ь зубами проволоку, и пропускать через себя ток. Больно, блядь. Но я шел дальше. Полз, точнее. Идти в этих условиях сложно и опасно, нельзя идти. Ползком, потихоньку, по-пластунски. Мыслитель-пластун. Прополз немного – затаился, по такой схеме. Если пустили ракету и навели прожектор – замри и притворись частью ландшафта. Вот, наконец, враг успокоился, или ракеты кончились, снова тьма и тишина. Можно ползти дальше. Цель – добыть языка. Который может рассказать, какой у врага план. Я добыл множество языков в войне добра со злом, войне, которую всю жизнь ведет каждый герой. Часто этим языком был я сам. Но это не умаляло моего подвига. Даже наоборот. Не каждый может в качестве языка привести сам себя. Потому что не каждый может что-то важное сообщить в штабе.
Часто на этой войне герой погибает. И получает героя – посмертно. Это самая престижная номинация для героя – получить героя посмертно. Эта суровая и бесполезная награда котируется у нас, пластунов и парашютистов добра, намного выше прижизненных цац, на которые сбегаются телочки, чтобы их потрогать, а их за это ебут. Герои выше этого. Точнее, герои ниже этого. Потому что они ползут по-пластунски, от бугорка к бугорку, от высоты к высоте, по самой земле, у самой земли, во имя жизни на земле блядь.
Одиннадцатый автомат
Когда я ехал домой в компании сосен, я думал о том, как мне теперь показаться на глаза военруку Тамерлану Давыдовичу, который дал мне такую хорошую характеристику, и которого я так подвел. Я понял, что показаться на глаза ему мне никак нельзя.
Так я и сделал. Приехав домой, я скрывался от Тамерлана Давыдовича. Потом я себе этого не простил. Много есть вещей, которые я себе не простил. Тамерлан Давыдович – в этом постыдном списке.
Этим герой резко отличается от пидараса. Пидарасы легко забывают все гадости, которые натворили. Именно поэтому пидарасы всегда веселые. Герои всегда хмурые. Потому что каждый герой помнит множество случаев, когда вел себя не совсем по-геройски, ряд случаев, когда вел себя не очень по-геройски и, наконец, пару-тройку случаев, когда вел себя вообще не по-геройски, то есть, реально обосрался. Герой всю жизнь носит в себе, помнит и анализирует все свои просеры, всю жизнь бичует себя, хлещет себя по бокам и щекам за такие вещи. А пидарас ничего не носит в себе и хлещет текилу.
Дальнейшая судьба капитана Немо – начальника училища имени Андропова – мне неизвестна. Думаю, она была печальна, как судьба любого романтика. Скорее всего, он затонул.
А вот дальнейшая судьба Тамерлана Давыдовича мне известна, и именно поэтому я никогда не прощу себя за то, что не показался ему на глаза, не пришел к нему покаяться, что подвел его.
Много позже моего бегства из мест, где пуговицы в ряд золотом горят, вокруг начались перемены. Я расскажу о них подробнее потом. Эти перемены выразились в том, что все, во что верил Тамерлан Давыдович, все, за что он боролся – просралось и проебалось. Это сделал кубаноид хуев, упомянутый много выше.
Тамерлан Давыдович был герой. Конечно, по-своему. Везде ему виделись трупы. С этим жить не каждый сможет. А он жил. И учил детей в школе – прятаться от вспышки справа, и вспышки слева. Тамерлан Давыдович вел свою личную, непримиримую войну с блоком НАТО. А вести войну против НАТО очень нелегко, будучи учителем в школе маленького южного городка. А он все равно вел. Кто же он после этого? Герой.
И вдруг Тамерлану Давыдовичу по телевизору кубаноид сказал, что война с НАТО окончена. Не то чтобы мы в ней выиграли. Но мы и не проиграли. Нет, мы не обосрались, не обосрались. Ни в коем случае. Ну, просто не нужно больше воевать с НАТО. Потому что некому больше воевать с НАТО. Так что героев просят разойтись по домам, по-хорошему, а пидарасов просят собраться в столице. Для них есть много интересных предложений. А поскольку пидарасы воевать с НАТО не могут, потому что у них нет родины, и потому что у них маникюр, лучше с НАТО не воевать. А сотрудничать. Примерно с таким заявлением выступил кубаноид и улыбнулся своей доброй и немного виноватой улыбкой председателя колхоза-должника.
Это означало одно. То есть, это означало много чего. И об этом будет сказано позже. Судом истории, и моим личным судом тоже, в тексте этого могучего романа. Но для Тамерлана Давыдовича это означало одно. Все, что он делал всю жизнь, и все, во что он верил, как сказал бы Вепрь, теперь можно было засунуть себе в свою маленькую жопу. Но Тамерлан Давыдович, как и я, был романтиком, а романтик, в отличии от пидараса, никогда не согласится засунуть себе романтику в жопу.
И тогда Тамерлан Давыдович взял автомат. У него было десять автоматов, которые он учил нас, своих учеников, разбирать и собирать. За одну минуту. Сам он делал это за пару секунд. Это были десять учебных автоматов, конечно. Они не могли стрелять. Но выше уже было сказано, что Тамерлан Давыдович был героем. У него был одиннадцатый автомат. У героя всегда есть, всегда где-нибудь спрятан один такой специальный, одиннадцатый автомат. Боевой. Раньше он был тоже учебный. Но Тамерлан Давыдович в свободное время расточил его.
