тным обывателям обид не было.
О судопроизводстве сказано так: «Хотя воеводе не надлежит ссор тяжебного дела между подданными судить, и судьям в расправе их помешательства чинить», однако он должен «крепко смотреть»», чтобы земские судьи отправляли уездный суд по инструкции, «не утесняли» население волокитами и посылали бы протоколы от уездных судов в надворный (губернский) суд. Также указы и уставы по праздникам в церквах зачитывать по регламенту трижды в год. «Смертные дела» воевода должен отсылать «к надлежащему суду» и «производить в действо» решения судов, в конце года посылать ведомость в надворный суд «об экзекуциях по делам». Если по гражданским делам воевода «по своему разумению экзекуцию не учинит», то доложить об этом надворному суду, иметь «попечение», чтобы земская полиция не нарушала свои обязанности, при «каком сомнении» доносить государю или в Сенат. Отдельно сказано, что воевода должен надзирать за тем, чтобы фальшивые деньги, а также неверные меры веса и длины не использовались.
Вопросы торговли и промышленности также входили в круг обязанностей воевод: каждую четверть года «старательно смотреть» за работой казенных заводов и подавать ведомости, а по окончании года – роспись о результатах работы, особенно «пещись о селитренном варении», способствовать распространению торгов, «рукоделия» и мануфактур, следить, чтобы «прядильные и сиротские дворы» не были убыточны, но доходы бы «прибавливались», «рудокопные» и прочие заводы содержались бы «в добром состоянии» и при них было бы достаточно мастеров, работников и различных припасов, чтобы цены на хлеб и «харчи» не были слишком высоки, «выведывать» – нет ли где в провинции мест, где можно найти руды и минералы, и строить новые заводы, привлекать к этому людей «под обещанием вознаграждения» и сообщать об этом в Берг и Мануфактур коллегию, дубовые и прочие леса чтобы не были «весьма искоренены», иметь под своей командой «звероводцев и стрелков», и истреблять хищных «и вредительных» зверей.
Отдельно сказано о взаимоотношениях воеводы с городскими ратушами и бурмистрами: ратушские чины были бы «угодны и искусны», городские доходы бы прибавлялись и «маетности» не расхищались, «рукодельники» жили бы в городах и не расходились по «маетностям», друг другу бы не мешали и каждый бы занимался только своим ремеслом, вместе с бурмистрами и ратманами смотреть, чтобы в городах постоялые дворы, харчевни, всякие съестные припасы и фураж были бы в достатке и доступны для проезжих по ценам.
В инструкции перечислены чиновники, с которыми воевода взаимодействует. Земский писарь с начала года ведет книгу прихода казенных доходов. В конце года ее скрепляют подписями воевода и земский надзиратель сборов. Затем книга вручается земскому комиссару. Последний контролирует работу надзирателей сборов, сборщиков и подьячих, чтобы различные сборы поступали исправно и в срок. О «неисправностях» комиссар доносит в Камер и Штатс-контор коллегии. Земский надзиратель сборов получает помесячные ведомости о доходах уже от уездных земских комиссаров и следит за их добросовестной работой. Ни на каком уровне не следовало допускать «убавления в доходах». Упомянут и земский секретарь как помощник воеводы. Он должен заниматься делопроизводством и всякие дела содержать «в добром порядке».
По поводу казенных доходов сказано, что воевода в своей провинции «не чинит» никакой в них «перемены». Выдача денег из Земской конторы производилась бы по указам из Штатс-конторы и земский казначей ежемесячно подавал бы воеводе соответствующие счета. Также воевода должен смотреть, чтобы все положенные расходы были произведены. Причем, если не все деньги розданы, то без указа их не отпускать под угрозой штрафа в 15 р. с каждых ста рублей. Если в провинции «появится пустота от морового поветрия, неприятельского нападения» и прочего, отчего в сборах произойдет «доимка», то воеводе вместе с земским комиссаром об этом расследовать и писать в Камер коллегию, которая налагает свою резолюцию. Если в провинции имеются провиантские магазины, то воевода должен проследить, чтобы имеющийся там провиант в конце года был «перемерен». Если же «сыщется какая не полность», то о том сообщить в соответствующую коллегию.
Воеводам вменено в обязанность и контролировать и местных землевладельцев: «Понеже есть некоторые непотребные люди, которые своим деревням сами беспутные разорители суть, что ради пьянства или какого иного непостоянного житья вотчины свои не только снабдевают, но и защищают в чем, но и разоряют, налагают на крестьян всякие несносные тягости и в том их бьют и мучат», от чего крестьяне «бегают» и «чинится пустота», а в государственных податях «доимки». Воевода и земские комиссары должны смотреть «накрепко» и до подобных разорений не допускать. О подобных случаях сообщать Сенату. «Разорителей» своих имений отдавать на поруки родственникам, которые, до их «исправления», теми деревнями ведают. Далее упомянут известный указ 1714 г. «О единонаследии», по которому недвижимость переходит к одному наследнику. Воевода в своей провинции должен «накрепко» смотреть за его соблюдением. Также он обязан следить, чтобы пожалованные «публичные маетности» после смерти владельца возвращались казне в сохранности.
