Школа… гнездо мудрости, опора культуры.
Выйдя из учебного корпуса, мы с Харуной переглянулись…
— В чипок? — лениво бросил я.
— Да, — кивнула японка. — Грейс просила на неё тоже взять, попозже подойдёт.
— Тогда вперёд.
Вот чем хорошо с Харуной в чипок ходить — всегда без очереди пропускают. Нет, один я тоже не стою, понятно, но приходится особо наглой мелочи подзатыльники отвешивать, иначе хрен подвинутся. А перед японкой сами расступаются, ещё и от радости пищат.
Затарившись лёгким перекусом (всё же обед скоро), мы расположились прямо на газоне, словно студенты американские. Это психологи в своё время надавили на командование, чтобы нам разрешили на переменах на травке валяться. Психологическая разгрузка и всё такое. И они-таки правы. Травка под попой зеленеет, солнышко над головой блестит… рядом полная корзинка выпечки (плюшки там разные, булочки, коврижки), в руках картонный стаканчик с кофе (объём ноль-семь литра, меньше в Школе не найти), сидишь и весь такой разгружаешься. Лепота же!
Правда, «разгрузочный» газон один на всю Школу и валяться на нём можно исключительно с 12:15 до 14:25, но всё равно.
— Уф! — подошедшая немка плюхнулась рядом, выуживая из корзины коржик. — Забегалась с этими выходными. — Отхлебнув кофе, помотала головой… — Иногда завидую тебе, Петра, всего трое мелких в эскадре.
— Они качеством берут, а не количеством, — фыркнул я в ответ.
— Да ладно вам, хорошие девочки, — нахмурила бровки Харуна.
Мы с немкой переглянулись и дружно промолчали, понимая, что Хару-Хару не переделать.
Вообще, как-то так получилось, что Грейс с Харуной оказались единственными, с кем я не то чтобы подружился, но в целом общаюсь не только по учёбе. Харуна моя соседка, а с Грейс мы сошлись просто потому, что остальные девы 1-го ранга на нашем курсе японки и американки. Нет, не то чтобы национальность кого-то волновала, вон, даже те, кто во времена Второй Мировой усиленно друг дружку топил, сейчас вполне нормально общаются. Да и было бы с чего черной злобой наливаться. Стреляли в тебя? Страсти какие! Ну так ты там тоже… не цветочки собирала. И вообще, если уж люди-ветераны с бывшими врагами спокойно за одним столом пьют, то канмусу сам Бог велел. Так что всем пофиг. Точнее, было бы пофиг, если бы не наличие у нас на курсе сразу двух суперлинкоров. Королевы Школы, краса и гордость, кошка с собакой… Хм-м, первые среди равных, короче. В общем, народ автоматом разбился на два лагеря. Японки примкнули к Мусаши, американки к Айове… а мы с немкой оказались, как бы, в стороне. Харуна же разделения, по-моему, вообще не заметила, так как мелкие обожали её всем кагалом, независимо от национальной принадлежности.
— На вечер, какие планы? — сменила тему Грейс.
— Домашку делать, — поморщился я. — После обеда биология, так что…
Харуна чуть заметно скривилась, а Грейс от души матюгнулась.
Это да, на биологии домашку не сделаешь. Да и вообще ничего не сделаешь, будешь сидеть и тупо на истерика пялиться.
Нашего школьного биолога вызвали на какой-то семинар и вместо него на замену временно прислали профессора Изаму Итери. Доктора наук, академика, обладателя десятка учёных степеней и полудюжины работ по глубинным… Мировое светило, короче. Типа, лучшее — детям. Мнением детей — а нужно ли им это лучшее — никто, разумеется, не поинтересовался. Ну ладно мы (кто вообще учеников спрашивает), но эти муд… рецы в комитете ООН могли бы хоть у нашего командования поинтересоваться, прежде чем подобное светило присылать.
В итоге, первая же лекция доктора Итери-сана закончилась скандалом. Объяснения «тупых вояк», что в нашей Школе есть свои особенности, он явно пропустил мимо ушей и, внезапно обнаружив, что второкурсницы ему не внимают, дыхание затаив, а занимаются своими делами, впал в ажитацию. Пробежал по классу, выхватил у Ришелье альбом створных знаков и завопил что-то вроде: «Раз не слушаешь — вон с лекции!». Француженка, будучи в лёгком шоке (даже на губе с учебниками сидишь, а тут с лекции выгоняют), молча вышла. Но далеко не ушла — мастер-сержант перехватил и попытался вернуть обратно.
Тогда уже Итери впал в шок, оттого, что ему (вдумайтесь только, Ему!) пытается перечить какой-то дундук в погонах, закатил истерику и бросился к адмиралу. Идиот, что ещё сказать.
Дальнейшее я знаю только со слов Хиэй, которая как раз сидела в приёмной, когда пылающее праведным гневом светило вломилось к адмиралу, а через пять минут выпало обратно. Бледное до синевы и судорожно шарящее по карманам в поисках валокордина (а может и вазелина).
Закончилось всё неким паритетом. Итери-сан больше не закатывал истерики, обнаружив, что в рот ему не заглядывают, а мы получили накачку от инструкторов на тему вести себя, как примерные школьницы. Мол, воспринимайте это как подготовку к взрослой жизни, где ещё и не такие кадры встречаются. Короче, учитесь, дети. Привыкайте. Ибо солдат должен стойко и мужественно переносить идиотизм высшего руководства.
