Впрочем, строевая в Школе редкость, на плацу мы в основном эскадренное маневрирование отрабатываем. Он у нас даже расчерчен соответственно — на квадраты по метр восемьдесят пять, то есть, в одну тысячную морской мили.
Командование, в гениальности своей, эту идею «пешим по-мокрому» явно у летунов спёрло (1), чтобы жизнь курсанткам мёдом не казалась. Ведь даже одну эскадру на учения отправить — это как минимум полдня надо, а тут, выпер нас всех на плац и гоняй. Хоть дивизионом, хоть эскадрой, хоть целым флотом. Экономия времени в разы. Ну а то, что самих нас подобное хождение задалбывает даже сильнее, чем бег в ордере… так в уставе недаром про тяготы и лишения упоминается.
Под общие хоровые стоны Харуна раздала всем карточки со временем, заставила начертить на асфальте схему маневрирования, выписала погоду… в общем, всё, как положено. Я со своими детёнышами изображаю транспорты, Грейс со своими охранение. А Хару за оперативного офицера.
Встали, построились, пошли.
— Пеленг полста семь, множественные шумы! — взглянув на зажатую в ладошке карточку, звонко рапортует эсминка из передовой поисково-ударной группы. — Цель подводная!
Грейс тут же раздаёт ворох приказов и наш «конвой» начинает расползаться, следуя начерченным на асфальте линиям. Транспорты, под охраной тяжёлого крейсера и пары эсминцев, меняют курс, готовясь драпать, другие эсминцы на всех парах бросаются вперёд, чтобы успеть засыпать всплывающих тварей глубинными бомбами, авианосец разворачивается против ветра, прибавляя ход и поднимая бомбёры…
Шагая по линии своего маневра, я покрутил головой, любопытствуя, как продвигается бой. Хотя, это не бой, а избиение — оказавшиеся слишком близко глубинные, ещё даже не достигнув поверхности, попадают в натуральную мясорубку. Глубинные бомбы разрывают на куски примитивов, топят младших, корёжат обвесы старших… Те же, кому удалось выбраться, сразу попадают под ураганный огонь линкоров и тяжёлых крейсеров (на такой дистанции никакая броня не спасёт). Довершают тотальный разгром торпеды эсминцев и подоспевшие бомбардировщики с авианосца.
— Без шансов, — хмыкнула Грейс, похлопывая карточкой по ладони. — У нас даже потерь не будет.
— Эт-точно, — согласно кивнул я. Твари и пискнуть не успеют. Это же не кино, где супергерой, стреляя с обеих рук, прямо из-под воды выпрыгивает. После всплытия глубинным нужно время, чтобы сориентироваться, «продуть» орудия, поднять «мух»… и в этот момент они совершенно беспомощны. А примитивов, которые могли бы сразу в атаку кинуться, ещё под водой бомбами перемелет.
Увлечённо чиркающая в своём блокноте Харуна подняла глаза, на секунду прикусила нижнюю губу, глядя куда-то вдаль затуманенным взором… Вынырнув из размышлений, строго заключила:
— Увеличиваем дистанцию контакта.
Примечание к части
1) Тренаж «пешим по-лётному» https://youtu.be/K6_g1PFbe1A
Часть 33.2
Понятно, что наши «детские игры» не могли не привлечь внимания, так что вскоре набежали зрители с вопросом: а чего это вы тут делаете? Узнав же, «чего», любопытствующие немедленно начинали лезть с советами и критикой, так что вскоре «пешим по-мокрому» бродила половина нашего курса. Вторая половина стояла в сторонке, дожидаясь своей очереди, и до хрипоты спорила, тыча друг в дружку тетрадками и рисуя прямо на асфальте загадочные закорючки.
Короче, небольшая проверка стремительно превращалась в массовый митинг. Это хорошо ещё, что старшекурсницы в море бултыхались на практических, а то бы на плацу вся Школа собралась.
В конце концов на стихийный сабантуй нагрянул сам преподаватель тактики. Минут пять полюбовался на нашу самодеятельность, выслушал доклад, полистал тетрадку Харуны… и объявил внеклассное занятие. Видимо, решив, что раз уж нельзя предотвратить, то лучше возглавить.
Схему перечертили на полноценный конвой в два десятка «купцов» с охранением, мелких заслали за макетами, а на вышку поднялся срочно вызванный оперативный офицер.
И понеслась.
До ужина мы всем курсом отрабатывали различные варианты действий при обнаружении подводной засады. Поголовно охрипли, плац стал напоминать картину взбесившегося абстракциониста, а тетрадку Харуны, с которой всё началось, излохматили до полного непотребства.
Но если честно, это было чертовски увлекательно. Такая вот командно-штабная игра, с кучей вводных, спорами, обсуждениями, идеями… Причём в ходе шлифовки наиболее удачных схем, так получалось, что моя эскадра всё чаще оказывалась в качестве КПУГ (корабельной поисково-ударной группы) — этакого авангарда конвоя, что чешет впереди, выискивая вражин притаившихся. И пусть с одной стороны, это дикость — «картонный» линейный крейсер на поиски засад отправлять, зато с другой… имея лучшие на всём флоте радары и акустику, я в одиночку целый дивизион заменить могу. Плюс, скорость, плюс, зенитные ракеты… То есть, даже наткнувшись на стаю с авианосцем, успею удрать, посшибав бросившихся вдогонку «мух». Конечно, будь у меня весь комплекс вооружения (РГБ, «Водопад», вертушка) я бы вообще… ух, как! Но, увы.
Закончив отработку очередного варианта отражения атаки (причём едва ли не треть нападавших выбили Мина с Ленкой, забросавшие тварей глубинками по моей наводке), я сдал блокнот оперативному офицеру и отошёл в сторонку, чтобы поправить сбившийся ремешок туфли. Нагнувшись, ощутил чей-то взгляд у себя на бёдрах и, удивлённо вскинув голову, обнаружил, что мои ножки задумчиво изучает преподаватель. На секунду завис в растерянности, не зная, как реагировать. Потому как одна часть меня буквально растаяла от такого внимания и предложила словно бы невзначай подвернуть пояс юбчонки, чтобы та укоротилась, открыв ножки на всю длину…
Всё-таки не какой-то там звездюк мне коленки взглядом царапает, а настоящий мужчина оценивает. Без шуток настоящий. Три десятка проводок, семь экспедиций в сумрак, два раза «Австралийским экспрессом» ходил… В Школу его вообще по ранению списали — был на «Агамемноне» в составе печально известного конвоя НХ-17 (вот несчастливое число). Причём, судя по слухам, лишь благодаря нашему тактику «Агамемнон» из той мясорубки сам выбрался, да ещё и шесть транспортов вывел. Тут не то что юбчонку укоротить, тут и глазки робко потупить не грех.
…Но в то же время другая часть меня потребовала немедленно юбку натянуть до лодыжек и гневно зыркнуть. Ну в самом-то деле, ещё мужики мне тут на коленки не пялились!
Впрочем, раньше, чем я разобрался в своих желаниях, задумчивый взгляд преподавателя переехал с ног мне на спину, чуть пониже затылка, и всё стало ясно. Плевать ему на мои ноги — могу вообще юбку снять и над головой ею размахивать — этот гад явно моими системами ПЛО заинтересовался. Там, куда он вначале пялился, на боевой форме установки РБУ размещаются, а там, куда сейчас, ангар для противолодочного вертолёта.
— Петра, — позвал меня по-прежнему пребывающий в раздумьях тактик.
— Сэр, — старательно сохраняя ровный тон, откликнулся я. Нет, ну обидно всё же! Мог бы и ножки оценить, мужлан!
— Когда тебе новый боекомплект привезут? — не обращая внимания на мои обиженно поджатые губки, поинтересовался преподаватель.
— Шестнадцатого, сэр, — отрапортовал я.
— То есть, через восемь дней, — преподаватель рассеяно покивал. — А двадцать восьмого у вас практика на носителе начинается… Хм-мм… Успеешь освоиться?
— Это если заработает, — поморщился я.
— М-магия, — так же поморщившись, преподаватель едва не сплюнул.
Угу. Снаряжение канмусу — это та ещё магия, мать её. То есть, она работает, но вот как и почему — тайна сия велика есть. Методом проб и ошибок установили, что обвес канмусу надо изготавливать из тех же материалов, что и прототип, в точно такой же комплектации. И никаких модернизаций, потому как если у канмусу нет «корабельных» навыков управления чем-либо, то и эм-фактор, как именуют нашу «магию» учёные, не сработает. Прикрути на обвес хоть десять блоков ПКР и самый новейший радар, всё это так и останется бесполезным железом. С боеприпасами та же фигня. Использовать мы можем только те, что были на наших прототипах. Точнее, их копии. Любое изменение — и получится лишь забавный, но абсолютно бесполезный сувенир.
Мне в своё время целых семь вариантов боекомплекта вместе с обвесом привезли. Подошёл только один. И то, наполовину. Торпеды с РГБ так и не заработали, а вертолётик у адмирала в шкафу пылится, в качестве сувенира.
И главное, почему одно сработало, а другое нет, никто не знает.
Часть 34 (Вертолётик)
— Ты моя прелесть, — с умилением проворковал я, наблюдая за жужжащей над головой вертушкой.
Наконец-то заработало! В этот раз инженеры «Камова», видимо решив, что Машу кашей не испортишь, притащили сразу два десятка моделей вертолёта. И со снисходительным превосходством поглядывая на бледную от зависти делегацию Московского Института Теплотехники (эти новый комплект РГБ и торпедного для меня привезли) устроили настоящую презентацию. По высшему классу! Сдвинули два стола, расставили на них модели — каждый вертолётик на отдельной подставке, по бокам в ряд выложены все варианты подвесного вооружения, рядышком крохотный плакатик с ТТХ… В общем, всё как на оружейной выставке, разве что в уменьшенном масштабе. Мало того, рядом девушку-консультанта поставили. Юбочка строгая, туфельки на шпильках, улыбка белоснежная… Морпехи, что делегацию сопровождали, весь пол слюной закапали, на неё глядючи. Да и я, признаться, тоже слегка охренел с такого зрелища — ну, думаю, совсем камовцы чокнулись, фотомодель с конкурса красоты приволокли. Оказалось, нифига, это не «вешалка подиумная», а Зинаида Тарасовна, инженер-электронщик и ведущий специалист. Умница, красавица, фанатик науки. Она, когда про прицельный комплекс Ка-31 рассказывала — прямо светилась вся. Глазки сверкают, щёчки розовеют… такая милаха.
Она же по секрету шепнула, что ту вертушку, которая мне подойдёт, потом выпустят специальной серией в подарочном исполнении. Для фанатов. Оказывается, среди коллекционеров наши самолётики пользуются бешеным спросом и стоят бешеных денег. Настолько бешеных, что какой-нибудь редкий экземпляр по цене обгоняет даже свой полноразмерный прототип.