«Ты не моя дочь!» – закричала или только подумала Гончая. Но скелет услышал ее.
– Что ты, мамочка, – широкий оскал черепа, очевидно, должен был означать улыбку, – посмотри получше. Это я. Просто немного изменилась, пока тебя ждала. Почему тебя так долго не было? Или ты больше не любишь меня?
Гончая замотала головой. «Нет… Нет!.. Нет!!!»
– Обними меня, мамочка, – мертвец вытянул перед собой костлявые руки и сделал шаг навстречу. – Я так долго тебя ждала. Обними, и мы снова будем вместе. Вместе, навсегда.
Гончая попятилась, но гниющий труп каким-то невообразимым образом оказался рядом.
– Иди ко мне, мамочка. Обними и… поцелуй.
Череп разинул зубастый рот (пасть!) и потянулся к ней. В лицо Гончей дохнуло таким смрадом разложения, что ее ноги подкосились. Бетонный пол внезапно исчез из-под ног и…
– Ты чего творишь?! Глаза разуй! Сейчас бы шею себе свернула!
Гончая послушно открыла глаза, но увидела только сердитое лицо Шахтера, и еще почувствовала, что лежит… нет, скорее, висит у сталкера на руках.
– Что? – тяжело дыша, пробормотала она.
– Поперлась, говорю, куда?! – повысил он голос. – Сейчас свалилась бы в яму, если б я тебя не схватил, и был бы там второй труп! Что с тобой случилось?
– Ничего. Все в порядке.
Гончая встала на ноги и осторожно обернулась назад. Шахтер был прав – всего полшага отделяло ее от провала, на дне которого поджидали неосторожную жертву бетонные обломки и торчащие вверх штыри арматуры. Опоздай сталкер хоть на мгновение, и эти «железные когти» пронзили бы ее тело. «А ведь призрак, похоже, этого и добивался!».
Зверь уже здесь! Я слышу его дыхание!
Гончая вгляделась во мрак и неожиданно для себя прошептала:
– Господи, защити.
В ответ из темноты донесся шорох (шипение… или все вместе?), и что-то невидимое коснулось ее лица. Коснулось и исчезло.
– Ты че, молишься? – пробормотал рядом Шахтер. На его лице было написано неподдельное удивление. – Странная ты баба.
– Осуждаешь?
– Да нет, – замялся сталкер. – Странно просто, после всего, что с миром случилось. И что, помогает?
– А ты попробуй.
Шахтер сморщился и покачал головой.
– Не, для этого верить надо. Я только на себя привык полагаться.
«Может быть, поэтому ты и остался один», – подумала Гончая, глядя на него.
Они снова шагали по уходящей в темноту бетонной трубе. Провал с гниющим трупом и горой мертвых крыс, а также подвал, откуда пропала Майка, остались далеко позади. Фонарь Шахтера потускнел, затем вовсе погас, и Гончая отдала напарнику свой. Сама она перед спуском в канализационный колодец проглотила антидот и таблетку стимулятора, повышающего остроту зрения и слуха, и пока обходилась без дополнительного освещения.
Под ногами снова зачавкала грязь, но идти было легко. Туннель расширился, даже рослый Шахтер шагал не нагибаясь, – похоже, они попали в тот самый магистральный канал, о котором он говорил.
– Бывал здесь? – спросила у сталкера Гончая.
– Смеешься? – переспросил тот, хотя она и не думала шутить. – Черт знает куда забрались. Я и на поверхности-то…
– В сторону! Берегись! – внезапно выкрикнула Гончая, заметив впереди сдвоенный отблеск его фонаря.
Из глубины туннеля донесся непонятный шум. Девушка метнулась вправо и прижалась к скользкой стене. Шахтер среагировал не так проворно, но через несколько секунд тоже вжался в стену. Вспыхнувшие в темноте глаза – а что еще могло блеснуть в луче света, кроме глаз подземного хищника?! – прыгнули вверх (взлетели к потолку!) и… погасли.
– Что? – Шахтер направил луч фонаря вперед, но там уже ничего не было – ни монстра, ни горящих глаз, ни звука. – Что ты увидела?
– Не знаю, – неохотно ответила Гончая. «Может, и ничего».
После встречи с призраком, едва не стоившей ей жизни, она ни в чем не была уверена. Взяв в руки дробовик, она осторожно направилась вперед. Напарник с фонарем в одной руке и револьвером в другой двинулся следом. Найденный в провале АКСУ, который сталкер прихватил с собой, висел у него за спиной.
