В конце указа отмечено, что следует описать и «пруды с саженной рыбой» (то есть прудовые хозяйства) и отдавать их местным крестьянам также на оброк. Ведомости об оброчных делах отсылать в «Ижерскую канцелярию дел рыбных ловель» губернатору А. Д. Меншикову. За нарушения в отчетности грозили смертной казнью, а за «понаровку» и напрасную «посяжку» – торговой казнью «без пощады».
Как и с банными сборами, подробный указ сосуществовал с общим. Так 18 января именной указ, объявленный из Семеновской приказной палаты Разряду, отмечал, что во всем государстве рыбные ловли с оброком и денежными доходами ведать в этой палате. В нее следовало присылать окладные книги и всякие ведомости. Подьячие, которые ранее занимались этими вопросами, направлялись сюда же к губернатору А. Д. Меншикову. Специально рыбными ловлями ведал, по И. А. Желябужскому, П. В. Кикин, о чем указано и в источниках.
Состоявшийся в Ижерской канцелярии 30 сентября именной указ предписывал с оброчников рыбных ловель брать сказки на гербовой бумаге, а имена их поручителей записывать в книги. Оттуда же 11 октября вышел именной указ, обращавший внимание на случаи, когда прежние владельцы рыбных ловель «за стачками и заговором» не захотят их взять себе на откуп. Тогда их следует отдавать им на оброк.
1 января 1705 г. вышли «Статьи об отдаче рыбных ловель на откуп», повторявшие положения указа 6 января 1704 г. Отмечено, что «сказки» о рыбных ловлях воеводы за своими руками должны присылать в Москву, в «Ингерманландскую канцелярию к делам рыбных ловель». Во всех городах и уездах по рекам и речкам следует описать «плавучие садки с рыбой» и положить на их владельцев оброк – требовал именной указ, составленный в той же канцелярии 1 июня. Сюда же следовало присылать и описи. 2 ноября подобный указ касался ловли рыбы «самоловами» и взимания с них оброка. А. Д. Меншиков 2 января 1706 г. «приговорил», чтобы воеводы на местах проверили: нет ли «сверх росписи» рыбных ловель, если есть – то их описать и допросить владельцев, с какого года они ими владеют. Отдавать те ловли на оброк дворцовым крестьянам на 2–3 года. Если они не захотят, – то «охочим людям» с условием уплаты оброка дважды в год: через полгода и в конце года. В целом, князь Б. И. Куракин, писал, что «рыбная канцелярия» могла в год собирать до 100 тыс. р. П. Н. Милюков определял сбор более скромными суммами: и 22, и 65 тыс. р.[77]
Передача на оброк, сумма которого за речку или озеро могла доходить до 500 р. в год, делала рыбные ловли, так же как видим, весьма доходной статьей бюджета. Рыбу-то ловили повсеместно, и она являлась постоянной составляющей пищевого рациона всех категорий населения.
Из Семеновской приказной палаты 25 января 1704 г. был объявлен именной указ Разряду. Во всех городах и уездах с домовых «пчельных заводов» и «бортных ухожаев» следует брать оброки и «переоброчивать» новые. Для этого сбора устроить «особый приказ и писать его Семеновской канцелярией». Дела эти «ведать» Парамону Старцеву. Ему «для посылок» придать из московских чинов людей и подьячих, сколько понадобится. Об условиях оброков и переоброчек сказано в данных Старцеву из Семеновской приказной палаты статьях. Ему же с мест должны быть посланы оброчные и окладные книги «тем оброчным статьям бортным ухожаем и пчельникам со всего Московского государства и черкаских», кроме «гетманского владетельства». Как видим, оброк собирался и с домашних пасек («пчельные заводы», «пчельники»), и с промысла по сбору меда у диких пчел («бортные ухожаи»). Данной канцелярии не подвластны только личные промыслы малороссийского гетмана.
Именной указ 1 февраля 1705 г. предписывал во всех городах и уездах, на кружечных дворах, «имать… в Ингерманландскую канцелярию медового сбора» с винной продажи «поведерные пошлины против Московского отдаточного двора» с ведра и полуведра по 1 к. с четверти (с бутылки), а с четверти и кружки по 0,5 к. Правда, сказано, что пока те деньги берут земские и кабацкие бурмистры «с товарищи». 12 июня специально в «Пермь Великую», архимандриту Пыскорского монастыря был послан именной указ. В нем сказано, что ранее в Посольский приказ был передан такой же указ из «Ингерманландской канцелярии медового сбора» «за приписью» П. Старцева о взимании соответствующих доходов. И для этого из Москвы послан особый «сборщик».
Уже из Главной Ингерманландской канцелярии «канцелярии медового сбора» 23 декабря 1706 г. объявлен именной указ. «Медовая канцелярия» теперь должны была «отослать» в Ратушу сборы с мастеровых и работных людей, и с лавочных сидельцев, с торговых площадей поземельное, и с струговых и лесных пристаней привальное и отвальное, с скотины и кож, с весов, с квасов и уксусные, с сусленых промыслов. Ратуша с 1707 г. будет «ведать» этими различными сборами, которые курировала «канцелярия медового сбора».