Ему помог учитель труда, Василий Петрович, он тоже работал в нашей школе, он был хороший, добрый, и у него не было половины пальцев на руках, потому что он был учитель труда. Учитель труда - это был единственный учитель, не научивший меня ничему.
У Василия Петровича был станок. Василий Петрович помог Тамерлану Давыдовичу расточить автомат. Конечно, Василий Петрович не сразу согласился. Он ведь все понимал. Он спросил даже Тамерлана Давыдовича, зачем ему расточенный автомат, который сможет стрелять боевыми патронами в живых людей. Тамерлан Давыдович ничего не сказал учителю труда. Он только посмотрел в глаза друга. Они ведь были друзьями. Они вместе после уроков иногда пили в каморке Тамерлана Давыдовича вино, и смотрели на плакаты гражданской обороны, на которых росли ядерные грибы.
Друзья – это такие люди, которые могут общаться без помощи слов. Нет, это не телепатия. Просто и так все понятно. Василий Петрович посмотрел в глаза друга, потом посмотрел на плакаты гражданской обороны на стене каморки друга, и молча кивнул. Мол, ясно, надо так надо. К пятнице сделаю.
Когда Тамерлан Давыдович узнал о том, что теперь он должен отсосать у НАТО его огнедышащий ствол, он не смог это пережить. Он был герой, а значит, всю жизнь воевал. Это очень важная, ох, вот еще одна открылась очень важная геройская маза. Герой любит и умеет воевать. С врагом, со злом, с НАТО. Герой не умеет вести мирных переговоров с врагом, не понимает дипломатию, не признает компромиссов, на светских раутах чувствует себя мудаком. А пидарасы, наоборот – на светских раутах чувствуют себя героями. Герой, одним словом, не приспособлен к мирной жизни. Герой не понимает, как может быть мир, когда такое в мире делается.
Да, Тамерлан Давыдович, как и я, был герой. Он не был философом-диверсантом, как я. Он был танкистом. Танкистом-парашютистом. Однажды он видел небо сквозь прорезь танка, в свободном полете. Это незабываемое чувство осталось с ним на всю жизнь.
Тамерлан Давыдович пошел в свою каморку и извлек из тайника одиннадцатый автомат. Там, в тайнике, у Тамерлана Давыдовича были всего две вещи. Одиннадцатый автомат и фотография, на которой был он, Тамерлан Давыдович, молодой офицер, и его семья, жена и две дочки, и все они улыбались. Тамерлан Давыдович сжег фотографию. Чтобы никому она не досталась, чтобы никто ее руками не мацал, не изучал, не передавал друг другу, не хмыкал, не пожимал плечами, не приобщал к делу, не допытывался, кто на фото. Потом Тамерлан Давыдович вышел из школы с одиннадцатым автоматом в руках и пошел прочь.
Никто в отделении милиции, которое было рядом со школой, не удивился тому, что Тамерлан Давыдович вышел из школы с автоматом в руках. Все знали, что это военрук школы, и если он идет с автоматом в руках, то не на разборку, а по важному делу. Разборок вообще тогда не было – они появились позже.
Так Тамерлан Давыдович шел с автоматом в руках долго, пока не пришел к берегу Комсомольского Озера. Сейчас расскажу, что это за озеро.
Озеро слез
Озеро это находится в центре городка, в котором я тогда жил. Озеро это искусственное. С ним связана легенда. И не одна, а две красивые легенды.
Моя бабушка мне рассказывала, что озеро это вырыл Леонид Ильич Брежнев, когда работал в этих краях в молодости. Леонид Ильич был тогда не маразматиком, а красавцем чернобровым. По его приказу жители города погожим днем вышли рыть озеро. Там работала и моя бабушка. Она понравилась Леониду Ильичу, и он стал на нее заглядываться. Но бабушка уже была замужем за дедушкой, и была ему верна. Но Леонид Ильич был красавцем чернобровым, и очень любил женщин, а они ему не могли отказать, потому что он был красавцем и большим начальником. И он оказывал бабушке разные знаки внимания. Однажды он прошел мимо бабушки и шепнул ей на ухо: вы такая интересная девушка, а меня зовут Леонидом. А бабушка тогда так посмотрела на Леонида Ильича, что у него внутри разлился голубой лед, выше уже было сказано о том, что бабушка так умела, и кроме того, была трансильванкой и родственницей графа Дракулы по материнской линии. Именно поэтому Леонид Ильич наполнился голубым льдом и покинул объект. И больше к моей бабушке с глупостями не приставал. Это семейная легенда.
Но есть и вторая легенда. Говорят, что когда-то, давно, один влюбленный комсомолец добивался любви одной прекрасной комсомолки. Но она не решалась ему отдаться – она была не только прекрасна, но и горда. Тогда комсомолец позвал ее кататься на лодке по чудному озеру, летним утром. Комсомолка удивилась – ведь в городе не было озера. Но комсомолец все же назначил ей свидание утром на озере.
Всю ночь он рыл озеро. Он вырыл огромное озеро, оно размером с приличное водохранилище. Под утро он закончил работу, и оглядел котлован. Но как заполнить озеро водой? Ведь из-под земли вода прибывает слишком медленно… Отчаявшись, комсомолец, не желая, чтобы любимая утром увидела пустой котлован и его позор, вонзил себе лопату в сердце.