В ней есть удачные места".
Ныне такие тоннажи романов безнаказанно обрушиваются на страну, что просверки удачных фраз и красных словец всё же встречаются. И среди гектаров писчебумажной шелухи, нагроможденной той же Латыниной, вдруг лучезарно вспыхивает: "Петр Первый прорубил окно в Европу, но никак не предполагал, что на подоконнике будут сидеть китайцы".
И разве не величав Е.Попов, написавший: "Народ наш — говно, но вот люди — замечательные!"
И кто он, безвестный умница — диссидент, античную максиму "Я мыслю, следовательно существую" — переиначивший так: "Я мыслю, следователь, но — существую!"
России всегда было свойственно персонифицировать и визжать. Победу в мировой войне для страны выковал эффективный менеджер Сталин. А что-то для блага москвичей из-за пазухи вытащил лично Лужков. А от тягот всякой выборности страну рассвободил Путин.
Думается, скоро слова "А всё-таки она вертится!" и "Жребий брошен, Рубикон перейден!" — будут записаны на Жванецкого, телевизионного "дежурного по стране". Хотя, если ответственно подходить к вопросу, этому человеку позволительно было бы дежурить не по стране, а разве что по Покровско-Стрешнево или Фили-Мазилово. Но и этот ртутный человек иногда позволяет себе разродиться красным словцом. Ведь разве пустяково оно: "Свет-то в конце туннеля виден, да только туннель не кончается". Разве не первостатейно?
Тем не менее — катастрофически мало этих просверков. Можно как угодно относиться к Сергею Михалкову, но, бедуя на курганах отечественных современных романов — как не вспомнить слова, которыми кончается одна из михалковских басен:
"И вмиг в зеленый мир леска
Вошла зеленая тоска!"
Бессчетно было визгов, ахов и охов по случаю выхода в свет романа Л.Улицкой "Даниэль Штайн, переводчик". Но в пухлой этой книге НЕТ НИ ЕДИНОЙ беллетристической красотинки, НИ ЕДИНОЙ вспышечной фразы. Ввиду чего автор данного текста вынужден был сочинить стишок:
Бумага — трут. Перо — кресало.
Пятьсот страниц тревог ума…
Она всё это написала -
Но прочитала ли сама?
Точно так, но уже вовсе неистовой любовью пылая к матерям и отцам, дабы не обидеть их красным словцом, сочинены маканинские "Асан" и "Андеграунд".
Отображал в этом эссэ автор, как он в 1944 году палил из смехотворной малопульки по люфтваффовскому бомбардировщику "хейнкель-111". Солидный летательный аппарат. Но не столько бомбовая нагрузка и точность бомбометания вызывали смятение у людей на земле, сколько звук двигателей "хейнкелей". Зудящий, нестерпимый, изматывающий, деморализующий. Будто барражирует над тобой нацеленная на тебя неотвратимая и садистская бор-машина.
Такой вот эффект деморализации и измота производит на мозг опрометчивого чтеца современная проза. И — дубаки были они, выходя в простецких обложках, всего-то с оповещением: "М.Шолохов". "В.Некрасов". "А.Куприн". "А.Чехов". "М.Горький" и пр. корифеи. Без всяких реклам, раскруток и заманушек на титуле и задниках
А книгоизготовительница Д.Донцова обещает в подарок преданным читателям:
1. Плюшевых мопсов.
2. Семейные поездки в Египет.
3. Даже золотой кулон с собственной шеи!
А романоизготовитель Б.Акунин грозится увенчать самого прикипевшего к нему читателя бриллиантовым перстнем.
А милиционерша А.Маринина, выпустив уже десятки заплесневелых романов о буднях нашей рабоче-крестьянскитй милиции, так понаторела в рекламах, что оторопь взяла бы и Анри де Тулуз-Лотрека, предтечу всех рекламистов. Хотя — тут нам повезло. Ведь страшно представить, кабы Маринина была не милиционершей, а служащей из треста очистки и канализации. Представляете, чем был бы тогда затоплен наш книжный рынок?
Да, нетленный Михаил Афанасьевич Булгаков, та сцена, где кот Бегемот проверяет киевский паспорт у экономиста Поплавского и говорит про отделение милиции, выдавшее паспорт:
— Я знаю это отделение. Там кому попало выдают паспорта.
Так и я с содроганием от книжек, выходящих в издательстве "ЭКСМО". Там кого попало…
"Мысль изреченная есть ложь", — так написано у классика. Но даже не мысль, а всего-то предмыслие в "ЭКСМО" оборачиваются завиральностью. Скажем, недавно вышла там антология о журнале "Крокодил", которому я отдал тридцать головоломных лет жизни. Нечто более неуклюжее, провальное и выхолощенное, чем эта антология — трудно представить.
А вскоре "ЭКСМО" дообрушит на читателей последний, третий том трилогии "Проект Россия. Выбор пути". Т-ссс, секрет! Авторы трилогии, опасаясь мести демшизы и всяких прочих, побирающихся возле иностранных посольств — предпочитают глубоко засекретиться и сохранять инкогнито. Тем не менее мы, "ЭКСМО", доводим до сведения россиян-патриотов, истерзавшихся по поводу несчастной судьбы страны — следите, когда выйдет третий том и поспешайте купить!
Ну, и приспел "Асан", и пора вчитаться в последние страницы романа.
Краса и гордость нашей литературы — у нас, хотя давно и не радующий свежесочиненным, есть писатель Фазиль Искандер. И феерически у него выписан образ человечишки, который весьма будничный эпизод обвешивает выдуманными трагическими подробностями. Для чего он делает это? "ДЛЯ КРАСОТЫ НЕСЧАСТЬЯ".