Наконец, 25 января 1709 г. вышли «Статьи о сборе денежных доходов с домовых и пчельных заводов, с бортных ухожаев и с оброчных земель»: 1. На оброчные статьи новый откуп давать на 2–3 года. И на откупщике, помимо откупных денег, брать четвертные и печатные пошлины, однако в первый год «не все сполна», а полностью – в последующие годы. 2. На откуп давать и пустующие земли. 3. С лесных «бортных ухожаев», с которых ранее брали в разные приказы мед, теперь брать по 1 р. 10 к. за пуд меда. Там, где землевладельцы лес вырубили под пашню и поселили села и деревни, все равно брать «бортевой» оброк в 1 р. 10 к. 4. В городах и уездах у разных чинов людей потребовать «сказки», в которых отметить: когда с «домовых пчельных заводов» и «бортных ухожаев» в год сколько платили «с улья», и сколько их убыло и прибыло. Кто сведений не даст, с того «доправить» по 4 к. «с улья и борти». Кроме того, предписано «досматривать в бортных ухожаях и пчельниках, как молодые пчелы откроются в улье в августе, в сентябре, а по осмотру переписать и взять по 4 к. с улья и борти», и «учинить» соответствующие книги. В них отмечать, у кого пчелы «перевелись», а также у кого «пчельные заводы и бортные ухожаи явятся в утайке», и за то брать с них «втрое», а на «ослушниках, которые в переписи и во взятии денег учинятся ослушны» – «вдвое». Денежную казну с «пчельных заводов и бортных ухожаев» присылать к Москве в Ижерскую канцелярию. Князь Куракин определял годовой доход от этой статьи в 70 тыс. р. По П. Н. Милюкову – цифры разнятся: то 18, то 61 тыс. р.[78]
Если промысел по сбору меда диких пчел известен «испокон веков», то домашнее пчеловодство отмечено с XVI в. Понятно, что мед как необходимый продукт питания, да и как одна из важных статей экспорта, особенно в Средневековье, получали везде, где водились пчелы (кроме районов Крайнего Севера). Если иметь в виду приведенные денежные расценки: по 1,1 р. за пуд меда там, откуда в казну этот мед раньше поступал натурой, и по 4 к. с «улья» или «борти» в Великороссии и Малороссии, ввиду многих, многих их тысяч – опять-таки годовые сборы, как видим, были не малые.
31 января 1704 г. в «Ижерской канцелярии о мельничном сборе» «состоялись» особые «Статьи»: 1. Мельницы, которые по описям «явятся разоренными», и их можно возобновить, то их строить за счет казны. Если это будет «тяжело», то их отдавать на откуп из переоброчки «с торга и строения». 2. Кто будет бить челом в Москве о мельницах и даст с торга больше всех, тому их отдать и взять поручные записи. 3. Отданные с торга на 2–5 лет мельницы, а урочные года еще не вышли, все равно переоброчивать вновь на 1–2 года «с вольного торга». При этом смотреть, чтобы торг «с заговором» не был. 4. Даже, если откупщики заплатили деньги вперед, а урочные годы на владение мельницами на вышли, все равно мельницы поставить на торги на год, кто даст большую сумму. Те же бывшие владельцы об отданных вперед деньгах должны бить челом в тех приказах, в которых тогда мельницы им были отданы. 5. Кто после даст большую сумму – мельницу ему. 6. На откупщике из оброчной суммы сразу брать половину, а в конце года – остальное. 7. Взятые ранее на этот год деньги в приказ, оттуда забрать. 8. Если у помещиков, вотчинников и всяких чинов людей «явятся» мельницы: пильные, мучные водяные и ветровые, железные и пороховые заводы на их землях – то с них брать ¼ часть доходов. 9. Если мельницы в Великороссийских городах за «черкасами» стоят на государственных или жалованных им землях, то с них также брать ¼ часть дохода. 10. Вновь на оброк отдать мельницы-колтовки (ветряные) в «низовых городах» у татар, чувашей, черемисов, мордвы. 11. За построенные посадскими людьми на государственных землях мельницы, взятые в казну, платить за строение им «по рассмотрению». 12. Отданные «из строения» мельницы на государственных землях «против записей» переоброчивать и отдавать на 1–2 года с «вольного торга». Далее сказано о кормовых деньгах и накладных расходах посланным для исполнения этих «статей» стольникам, дворянам, подьячим и солдатам. С воевод и бурмистров в городах, которые будут в этих делах «ослушны» – править пени. Если откупщиков не найдется, то мельницы отдавать выборным головам и целовальникам, а мельничные оклады править на них и всех посадских людях. «Статьи» завершаются назначением править мельничное дело Степану Коровину (И. А. Желябужский ошибочно говорил о Кикине, которому мельницы даны вместе с рыбными ловлями). Коровин возглавил особый «приказ», который назван тогда «Семеновской канцелярией мельничного сбора». При нем определены 6 старых подьячих и 24 молодых, 2 сторожа и 25 солдат «для рассылок». На расходы из Семеновской приказной палаты ему выданы 300 р.
После «статей», 4 февраля, был принят именной указ, повторявший их вкратце. Кроме того, сообщено о составлении на местах «сказок»: какие мельницы, сколько в них жерновов, на каких стоял реках и урочищах, и сколько с мукомольных приходится оброчных денег и «лопаточной муки». «Сказки» подаются в «Семеновской канцелярии мельничного сбора». Объявленный из приказа Большого Дворца 17 марта «Семеновской канцелярии мельничного сбора» именной указ сообщал, что при оброке мельниц платятся откупные пошлины по