Инструкция также обязала воеводу следить за исполнением указа о начале «переписи» (то есть первой ревизии). Главное – чтобы сведения были правдивыми и «утайки» душ не было. О нарушениях он должен «разыскивать» и писать в Камер коллегию.
Заметим также, что принятый 24 января 1722 г. «Табель о рангах» предусматривал для воевод 8 ранг, что соответствовало армейскому майору. При этом сказано, что воевод «не надлежит за вечный чин почитать, но за уряд, ибо оные не суть чины. Того ради ранг иметь должны пока они действительно у своего дела обретаются. А когда переменятся или оставятся, тогда того ранга не имеют»[34].
Выдавались не только общая инструкция, но и инструкции конкретным воеводам. Так 14 декабря 1720 г. подобный документ выдан белгородскому воеводе. Помимо повторенных общих положений, здесь обращено внимание на местные условия: у воеводы «в команде» состояли Слободские полки (Сумской, Ахтырский, Харьковский, Изюмский, Острогожский и «чугуевские калмыки и казаки»). О состоянии штатов, их амуниции, а также о средствах на их содержание воеводе должны были докладывать полковники. В Сенат, Военную и Иностранных дел коллегии воевода сообщал о турецких, крымских и запорожских делах. Он должен был пропускать великороссийских и малороссийских торговых людей в Крым с не заповедными товарами, чтобы они не заезжали к запорожцам. Крымским же торговцам «дать знать», чтобы они «изменников» запорожцев и казаков с собой не привозили. Запорожцев, приехавших на подведомственную воеводе территорию, задерживать и о них писать в коллегию Иностранных дел, а также киевскому губернатору. С взиманием таможенных пошлин пропускать греков и других иностранных торговцев. Основные товары русского экспорта, а также казенные товары торговцы могли привозить только «в российские пристани». Из Малороссии в города и уезды провинции, кроме Слободских полков, вино и табак на продажу не привозили бы и в розницу не продавали (исключение сделано для подрядчиков). Отъезжающих торговать на Дон отправлять «на срок с пропусками», чтобы возвращались в определенное время. Воеводе с гетманом и малороссийскими жителями «иметь доброе обхождение»[35].
Обратимся к инструкциям другим местным чиновникам в той их части, где сказано об их взаимоотношениях с воеводами. Сразу же вслед инструкции им, в январе-феврале 1719 г., были приняты инструкции земским комиссарам, камерирам и рентмейстерам (или казначеям) «в губерниях и провинциях». Земский комиссар – «главнейшая должность, чтоб он в поверенном ему уезде в надлежащее указами время… доходы собирал», кроме пошлин. Отмечено, что он отвечает перед губернатором или воеводой в ведении «приходной книги», без их указа не может «собранные вещи» продать, с их распоряжения должен учинить «досмотр» в ходе переписи дворов и земель, доносит им о присвоении угодий «из государственных волостей», по распоряжению губернатора или воеводы должен «довольствовать» проходящих «воинских людей», учреждать постоялые или гостиные дворы, арестовывать «подозрительных» людей, чинить «экзекуции» по распоряжению суда, доносить им о всем, что касается государева «интереса». Хотя земские комиссары «принадлежат» к губернской или воеводской Земской конторы «ведению», однако государь запретил, чтобы комиссаров «безвинно бранью не бесчестить и побоями на них не дерзать».
Земский камерир, вместе с губернатором или воеводой должен «прилежное и крепкое надзирание иметь» над всеми доходами и сборами. О «похищениях» или «неправдах» доносить губернатору или воеводе. Последние, вместе с ним, скрепляют подписями приходную книгу. За отданные на откуп статьи все они должны «осмотрение иметь».
Земскому рентмейстеру губернатор, воевода и надзиратель сборов отдают «сметные и окладные книги, и ведомости окладных сборов» и всех иных доходов. Он должен доносить губернатору или воеводе по поводу сохранности казны. «У казенных денежных сундуков» должны быть три ключа, которые находятся у губернатора или воеводы, рентмейстера и надзирателя сборов. В случае болезни рентмейстера губернатор или воевода, по совету надзирателя сборов, назначает другое лицо. Только эти трое могут распорядиться, чтобы рентмейстер выдавал «даже малые суммы», они же в середине декабря назначают лиц, которые должны проверить, «счесть и перемерить» все, что есть под началом рентмейстера, его мнение должно выслушиваться. Кроме того, рентмейстер, даже по приказу губернатора или воеводы не должен поступать «против присяги, чина и против чести, верности и совести»[36].
В конце 1719 г. приняты еще две инструкции. 24 декабря – «полевых и гарнизонных команд офицерам, отправленным для сыску беглых солдат, драгун, матросов и рекрутов, и для искоренения воров и разбойников, и пристаносодержателей их». Они должны сообщать о своих действиях в провинции властям (прежде всего, воеводам). Те же обязаны им предоставлять места для постоя, провиант и фураж, а также помогать. Если беглых и разбойников там нет, то губернатор или воевода должен дать офицеру «письменный реверс» соответствующего содержания.