Сногсшибательная "красота несчастья" увенчивает последние три страницы "Асана". Романа как бы о эвклидово-пифагорейской войне, где картонные треугольники и параллелепипеды воюют с фанерными квадратами и эллипсоидами. Тут "чич" в обмен на бензин вручает майору Жилину пачку денег. И, конечно, у доходяги-солдата Алика перед глазами сразу вспыхивает оранжевый диск, Алик жмет на курок, расстреливая "чича" и Жилина, а затем, никем не задержанный, подсаживается на танк. А пачка денег, чуть расстеленная ветром, лежит у обочины на самом виду. Здесь кавычу последние строки романа и верьте, верьте Маканину и в "красоту несчастья":"Говорили, что это был какой-то особенный, единственный случай за всю чеченскую войну, когда валявшиеся деньги три дня кряду не брали". — Смейся, паяц!
При всем этом, расцвеченное гирляндами неряшливостей и опечаток, издание романа в "ЭКСМО" курировали пять редакторов:
1. Ответственный.
2. Выпускающий.
3. Литературный.
4. Художественный.
5. Технический.
Страшно подумать, что может издаться в "ЭКСМО", если редакторов при книге будет девять. И, ясно, на заднике романа торжественно обозначено, что В.Маканин — он не лыком шит, он автор шести романов, пятнадцати повестей плюс вагон и маленькая тележка рассказов.
…Здесь, дорогой читатель, хочу поведать тебе, что, полностью израсходовавшись на явления народу Путина и Медведева — телевидение прошляпило один печально-исторический факт: в Москве, при большом стечении скорбящих со всех концов России, умер Толик (Анатолий Михайлович) Карандаш (фамилия известка лишь в Московском уголовном розыске, Петровка, 38).
Кто он, значительный этот человек? Он среди прочих карманников-щипачей всея Руси — как подполковник Путин среди прочих подполковников всея Руси. Непререкаемый авторитет! Четырнадцать "ходок к хозяину" имел за плечами Толик. А в тюрьмах и лагерях провел столько лет, сколько, наверное, мужчины в России не будут жить к окончанию президентского срока (сроков?) Д.Медведева — тридцать восемь лет!
Может быть, помнит читатель, что в лихую армейскую годину "грели" меня с гражданки скромными денежными переводами приятели отрочества и юности. "Грел" меня в армии и Карандаш. И уже почтенного возраста людьми, я — со стаканом, Толик — с анашой (ибо тут совместительства не бывает: либо человек пьет, либо "шабит") говорил мне Толик, заглядывая в гости:
— Слышь, у тебя всё чистенькие люди толкутся. Накой им знать, что у меня четырнадцать "ходок"? Будут шарахаться. Давай так: будто я в Амдерме был аэропортовским учетчиком топлива, а как старость подошла — с северов вернулся в Москву.
Славный Карандаш! Если бы наши словесники горделиво не выпячивали того. что тщательно надо скрывать! И Донцова либо Маринина отшатывались бы в компаниях и на тусовках:
— Что? У меня? Тридцать восемь романов и поветей? Мерзость какая! Вы меня с кем-то путаете. Я сроду была заворготделом в мэрии Тулы, а в Москве живу всего ничего.
Но нету такого. И всяк выпячивает плодовитость, скорее крысиную нежели хотя бы овечью
Тут бы и поставить точку в данном сочинении — да грянули интервью автора "Асана" солидным изданиям. И обнаружилось по тем интервью, что не только изрядного баталиста, отнюдь не Анику-воина, имеет страна в лице Маканина, но и человека, глубинно вглядывающегося в общество. И делится Маканин сокровенным в "Новой газете":"Но прийти во власть и планомерно сколачивать группу, чтобы планомерно воровать, в такой механизм я не верю".
Хотя — есть, есть в стране выродки, обнаруживающие и клеймящие такой механизм. Когда за Путиным обрушились на Москву полчища живых существ из Ленинграда, осели здесь на высших командных постах, сплелись, спелись и структурировались. Гэбисты, члены дачного кооператива "Озера", организованного под Санкт-Ленинградом лично Путиным, однокурсники, однокашники по комсомолу, пионерии, детсаду и яслям, можеет быть. даже внутриутробники ленинградских мамаш, донашивающие плод по соседству с мамашей путинской. Да что там: за годы властвования в Москве ленинградеров даже на мордах бродячих собак и кошек Москвы образовался налет ленинградскости, и вороны на помойках сменились, так что не слышно старопрежнего "каа-ааррр!" с напором на московское аканье, а раздается такое: "питерррр!"
Таким зловредам отповедь дает Маканин, заявляя как бы с амвона: "Воровать на заметном верху — это значит подставить своё имя, семью, на это не всякий решится. Ну, не решаются воровать университетские люди с доцентской психологией. И еще учтите — находясь на заметном верху, надо воровства ради ещё уметь сколотить мафиозную структуру. А легко ли?"
Ясно. что неимоверно трудно и нравственно пакостно. И просто шарахаются от сколачивания мафиозных структур люди в Кремле, думе, сенате и в сообществах силовиков. И знаю я, что множественные иконописцы страны просто мечтают, изображая пророков и апостолов, за ясность взоров и честность взоров приглашать в натурщики всё кремлевское окружение. Взгляд сенатора Починка — разве не украсил бы он лик Иоанна Крестителя? (А взгляд Березовского — чистый взгляд Иуды Искариота!)