Сейчас в своем почтовом ящике я отыскал чудом сохранившееся старое письмо:
«16 марта 2013
Дорогая Эля!
Пришла в голову такая мысль. Я веду в симпатичном московском издательстве “Старая Басманная” серию “Русская Италия”. Что если выбрать для этой серии эссе Петра по Италии? По-моему, соберется изящный томик – знак любви к этой стране….»
И что же ответила Вам вдова? Ведь книга вышла шесть лет спустя после этого письма?
Хорошая книга вещь медленная. Поначалу, Эля настороженно отнеслась к этой «мысли». Запомнил ее ответ, что Петр как писатель был счастлив – он опубликовал все, что написал. Я настаивал, просил найти неизданное, чего не было… И тогда у Эли появилась прекрасная мысль – сделать подборку его писем из Италии, когда он в 1977 году выехал из СССР и ждал в Италии визу в США. Конечно, я с радостью согласился на это предложение. После чего перечитал все опубликованное итальянское, испросил через Элю, разрешение на републикацию этих текстов и стал редактировать, шлифовать. Конечно, большей частью эти тексты уже выложены в Сети и их можно там читать, но собранные вместе они составляют одно прекрасное литературное пространство, согретое любовью к Италии и проникнутое отменным знанием ее культуры во всех проявлениях – от архитектуры до трактиров. Эля энергично уверяла, что шлифовать там нечего, но кое-что нашлось.
Так что же Вы все-таки редактировали?
Я историк-итальянист, и конечно, дотошно проверял все итальянские реалии, написание имен, названий городов и прочее. Петр часто вставлял это по-итальянски, и, думаю, что никто раньше подобной проверкой не занимался. В итальянском, к примеру, есть обязательные гласные буквы с ударением, если ударения не проставлены, то и смысл слова может поменяться. Что-то, вероятно, искажалось при наборе и печати. Помню, что у меня ушло целое утро на поиски одного венецианского моллюска, написанного по-итальянски: в этом редчайшем слове оказалось целых три неверных буквы. Но этой работой я наслаждался – работать с текстами Вайля было просто чудом. Для меня это было как собеседование, как обмен любовью к Италии – то, чего я не смог сделать при жизни Петра. Помимо писем Эля подготовила еще один неизданный материал – фотографии путешествий писателя по Италии. Там тоже нашлось, чем заняться – несколько монументов оказались неточно атрибутированны, и этого я пропустить не мог.
Поясните еще раз состав, название книги.
В первую очередь это широко известные очерки из наиболее известной книги Вайля – «Гений места». Затем менее известные… Эля в своем архиве разыскала самые первые газетные корреспонденции своего мужа из Италии – о русской художнице Любови Симанской, жившей в Риме, о венецианском бьеннале, посвященном диссидентству. Она колебалась насчет их публикации, но я настоял – если сейчас их не дать, то их никто и не увидит больше. Кроме того, это впрямую попадало в мою сферу «Русской Италии». В качестве названия выбрали несостоявшуюся задумку Вайля – «Картины Италии», сохранились наброски, которые мы включили в сборник. Тут я несколько колебался, опасаясь ненужной переклички с классикой Муратова «Образы Италии», но тут настояла Эля, сказавшая, что именно таковой была задумка у Вайля – муратовские материи, но спустя сто лет, другими глазами. Тоже очень острыми!! Но, конечно, неизданные письма, живое слово, первые восторги, ранние прозрения. Я как историк попытался их прокомментировать – все-таки прошло сорок лет, упомянуты малоизвестные и забытые реалии, не знакомые читателю люди, но Эля решительно воспротивилась, и я отступился.
Ну а все-таки, почему шесть лет от вашей идеи до ее воплощения?
Были и другие срочные проекты, а с этим никто не подгонял. Издательство «Старая Басманная», которое специализируется на истории и генеалогии, к очеркистике не оказалось расположенным. Напротив, издательство «Алетейя» с энтузиазмом взялось и определило книгу в новую серию «Италия / Россия», которую я у них веду. Шесть лет – также потому что не хотелось расставаться с благородной и энергичной мыслью Петра… Однако я поставил рубеж – 2019 год: в этом году – 70 лет со дня рождения Вайля и 10 лет его преждевременной кончины. Подходящий момент вспомнить Петра Львовича и его творческую любовь в Италии.