— Стучать, — хмуро подсказала Кира.
— Писать рапорты, — поправил я укоризненно и, поставив кружку на стол, покачал головой. — Кира, ну что ты как маленькая, в самом деле? Им и без того нелегко.
Это да, особистам у нас тяжко. Попробуй-ка наладить «освещение» среди канмусу, когда с тобой даже разговаривают только по обязанности. Нет, не то, чтобы мы людям не доверяли или там презирали их через губу, просто… люди — это люди, а мы — это мы. Разные интересы, разные ценности, разные привычки, разные… да много чего разного. И чем дальше, тем больше. Вон, третьекурсницы даже родителям хорошо, если раз в месяц звонят. Хиэй как-то пожаловалась, что просто не знает, о чём с ними говорить. Ну в самом деле, отчитаться, что кормят хорошо, а учишься на «отлично»? Узнать, что дядя Коля получил повышение, а тётя Клава ушла в декрет? Или расспрашивать как дела у бывших подружек, которых ты больше никогда уже не увидишь? Глупо это. Вот и получается, что мы, словно ложа масонская, — всё внутри и только для своих (потому что чужим просто задолбаешься объяснять почему у нас так, а не этак). Но с другой стороны, мы же не звери — понимаем, что людям работать надо. Рапорты писать, отчёты составлять, о настроениях наших наверх докладывать. Так что в каждой эскадре флагманом назначалась ответственная за общение со школьными «молчи-молчи». Точнее — крайняя, поскольку в «стукачи» по традиции назначали либо хронических залётчиц, либо за выдающиеся «достижения».
Особисты об этой славной традиции наверняка догадывались (они же не идиоты), но помалкивали. Потому что поделать-то всё равно ничего не могли. Да и вообще, они больше друг за дружкой следили, чтобы не дай бог какая-нибудь одна страна не получила на нас влияние.
Грустно вздохнувшая Кира, согласно кивнула:
— Хорошо, флагман.
— Да ладно, там ничего сложного, — заверил я подбадривающе. — К тому же с Грейс я договорилась и её… э-ээ… осведомительница тебе что-то вроде мастер-класса устроит. Как докладные писать, что на встречах особисту рассказывать.
— А кто у Гнейзенау в стукачах? — тихо поинтересовалась девчонка.
— Кира, — взглянул я на неё с укоризной.
Девчонка снова вздохнула, поправившись:
— Хорошо, в осведомителях.
— Альма. Чернявая такая итальяночка.
— Альма «Альмиранте»? — Кира чуть сдвинула бровки.
— Ага, — кивнул я.
— Та, что на пожарном рукаве летала?
— Ага.
— А потом экскаватором бассейн чистила?
— Ага.
— А на губе решётку разломала и из прутьев сердечки для охранников плела?
— Ага.
— И она будет со мной опытом делиться?
— А… кхм… ага.
Замолкнув, Кира склонила голову на бок, глядя на меня с отчётливой укоризной.
Часть 27 (политота)
Лето, солнце, девчонки в коротких юбках… эх, жизнь гражданская! Сидел бы вот так в кафе и сидел.
Проведя ложкой по стенкам вазочки, я собрал остатки уже подтаявшего мороженого, отправил в рот, и от удовольствия зажмурился. Красота! Ради одного только мороженого стоило в самоволку свалить! Хотя, сказать по чести, то когда мне эту самую вазочку за счёт заведения принесли, я чуток струхнул. Решил — всё, спалили. Но оказалось, что да, спалили, но не то, что канмусу, а что русская. Так что, отбой тревоги и продолжаем наслаждаться свободой. Тем более вкусное уже несут.
Подошедшая официантка поставила предо мной высокий бокал с молочным коктейлем (вот это уже мой заказ, а не от заведения).
— Domo arigato, — поблагодарил я её по-японски (не зря же с японкой в одной комнате живу — нахватался).
Официанточка в ответ сверкнула белозубой улыбкой, продемонстрировав очаровательные ямочки на щеках, и, старательно выговорив по-русски «Подаруста», уцокала каблучками к барстойке.
Да, русских в нынешней Японии любят. Не без причины, надо заметить.
После Первой Волны островным государствам пришлось особо хреново. Колоссальные потери в торговом флоте, разрушенные портовые сооружения, уничтоженные газо- и нефтепроводы… В общем, страны, живущие на привозном сырье и энергоносителях, внезапно оказались на голодном пайке. И если англичане ещё хорохорились, ибо у них там и Европа под боком, и тоннель под Ла-Маншем уцелел (глубоко закопали, однако), то вот японцам помощи ждать было просто неоткуда. НАТО, союзники, партнёры, договоры, всё это в один миг обесценилось. Ну в самом деле, какое НАТО, какие договоры, когда на планете без пяти минут апокалипсис и такое творится? Американцев неудержимо рвёт на родину, Европа в панике, на Ближнем Востоке резня (хотя, когда она там вообще прекращалась?), из Африки бегут белые (ибо у чёрных внезапно полыхнуло самосознание), а со всяких Микронезий истошно орут: «Помогите, ну, хоть кто-нибудь!» остатки недоеденных тварями Глубины туристов. И всё это под скороговорку ведущих новостных каналов, торопливо перечисляющих: сколько людей погибло, пропало без вести, осталось без крова, воды, еды и электричества.
