— Ага, и триколор власовский носят.
— Кать, он не власовский, российскому триколору лет триста уже, никаких власовых тогда и в проекте не было. И звезды над Кремлём красные. Сюрреализм, но… Чем мы лучше? Я вот сейчас живу в одной комнате с японкой, костюм одолжила у американки, а с проблемами кинулась к бывшей оперативнице ЦРУ… патриотичненько, согласись?
К-21 с силой растёрла лицо, тряхнула головой, невесело скривила губы.
— Да уж. А я немчуру́, вон, от своих же эсминцев защищаю.
— От каких эсминцев?
— «Минск» и «Ленинград». Вчера Урсулу «U-48» больше часа гоняли.
— Поймали? — встрепенулся я.
— Нет.
— Вот засранки! — Я с досадой грохнул кулаком в ладонь. — Только на «Воскресной миле» выделываться умеют!
Подлодка на секунду нахмурилась, затем, понимающе усмехнулась:
— А-аа, они же твои.
— Мои, мои… к их сожалению, — я многообещающе оскалился, быстро набрасывая в голове план дополнительных тренировок. Ладно, до следующей недели пусть поживут, но потом они у меня всю акваторию на пузе исползают! Пока каждую селедку по сигнатуре узнавать не начнут, хрен им, а не личное время! Охотницы, мля!
— Ладно, на чем мы остановились? — потерла переносицу К-21.
— Торговались, как на рынке, — вздохнул я. — Что тебя, между прочим, не красит.
— Чего это? — криво усмехнулась подлодка. — Наоборот, иду в ногу со временем.
— Так ты же второкурсница.
— И?
— А я — килька безмозглая, с первого курса. Не стыдно маленьких обижать?
К-21 хмыкнула, дернула плечами:
— Тоже мне, маленькая нашлась. — Подумав, махнула рукой. — А, черт с тобой, доска для серфинга.
— Ты на себя посмотри, — обиделся я. У самой минус первый, а туда же.
— Я не в том смысле, — чуть смутилась подлодка, уловив мой взгляд, направленный ей в отворот кителя.
Затем, снова вытащила телефон и через пару минут уже другая малявка приволокла настоящее сокровище — подробнейшую карту территории Школы с отмеченными на ней секторами обзора видеокамер, расположением сейсмодатчиков и прочим. Вот что значит инструктора-диверсанты.
— Круто! — выдохнул я, впиваясь глазами в схему и усиленно запоминая.
— Мелочь, — с деланой небрежностью отмахнулась К-21, — составили тут на досуге.
— Слушай, так получается, мы прямо под видеокамерой сидим! — встрепенулся я, выхватив краем глаза аккуратно заштрихованный конус.
— Спокойно, камера вон там была, — подлодка ткнула пальцем мне за спину.
Обернувшись, я уставился на крону дерева, пытаясь понять, что с ней не так. Наконец, сообразил:
— И вы туда кормушку для птиц повесили!
— Ага. Нету больше камеры. Потом новую поставят, но сейчас чисто.
Сложив карту, чтобы выделить побережье, она постучала по ней пальцем.
— Так откуда ты в море уходить собралась?
Примечание к части
1) Если кто не в курсе, фраза, сказанная Е. Гайдаром, одним из основных руководителей и идеологов экономических реформ начала 1990-х, в прямом эфире по центральному телевидению.
Хиэй 3 (Омак)
Хиэй с легким неодобрением покачала головой, когда высыпавшие из школьного автобуса Девы немедленно разбились по группкам, размахивая руками и шумно обсуждая планы на увольнение. Ведь взрослые уже, третий курс, а ведут себя…
— Так, внимание… — она недовольно похлопала в ладоши и, дождавшись, когда гомон стихнет, приказала: — Всем проверить мобильники.
Подавая пример, достала свой, прилежно пролистала логи обновлений, убедилась, что скачаны самые последние базы контактов экстренных служб и районов «нерекомендованных к посещению» в эти выходные, проверила заряд батареи… Обвела взглядом так же проверяющих мобильники девчонок.
— Автобус обратно, как обычно, в семнадцать сорок и двадцать ноль-ноль.
— Мы помним, Хана-сэмпай, — едва ли не хором проскандировали легкие крейсера.
— Правила есть правила! — Она ещё раз обвела суровым взглядом нетерпеливо переминающихся девчонок, кивнула:
— Всё, свободны.
Радостно галдящие Девы тут же прыснули во все стороны.
Хиэй только вздохнула — Ну что за поведение! — и неторопливо двинулась по улице.
— Хана! — помахала ей стоявшая в тени дерева девушка в светло-сером брючном костюме и Хиэй недоуменно нахмурилась, пытаясь вспомнить, где же она могла её видеть?
Но тут девушка стащила с носа стильные дымчатые очки, оказавшись той ненормальной малолеткой с первого курса, что подходила к ней в Школе.
— Здравствуй.
— «Пётр Великий»?!
— М-мм… вообще-то Петра. И можно не так громко?
— Но… но… ты… как… откуда?!
— Как откуда, из Школы.
— Но я же видела списки на увольнительную, тебя там… Стой, ты что, сбежала?!
— Ну… да.
— Да как ты… — Хиэй растерянно замолкла, не зная, что сказать, поскольку подобная наглость просто не укладывалась в голове. Сбежать на берег и после этого ещё и махать ей! Ей, флагману школьной дружины!
— Что ты здесь делаешь?!