— Не слышали, когда, наконец, наш биолог вернётся? — поинтересовалась Грейс с набитым ртом.
— Я — нет, — помотал я головой, сминая пустой стаканчик и небрежным броском отправляя его в урну на другой стороне лужайки.
— Через две недели, — негромко ответила Харуна, провожая укоризненным взглядом летящий по дуге комок картона. — Петра, можно было подойти и выбросить.
— Хару, это же вставать, идти…
— Одиннадцать метров всего!
— Во-первых, двенадцать, я дальше тебя сижу, а во-вторых, всё равно лень.
Насмешливо фыркнув, Грейс одним глотком допила кофе, протянув опустевший стаканчик мне. Я повторил бросок на бис.
Харуна поджала губы, не спеша закончила с едой, и демонстративно отправилась к урне, чтобы выбросить опустевшую посуду.
— Ещё одна Хиэй растёт, — пробурчала немка ей вслед.
— Угу, — задумчиво согласился я. — Если Хару флагманом дружины станет — наплачемся.
Часть 26.1
— Итак, химе… — прохаживающийся перед классом Итери-сан машет руками, сверкает глазами, и неизвестно чем гордится, словно он сам, лично, этих чёртовых химе на свет произвёл. — Недаром это слово обозначает в японском языке принцессу или даму высшего происхождения. Высшего! Такой дамой нельзя стать, можно только родиться!
Итери останавливается, окидывает нас взглядом, кривится, явно намекая, что нам дамами не стать никогда (не кланяемся, глаз при нём не опускаем, одеты чёрте как…).
— Так вот, существует теория…
По классу проносится неслышный для человека стон. Пипец, два часа жизни впустую. Сейчас затянет на оба урока: «возможно… не исключено… стоит предположить… вопреки мнению некоторых, так называемых, учёных…». Я понимаю на каком-нибудь симпозиуме — облить грязью оппонента, откусить кусок гранта… святое дело! Но нам-то зачем?!
Вообще, если послать в сумрак все эти теории (которых дохрена и больше), то получается следующее:
Химе, они же Принцессы… самые загадочные и опасные из Глубинных. Умны — считается, что по уровню интеллекта не уступают человеку (хотя по мне, так скорее превосходят), сильны — один на один способны потягаться с любой канмусу (вот только в одиночку эти твари никогда не ходят), и самое главное — могут выступать в роли боевой информационно-управляющей системы, объединяя других Глубинных в единую сеть. Очень эффективную сеть — распиаренная «Иджис» там даже рядом не валялась.
Откуда эти твари берутся — неизвестно. Единственное, что точно установлено, что не в результате эволюции. Если обычные Глубинные последовательно проходят стадии: личинки, младшей особи, затем старшей (правда известны и случаи «перескакивания», когда из личинок вылуплялись сразу старшие), то химе всегда рождаются высшими.
Что ещё… Химе внеранговые, то есть их статус в стае никогда не оспаривается, а приказы перекрывают даже инстинкты. То есть, по приказу химе любая Глубинная её стаи пожертвует собой без раздумий. Или сдохнет от голода, сидя рядом с вкусным и питательным человеком.
Известен случай, который до сих пор ставит всех (кто о нём осведомлён, понятно) в полный тупик.
Со спасательного судна в шторм смыло одного из членов экипажа. Мужик оказался крепкий и везучий, двое суток продержался на волнах (а это даже в спасжилете не просто), в итоге оказавшись в открытом океане за чёрт знает сколько миль от берега. Где его подобрала стая. Следующие пять суток мужик провёл в компании Принцессы и миролюбиво (!) настроенных к нему Глубинных. С ним (а точнее, им) играли эсминцы, перебрасывая друг другу, словно дельфины мячик, крейсера и линкоры кормили его сырой рыбой, а сама Принцесса расспрашивала. То, что старшие особи Глубинных могут воздействовать на людей, вызывая страх, тоску и отчаяние — известно давно, но тут человека именно что расспрашивали, задавая вопросы и выслушивая ответы. В конце концов, измученного бедолагу просто оставили в море на одном из конвойных путей, где ещё через сутки его подобрали девчонки из 17-й эскортной. Можно сказать, что мужику фантастически повезло, хотя мне почему-то кажется, что сейчас он уже жалеет, что его не сожрали. Ибо особисты и учёные похуже Глубинных будут.
Такая вот широко известная в узких кругах история. Что это была за химе и какая вожжа ей попала под хвост — гадают до сих пор, поскольку другие известные Принцессы в миролюбии не замечены, а человеколюбие проявляют в самом что ни на есть прямом смысле — то есть, людей с удовольствием жрут.
Самая известная — химе Мидуэй. Обосновавшаяся посреди Тихого океана тварь, чьи охотничьи стаи постоянно нападают на идущие из Америки конвои.
Самая печально известная — Принцесса Авианосцев (прозвана так, потому что основную ударную силу её стаи составляют авианосцы Wo-класса). Эта на месте не сидит, бродит по всем океанам, периодически совершая опустошительные налёты на берег (реально опустошительные — после неё лунный пейзаж остаётся).
Вообще же документально подтверждено существование шести химе, по прогнозам аналитиков их может быть около двух десятков, а как оно обстоит на самом деле — бог весть.