ь в городах воеводам), и в своих Ратушах определили подьячим, «где нет особых писчих изб, особые столы». Само собой – бурмистры должны смотреть за этими подьячими, чтобы от них в письме крепостей не было бы «никаких слабостей» и «сверх указного в казну сбора себе взятков не брали».
Вначале содержание этого указа было повторено в таком же указе 16 марта. В конце земских бурмистров предупреждали, если в этом деле они проявят такое же «нерадение», как прежде воеводы и приказные люди, и в «крепостных сборах» появятся «недоборы», то их, а также неполученную прибыль, доправят на них и «лучших градских людях, которые их в земские бурмистры выбрали», а также с них будет взят большой штраф. Но вот вырученные деньги в начале января и июня они должны посылать в Москву, но не в Ратушу, а «к московским крепостным делам» (в образованный новый орган). Именной указ 15 октября 1707 г. уточнял, что в 1706 г. «крепостные дела» стал ведать «обер-инспектор ратушского правления» (Курбатов). На местах этим занимались земские бурмистры, о чем сказано выше.
25 октября 1707 г. в состоявшемся в Ратуше именном указе назван тот новый орган: «Приказ крепостных дел». Этот приказ сразу же «уведомился», что в Москве «крепостных дел писцы, а иные и надсмотрщики, в палатке тех дел бывают не по вся дни, а другие, и побыв малое время, выходят, свои дела не исправя». И по указу государя «обер-инспектор ратушского правления» Алексей Курбатов приказал крепостных дел «надсмотрщикам» и писцам «приходить к письму крепостей в палатку с сего 25 октября и чрез все зимнее время в начале первого часа дня, а конечно в последней чети вседневно. А работать всем до полудня, а от полудня оставаться одному надсмотрщику, да по четвертой части писцов». «Ослушников» Курбатов приказал держать в той «палатке» сутки «за караулом» в первый раз. Во второй – то же, но «скованными», в третий раз – то же, но трое суток, да еще бить их «батоги». В четвертый раз нерадивых ожидали «батоги» и отставка от дел.
Объявленный из Ратуши 15 апреля 1706 г. именной указ определял порядок письма челобитных, не принадлежащих «к крепостным делам». Раньше всем нуждающимся их писали подьячие, которых «за пьянство, а иных за воровство по наказанию от приказов отставляли». Они вымогали за свою работу большие суммы, от чего людям, «а паче крестьянам, чинились убытки и волокиты». Теперь для письма подобных челобитных в Москве определены И. Жабин «с товарищи» (10 человек). Жабин назначен в старосты, а остальные названы «челобитными писцами». О челобитных они будут записывать в особые книги с указанием взятых за труды денег и подписью старосты. Деньги эти следует «класть в ящик». Книги и деньги они должны приносить помесячно в «Приказ крепостных дел», а им будет определено жалование. Сидеть этим писцам «в палатке Ивановской, при делах крепостных, в особом столе». «Надсмотрщики крепостных дел» должны их контролировать.
Ратуша уделяла много внимания повышению доходности кружечных дворов и борьбе с «корчемством» (о чем свидетельствует и историография). 30 мая 1705 г. именной указ, подтверждающий прежние распоряжения, предписывал «вынимать» «корчемные питья из Ратуши… не ссылаясь ни с которыми приказами и всяких чинов людьми». Кто «корчемные вино, пиво, мед и табак продают или понаровку чинят» – с ними поступать по указам. 12 июня такой же указ «состоялся» в Ратуше. Он разрешал «сбор питейной прибыли» (также и таможенные сборы) до 100 и до 1000 р. отдавать на откуп «таким людям, которые от своего к послугам усердия, желая Великого государя милосердия, обязаться будут, что все, что соберетца, объявлять без утайки». «Надзирать» за ними бурмистрам, а деньги принимать в Ратуше.