Судя по движению глаз неведомого существа (если это действительно были глаза!), монстр запрыгнул в какой-то люк или щель на потолке. Но кроме трещин в раскрошившемся бетоне, Гончая ничего не обнаружила, а туда смог бы забраться разве что таракан. «Похоже, у меня снова глюки», – подумала она.
– Погоди-ка! – воскликнул Шахтер. В отличие от своей спутницы он рассматривал не бетонный свод, а покрытое вязкой грязью дно туннеля, где в луче электрического света отчетливо выделялись свежие отпечатки чьих-то… лап.
Поначалу Гончая решила, что это следы босых ног или даже ладоней. Но для ног у отпечатков были слишком длинные пальцы, а для ладоней – слишком короткие. Она никогда не встречала таких следов. Шахтер, по-видимому, тоже.
– Че за хрень? След только в нашу сторону и тут обрывается. Куда же он делся? – спросил он.
Гончая промолчала: сталкер вряд ли согласился бы с ее объяснением, что зверь запрыгнул на потолок, где даже спрятаться негде.
– Ты разглядела, как он выглядел?
– Только глаза.
– Но хоть на кого похож? – не унимался Шахтер.
– Я видела только глаза, – повторила Гончая, потом вспомнила, как пылали раскаленными углями в темноте глаза змеекрысы, и поправилась. – Точнее, их отблеск. Больше ничего.
Сталкер озабоченно вздохнул.
– Если эта тварь умеет лазать по стенам и потолку, то я нам не завидую.
– Хочешь вернуться?
Но Шахтер удивил ее.
– Я своих не бросаю. Даже если они бросили меня.
Больше обсуждать было нечего, Гончая повернулась и молча зашагала в темноту.
Теперь они двигались медленнее, потому что сталкер буквально ощупывал лучом фонаря дно туннеля, останавливаясь перед каждой подозрительной кочкой, и через некоторое время он обнаружил на раскисшей земле еще одну цепочку следов. Они были похожи на предыдущие, но только похожи! На этот раз Гончая уже не сомневалась, что отпечатки оставлены человеческими ногами.
– Это они.
– Кто – они? – не понял сталкер.
– Гномы, которые пользуются короткими стрелами.
Шахтер хотел еще что-то сказать, но спутница жестом остановила его. Постояла, прислушиваясь, потом пошла дальше.
Впереди обнаружилась развилка, причем уходящий в сторону канал был гораздо уже. Взглянув на широкоплечего Шахтера и представив, как он будет протискиваться через этот лаз, Гончая пошла прямо, но магистральный канал вскоре уперся в тупик из спрессованного грунта. В центре завала зияла круглая дыра чуть меньше метра в диаметре, больше всего похожая на звериную нору.
– Я туда не полезу, – сказал Шахтер.
Гончая вспомнила киевского рабочего, погребенного под толщей земли, его торчащие из завала ноги, руку со сведенными судорогой пальцами… и помотала головой.
– Попробуем обойти.
Боковой туннель выглядел все же безопаснее этой норы.
Шахтер смог втиснуться в ответвляющийся ход только боком, но быстро приноровился к такой манере перемещения и почти не отставал от напарницы. Она предложила ему выключить фонарь, чтобы сберечь батареи, но сталкер не послушался и оказался прав, потому что где-то через двадцать шагов они набрели на отчетливые отпечатки босых подошв двух человек.
Земля здесь была не такой раскисшей, и следы отпечатались четче. Обычные следы, но что-то с ними было не так. Гончая поставила рядом свою ногу. Босая ступня неизвестного уходила в землю гораздо глубже, словно ее обладатель был раза в два тяжелее.
– С грузом шли, – подсказал Шахтер. – Несли что-то тяжелое.
Гончая догадывалась – что, но делиться своими соображениями со сталкером не стала. Хотя, скорее всего, он уже и сам додумался.
Пока шли по узкому проходу, следы босых ног попались еще дважды, но Гончая возле них задерживаться не стала – и в первый раз разглядела достаточно. Узкий ход вывел в другой туннель – шире и суше, совсем не похожий на канализационный. На стенах появились обрывки обвисших проводов и толстых электрических кабелей, скрученных в спирали и изогнутых причудливыми, на первый взгляд, бессмысленными зигзагами, складывающимися в совершенно дикий орнамент.
Перед одним из таких зигзагов Гончая остановилась. Что-то он ей напоминал, хотя она была уверена, что не встречала в жизни ничего подобного.
– Что это за место?
Шахтер пожал плечами.
– