Так что, поблагодарив старшину за науку, мы строем отправились в душевую.
В дверь раздевалки постучали аккурат в тот момент, когда мы выбрались из душевых.
— Мэм, разрешите?
— Входите, — откликнулся я, узнав по голосу старшину из технического обеспечения.
Старшина со стопкой комбезов в руках зашёл, секунду помялся, будто не зная куда их девать…
— Вот, мэм, всё проверили.
— Спасибо, — выдохнул я, старательно отгоняя вновь проснувшуюся злость.
Ну серьёзно, сколько можно?! Мы на какие-то пару метров нырнуть собираемся, а суеты вокруг, словно нас в космос запускают. Дежурный врач полчаса мурыжил, Камински на зачёте весь мозг чайной ложкой выел, теперь вот, старшина лично комбезы приволок и явно ждёт, пока мы их надевать начнём, чтобы лично проконтролировать.
Раздражённо фыркнув, я скинул полотенце, и прямо голышом пошлёпал к нему.
Старшина, встрепенулся, торопливо выхватил из стопки мой комбез, ещё раз помял в руках, внимательно изучая (я с огромным трудом подавил желание зашипеть), и только после этого протянул мне.
Взяв комбез, я под его пристальным взглядом облачился, стоически вытерпел ещё одно осматривание и ощупывание во всех местах (воротник, подмышки, пах, сгибы в локтях и коленях)… Не то, чтобы это было неприятно — к осмотрам техников мы все давно уже привыкли — но в данный момент здорово бесило.
Нет, мужика я полностью понимаю — будь на его месте, сейчас бы точно так же пялился и щупал, в надежде найти ссадины, порезы, синяки… в общем, что угодно, лишь бы облегчённо вздохнуть и, состроив печальную гримасу, развести руками, мол, под воду с таким никак нельзя — техника безопасности! Но, чёрт, возьми, сколько можно?!
Вслух, конечно, такой вопрос задавать бессмысленно, потому как в ответ получишь коротко и ясно: «Сколько нужно!».
Наконец, после ритуального хлопка по плечу, я отошёл в сторону и моё место заняла скинувшая полотенце Кира.
Всё повторилось — тщательный осмотр её комбеза, облачение, придирчивый осмотр надетого комбеза, хлопок по плечу. Затем, Ленка с Миной. Вот на них ушло времени гораздо больше — детёнышам очень не хотелось под воду, а потому они сопели, пыхтели и всячески выражали негодование. Пришлось даже негромко кашлянуть, пресекая тихий бунт и намекая на карательные санкции.
Ну наконец-то, все готовы, добро получено, можно грузиться в спущенный на воду разъездной катер.
В катере ещё один короткий инструктаж от руководителя погружения, в воду плюхнулись два матроса в аквалангах, для подстраховки… Теперь, можно и мне, первому, как командиру. Проверить страховочный пояс, подёргать сигнальный конец, опустить маску, взять в рот загубник, проверочные вдох-выдох, и пошёл. Разумеется, не по киношному — спиной вперёд — а по лесенке, аккуратно, не спеша. Спуститься, подождать, пока один из матросов поможет уравнять балласт, прибавляя грузов на поясе, вот теперь можно нырять.
По сути нынешняя тренировка настолько детская, что просто смешно. В идеальных условиях — вода прозрачная, волнение едва полбалла, течения нет — надо отплыть на пару метров от катера, нырнуть, встать на пол водолазной беседки, что с борта корабля спустили… и на этом всё.
Тем забавнее наблюдать за суетой вокруг — словно я в открытый космос выхожу. Причём, впервые в истории человечества и без скафандра.
Только встал в беседке, тут же один рывок сигнального конца «Всё в порядке?». Дергаю в ответ, мол, да, порядок. Подплывает страхующий аквалангист, спрашивает уже жестами «Порядок?», отвечаю так же, жестом — сложив пальцы в кольцо — «Всё нормально», успокойтесь вы уже, больше нервируете суетой.
Кажется, дошло, отплыли на пару метров и зависли, чуть пошевеливая ластами и напряжённо за мной наблюдая. Откуда знаю, что напряжённо? Так сердечки у парней грохочут, словно моторы на атакующем торпедном катере. Видать морально уже готовы к тому, что я сейчас начну задыхаться или в истерике биться.
Развернувшись к борту корабля, я с любопытством провёл по нему затянутым в неопреновую перчатку пальчиком… хм, в принципе чисто, школоносец у нас явно ухоженный, но след всё равно остаётся.
Секунду подумав, чисто из хулиганских побуждений нарисовал на борту большущее сердечко и, обернувшись к парням, изобразил воздушный поцелуй.
Упс, я это зря, один из них чуть не поперхнулся.
Так, прекращаю юморить, а то здесь крохотная мелочь, на которую наверху даже внимания не обратишь, запросто угробить может.
Ещё раз отсигналив парням, что всё нормально, жестом показал, что жду напарницу и через пару минут появилась Ленка. В воду вошла, как стойкий оловянный солдатик — вытянулась в струнку, руки по швам, глазёнки зажмурены. Приземлилась на настил беседки и не дыша замерла.
Вот же блин!
Страховавшие нас парни тут же напряглись, готовые спасать, я же торопливо вытянул в их сторону руку с раскрытой ладонью, останавливая. Перейдя на «телепатию», приказал:
— Лена, медленно выдохни, потом так же медленно вдохни.
— Флагман? — глаза девчонка так и не открыла.
— Выдохни, говорю, медленно.
Трясёт головой, дышать отказывается, глазёнки зажмурены. Тьфу, блин!
В принципе ничего страшного, тут три метра всего, да и получить баротравму лёгких канмусу не грозит, но, чёрт возьми…
Ладно, попробуем по-другому.
— Лена, открой глаза и осмотрись.
— Пеленг двести десять, — не открывая глаз, доложила девчонка. — Шум… э-ээ… неопознанный.
— Люди это, — вздохнул я. — За нас переживают, вот и грохочут. Я сказала: осмотрись, а не прислушайся.
— Но, флагман…
— Лена, глаза открыла, быстро!
Девчонка осторожно приоткрыла один глаз и тут же, испуганно пискнув, снова зажмурилась.
— Так, ещё раз, только на меня смотри, а не вниз, — приказал я, досадуя на собственную глупость. Должен же был сообразить, что глубина под ногами девчонку напугает.
— Фла-агман, — донеслось нечто больше похожее на всхлип.
— И не ной, японки узнают — засмеют.
— Ага, их бы сюда, — хлюпнула Ленка в ответ.
— Не переживай, они тоже поныряют.
— Правда?! — Ленка даже глаз приоткрыла, с надеждой уставившись на меня.
— Правда, правда, — проворчал я. — Мусаши о ваших подвигах узнает — всю свою эскадру под воду загонит, как пить дать.
— О-оо… — от Ленки повеяло предвкушением и злорадством.
Ага, дети, они такие, — чуткие и отзывчивые.
— Второй-то глаз открой, — буркнул я, мысленно вздыхая. — Вот, молодец. Теперь поверни голову влево.
Опасливо обернувшись, Ленка обнаружила в полуметре от себя свисающий сверху толстый канат и немедленно вцепилась в него обеими руками.
— Теперь медленно выдохни и так же медленно вдохни, — продолжил командовать я.
Ленка осторожно выдохнула, совсем чуть-чуть, и так же осторожно сделала крохотный вдох. Ещё раз… наконец, убедившись, что воздух исправно поступает, задышала полной грудью.
— Умница, — похвалил я её. — Теперь отпусти канат правой рукой и покажи, парням, что всё в порядке. Какой это жест?
— Сложить пальцы в кольцо, как «окей», — с готовностью отрапортовала Ленка. Но отпустить канат, разумеется, даже не подумала.
— Ну вот и покажи парням «окей», — поторопил я её. — А то они сейчас спасать нас кинутся.
— Почему кинутся? — забеспокоилась девчонка, ещё сильнее стискивая несчастный канат и подозрительно косясь по сторонам в попытках засечь неизвестную опасность.
— Да потому что они нас не слышат! — рыкнул я. — А то, что они видят, им очень не нравится.
— А что они видят?
— Лена!
— Но флагман, рядом что-то опасное? Я не вижу и… — Она на секунду прикрыла глаза, при поиске под водой по привычке доверяя больше слуху, чем зрению. — И не слышу.
— Они видят, как ты стоишь, в верёвку вцепившись, и трясёшься.
— Я не трясусь!
— Ну значит, часто колыхаешься. Отпусти чёртов канат и успокой людей!
Обиженно посопев и на всякий случай ещё раз прослушав округу, девчонка всё же решилась оторвать одну руку от каната, выбросив вперёд сложенные в кольцо пальчики.
— Да не мне! — зашипел я, едва не получив импровизированным кулачком в маску. — По пеленгу руку вытяни.
Ещё секунд десять сопения и шевеления ушками в попытках сориентироваться, наконец, определившись, вытянула руку в сторону страховавших нас аквалангистов.
Ну, слава вам, боги морские! А, чёрт!
Выполнив, что требовалось, Ленка немедленно вцепилась в канат обеими руками и теперь колыхалась на нём, зажмурив глазёнки и фоня на всю округу облегчением от того, что всё закончилось.
Часть 43.2
Чтобы оторвать-таки Ленку от каната мне понадобилось минут десять времени и чёрт знает сколько нервов. Но всё же удалось. В итоге, убедившись, что девчонка больше не пытается за всё подряд цепляться и даже осторожно косится по сторонам, пусть и старательно избегая смотреть вниз, я решил, что для первого раза достаточно и услал её наверх.
Со спустившейся на смену Миной было уже проще. Ибо схема отработана. Заставить открыть хотя бы один глаз (предупредив, чтобы смотрела строго на меня), указать на канат, подождать, пока вцепится и начнёт дышать, припугнуть японками и презрением Родины… в общем, уложился минут в двадцать.
Ещё проще получилось с Кирой. Наша умница хоть и боялась, но зато чётко выполняла все приказы.
Открыть глаза — открыла. Смотреть на меня — смотрит. Вдох-выдох — задышала чётко по инструкции… Умница — одно слово! А что движения механические и взгляд стеклянный… ну, с непривычки всегда сложно. Катерина рассказывала, что когда я впервые под водой оказался, то минут пять вообще не шевелился — сидел на дне и только глазами испуганно лупал. Врёт, конечно, самотопина наглая, ничего я не лупал, привыкал просто. А что на её вопли не реагировал, так это потому что гидроакустика «настраивалась»! И как настроилась, я сам поплыл! Да-да, именно поплыл, а не «пополз по дну в сторону берега, за водоросли цепляясь». Просто плыл над самым дном, а за кусты хватался, потому что эта наглая самотопина сама мне ласты выдать от