— Я же пригласила тебя на свидание, помнишь? — словно бы удивилась девчонка.
— Так ты ради этого… — поражённо протянула Хиэй, всё ещё не в силах поверить в происходящее. Эта малолетка сбежала из Школы чтобы сходить с ней на свидание?! Ненормальная!
— Конечно.
— Ты хоть понимаешь, что ты натворила?!
— Разумеется. Самовольное оставление части. Статья четыреста пять, пункт первый.
Хиэй потерла занывшие виски, пытаясь сориентироваться в ситуации. Понимает она… Ой, дура! Так, надо немедленно хватать эту малявку за шкирку и волочь обратно в Школу. Преступлением является самовольная отлучка на срок более двух суток, а тут всего несколько часов. Указать в рапорте, что та сама к ней подошла, что раскаивается… Хиэй бросила хмурый взгляд на безмятежно улыбающуюся девчонку и, не обнаружив на лице у той даже следа раскаяния, разозлилась. Ладно, ничего страшного, пока до Школы добираться будут, эта малолетка у неё десять раз раскается! Ну а там грамотно написать рапорт, и выйдет всего лишь дисциплинарный проступок. Посидит на губе — поумнеет.
Обернувшись, Хиэй с досадой обнаружила, что автобус уже ушел. Значит, придётся вести эту дуру малолетнюю в комендатуру, вызывать из Школы транспорт…
— Так, прогулка закончена, сейчас мы идем в комендатуру и ждем машину из Школы, — отрезала она, придвигаясь вплотную, на случай, если девчонка попробует сбежать.
Но та отреагировала спокойно, только улыбка с лица пропала, а глаза словно выцвели, сравнявшись цветом с серо-стальными волнами зимнего океана.
— Жаль.
— Что тебе жаль? — раздраженно вопросила Хиэй, чуть успокаиваясь от того, что дергаться девчонка явно не собиралась.
— Жаль, что ты передумала, — ответила та спокойно.
И видя, что её не понимают, всё так же спокойно пояснила:
— Хана, я свалила в самоволку, чтобы сходить с тобой на свидание. Но ты передумала. Жаль.
— Передумала?! Да я и не соглашалась!
— Ты не отказалась.
Хиэй чуть смутившись, отвела взгляд. Возразить было сложно. Да, не отказалась, но ведь ей просто в голову не могло прийти, что эта малолетка выкинет подобный номер.
— Но ты бы всё равно попалась.
— Нет. В воскресенье только вечерняя поверка, я бы вернулась к этому времени.
— Стой, значит, ты можешь так же незаметно вернуться в Школу?
— Конечно. Я же собиралась на свидание, а не на губу.
Хиэй облегченно вздохнула. Вот оно — решение! Быстро отправить её назад, а уже потом, в Школе, выловить и доходчиво объяснить, что такое дисциплина.
— Тогда ты немедленно возвращаешься!
— Немедленно не могу.
— Почему?!
— «Окно» только в двадцать тридцать. До этого не пройти.
— О, Ками-сама, дай мне сил! — простонала Хиэй, лихорадочно пытаясь найти выход. Незаметно переправить эту ненормальную в Школу, конечно, можно, но… не за пять же минут! Тут надо прикинуть с кем можно договориться, связаться со своими… Проклятье, что так, что этак раньше вечера не успеть.
Наблюдавшая за ней девчонка спокойно качнула головой:
— Ну что, идем?
— Куда? — зло поинтересовалась Хиэй.
— В комендатуру, — девчонка бесстрастно пожала плечами. — Не хочу тебя задерживать. Сдашь меня и вернёшься в город, догуливать увольнение.
Хиэй вздрогнула — «сдашь» в голосе малолетки больно резануло слух.
— Как ты вообще до города добралась?
— Извини, не могу сказать.
— И до вечера обратно никак?
— Нет.
— Проклятье, — выдохнула Хиэй, уже понимая, что деваться некуда. Сдать эту дурную малолетку, которая ради неё сбежала в самоволку, она просто не сможет.
— Слушай, Пёт… Петра, ты хоть понимаешь, почему первокурсницам не дают увольнительных?
— Считается, что у нас недостаточно самоконтроля.
Считается… А вот это живое доказательство, что мозг у первокурсниц отсутствует, не считается?
Потерев виски, Хиэй тряхнула головой, принимая решение.
— Ладно. Значит так, до вечера ты со мной. Не отходишь ни на шаг! Сейчас я объясню тебе правила…
— Не надо, я их знаю.
— Откуда?
— В школьной сети есть инструкция. Распечатала и изучила.
— Да? Ну-ка, расскажи.
— Категорически запрещается посещать неблагополучные районы… Там карта была, если хочешь, перечислю, какие именно.
— Не надо, дальше.
— Запрещается участвовать в массовых мероприятиях, как то: карнавалы, демонстрации, шествия… В общем, где толпа и массовка.
— Почему всё это запрещено, понимаешь?
— Разумеется. Если кто-нибудь из нас попадет в давку и, испугавшись, начнет расталкивать людей… жертв будет, как после взрыва.
— Именно. Так же нельзя пользоваться общественным транспортом в час пик, заходить в магазины во время распродаж…
— Хана, я понимаю. Все эти правила можно было бы уложить в одну строчку: «Держаться от людей подальше».
Хиэй беззвучно вздохнула. Глупая малолетка. Не понимает, что чеканная точность формулировок в уставах и наставлениях — это не «просто так», а один из краеугольных камней дисциплины!