Большой наказ «выемным головам» вышел 7 июля. Им, «едучи от Москвы в города» и обратно, в разных уездах, на землях разных владельцев следует «усмотреть о корчемной винной, пивной и табачной продаже», и «чинить по статьям»: 1. С «корчемников править» «пенных денег» (то есть пени) по 25 р., да за донесение 5 р., «солдатских выемных» (солдатам, участвовавшим «в выемке») по 3 р. Да в тех селах, волостях и слободах, где «корчемники явятся», «править» на приказных людях пени по 10 р., на старостах и «выборных лучших людях за их не усмотрение, сверх корчемников» по 5 р. на каждом. 2. Если у «корчемников пенных по указу взять нечего», то «править» на тех же старостах и выборных. 3. «Явится в корчемстве всяких чинов из знатных людей», то у них пожитки и «винные заводы» переписать и отписать до указа на государя. 4. Где «явятся черкасы» с табаком или вином, то их расспрашивать. Если окажется, что они стояли в каких-то вотчинах с ведома приказчиков, то на последних «править» по 50 р., а на старостах – «вполы». Если же на приказчиках «взять пенных денег нечего», то их «доправить» на крестьянах всей той вотчины и их бить «батоги нещадно». Если же приказчики и раньше «такое чинили», то их пожитки взять в казну, а их самих посылать в Ратушу. 5. На «черкасах пенные деньги брать по указу». Также у них забирать пожитки и лошадей, «и бить батоги нещадно». После же освободить. Если они сообщат, что в вотчинах стояли с ведома хозяев, то вотчины отписать на государя. 6. Если в вотчинах «явятся» крестьяне в корчемстве, то их расспрашивать «с известным испытанием накрепко» (то есть пытать): «ведали» ли о том их помещики? Пени «доправить» на них «и лучших крестьянах и старостах за их не усмотрение». 7. Если «корчемники» признаются, что обо всем их помещики «ведали», то вотчины отписать на государя. 8. «Кто из гулящих людей явится в корчемстве, на которых пенных денег взять нечего», их бить кнутом, во второй и третий раз – присылать в Ратушу для «их ссылки». 9. С признавшихся в том, что покупали и пили «корчемное вино», брать по 5 р., а с «самых скудных» – по 1,25 р. с человека, и «учиня наказание», освободить. 10. Обнаруженные в уездах всяких чинов людей «винные заводы» с оборудованием переписать и брать с владельцев «сказки»: по какому указу и когда те заводы построены, на чьей земле и «на подряд куда вино готовили, и сколько, куда ведер поставили, и какой ценой». 11. Во всех владениях «винные кубы» (оборудование) у крестьян переписать, собрать вместе и отвести в город, отдавая там с расписками бурмистрам. Если «в отдаче кубов учинятся противны», то о них писать в Ратушу, а к ним будет «жестокий» указ. 12. «Выемные головы» должны все «чинить по сему наказу без всякого поползновения и мздоприятия». Если же в чем провинятся, то их накажут, как «корчемников». 13. «Пополнение» казне следует «чинить в правду», а также, помимо наказа, по необходимости «управлять» делами. Везде также отмечено, что о всех своих шагах сообщать Ратуше.
Именной указ 15 сентября в своей основе представляет собой «горькую филиппику» на данную проблему. Так прежние головы (которые ныне бурмистры и целовальники), «забыв божий, потом и государский страх, будучи на кружечных дворах, в сборе казны не радеют или какую хитрость чинят, а казной сами корыстуются, или с кружечных дворов безденежно вино, пиво, мед воеводам и приказным людям, или кому-нибудь отдают». Далее следовало упоминание о наказании, которое слово в слово повторяет подобную сентенцию при сборе таможенных пошлин (см. выше). У иноземцев же за подобное приказано конфисковать имущество и их ссылать, «куда великий государь укажет». Далее приведены новые факты: «А в иных городах и сами кабацкие бурмистры, наготовя вина много на продажу, писали, крадучи, излишние себе деньги продажей в книги с убавкой и цену продажам записывали неравную». Вместе с ними «многие воровства» «чинят» и целовальники. Это видно по заведенным в Ратуше делам, да и иных городов бурмистры и целовальники сами «винились, что ради себе многого прибытка так воровски чинили и казенные деньги по себе делили». «Корчемство указами запрещено, а истребиться и доселе не может».
В 1708 г. была поднята другая тема. Так 5 августа объявленный из Ратуши именной указ сообщал: «Ведомо» там «учинилось», что на кружечных дворах вино, пиво и мед на продажу «держат самые плохие». От этого в сборе «питейной прибыли есть немалые недоборы». Земским и кабацким бурмистрам приказали «смотреть накрепко», чтобы питье было «самое доброе». Из Ратуши также будут посланы «нарочные посыльщики досматривать» за этим. Нарушителям указа грозят большие штрафы и жестокое наказание, да «за питье» взыщут по продажной цене «вдвое», а также «недоборные деньги». У бурмистров, «смотря по вине», пожитки, лавки, дворы и «заводы» конфискуют.
Главная (московская) Ратуша 20 августа «приговорила»: в поморских городах, «которые в Ратуше ведомы», на посадах и в уездах осмотреть и описать на кружечных дворах оборудование и «всякую посуду». Что есть из этого у кого в доме – отдать на кружечные дворы после оценки и уплаты «по настоящей цене», чтобы «корчемной продажи не было». Земские и кабацкие бурмистры отвечают за то, чтобы всяких чинов люди на посадах и в уездах «вин у себя на дворах не курили, чтобы корчмы не было»[67].
Между тем, деятельность Ратуши, даже после назначения туда обер-инспектором Курбатова, Петра I не удовлетворила. Историки отметили, что в 1707 г., в условиях ухудшения «финансового положения страны», царь стал готовить губернскую реформу, задачей которой являлось, прежде всего, повышение казенных доходов. Вообще же о ней он, очевидно, думал и раньше: не случайно Меншикова в официальных документах именовали губернатором (реально Ижерской земли).
В этой связи Курбатов вступил в полемику с самим государем. Петр столь высоко ценил Алексея Александровича, что спорил с ним корректно и на равных. Курбатов считал, что Ратушу, как орган централизованного сбора налогов, следует сохранить. Правда, создавая Ратушу в 1699 г., Петр I не сделал ее «единственным финансовым ведомством». Наряду с ней, ряд приказов сохранял подобные функции. Но мы уже отмечали, что Ратуша собирала гораздо больше доходов, чем приказы. Царь же, задумывая губернскую реформу, желал укрепить местную власть (на необходимость этого шага указывают историки, что показали астраханское и булавинское восстания) и, создав крупные территориальные единицы, поручить их главам сбор доходов с подведомственной территории.