Так что, понаблюдав, как американский контингент, бросая на своих базах всё, что долго или дорого вывозить, набивается в вылетающие до ридной техасщины самолёты, японцы поняли, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. И по-быстрому подсчитав, на сколько им хватит имеющихся в стране запасов нефти, газа и продовольствия, начали судорожно оглядываться на соседей, раз уж сюзерены помогать не хотят.
Впрочем, если уж говорить откровенно, американцы не то чтобы специально не хотели помочь, просто не могли. Свой флот Штаты потеряли практически полностью, как торговый, так и военный (к чести янкесов, их авианосные эскадры не прятались по базам, а, как могли, прикрывали эвакуацию гражданских и рубились до последнего, не считаясь с потерями), авиация же… её и самим-то им не хватало, а уж наладить «воздушный мост» для стодвадцатимиллионной Японии… это даже не фантастика — просто бред.
В общем, у японцев осталась одна надежда — на соседей с материка. Вот только с соседями было не очень. Южно-корейцы сами в ужасе озирались в попытках решить, что же их пугает больше — твари Глубины или злорадно ухмыляющаяся из-за границы армия Кореи Северной, а китайцы мало того, что пребывали в шоке, не зная, как теперь жить, так ещё и «Нанкинскую резню» никак не забыли. Положение практически безвыходное.
Однако, присмотревшись повнимательнее, японцы обнаружили берег Сахалина! То есть, конечно, Карафуто (ибо «Са-ха-лин» есть выдумка северных варваров), но в данном случае это было абсолютно неважно. Главное, что северные варвары в охватившем мир безумии пострадали меньше всех и помочь как раз могли! Точнее сказать, варвары вообще не пострадали, по сравнению с остальными. Их флот никакой погоды не делал, так как импорт они получали по суше, а еды, воды и энергоносителей своих имели — хоть жуй. И что ещё немаловажно, у этих варваров особых конфликтов с Японией не было (в отличие от тех же китайцев). Курилы разве что. Но кому нужны сейчас эти Курилы? Япония, конечно, развитая страна, третья экономика мира, и всё вот это вот, но когда у тебя последняя угольная шахта закрылась в 2002 году, а доля привозного (морем!) продовольствия составляет шестьдесят процентов рынка… тут уже не до каких-то там островов (которые всё равно теперь бесполезны — твари-то всего лишь отступили, а не исчезли), тут впору русским в ноги падать, последнее кимоно с себя снимая.
Так что премьер-министр Японии срочно вылетел в Москву, договариваться.
До чего он там договорился толком неизвестно, но вскоре через пролив Лаперуза потянулось всё, что только могло держаться на воде и перевезти хоть килограмм груза, вплоть до надувных матрасов. Благо расстояние между Хоккайдо и Сахалином чуть больше ста километров и в хорошую погоду на спасательном круге доплыть можно.
Дальше — больше. Сделки, договоры, взаимные уступки и реверансы… В итоге, Япония получила сырьё и продовольствие, а Россия надёжный щит со стороны океана и японские технологии.
Хотя, Россия в результате нашествия Глубинных вообще оказалась в таком шоколаде, что до сих пор не утихают конспирологические теории, что, дескать, именно проклятые русские этих чёртовых тварей и создали. Свободному миру на погибель. Ну в самом-то деле! Они же теперь стали ключевой страной, связующей Европу с Азией, так как «Великий шелковый путь 2.0» из старательно рекламируемого транспортного коридора превратился в натуральную «дорогу жизни», что для европейцев, что для китайцев. Да плюс северный морской путь, над которым похохатывали в «цивилизованном мире», внезапно оказался единственным относительно безопасным морским маршрутом, поскольку долбиться головами о лёд Глубинные не любили и в Северный ледовитый океан не совались. Причём, русские мало того что наложили на этот путь свою мохнатую медвежью лапу, объявив «исторически сложившейся национальной транспортной коммуникацией», так ещё и только сами они могли по нему ходить, имея крупнейший в мире ледокольный флот. Ну и наконец, заезженная российской «интеллигенцией» нефтяная и газовая «игла». Сжиженный американский газ, он, конечно, правильный и кошерный, но он там, за океаном, а тут, в Евразии, есть только неправильный русский. И слава всем богам, что этот неправильный русский вообще есть.
К слову, о газе. На Украине, узнав, что «Северный поток» приказал долго жить (судно-трубоукладчик Глубинные сожрали ещё по дороге в качестве аперитива) едва не утопились в горилке от радости, уже представляя, как они теперь запануют и покажут этим «клятым москалям», почём нынче галушки. Вот только Колесо Генотьбы неумолимо. В Раде ещё не успели протрезветь, как на смену перемоге пришла зрада. Прямо по анекдоту: «Пан президент, армия разбита, танки врага рвутся к Киеву! — Пан министр, нужно любой ценой задержать русских, чтобы я мог обратиться к мировому сообществу! — Пан президент, это немцы». В реальности танков не было, разумеется, хватило канцлера ФРГ. Который кратко, но доступно объяснил хохлам, что нынеча не давеча и либо Украина сама обеспечивает бесперебойный транзит российского газа, либо газопровод переходит под контроль мирового сообщества. И представлять мировое сообщество будет Бундесвер в лице своих отборных представителей. Да и вообще, что это у вас тут за нацистские символы развешаны? Чего? Iдея Nации? Надо же, как ваша Iдея на нацистский «волчий крюк» смахивает, прямо один в один. И знаете, уберите-ка вы её подальше, от греха. А то у нас, в Европе, за подобные Iдеи сажают. В смысле, раньше сажали, теперь-то и пристрелить могут. Конъюнктура изменилась, понимать же надо.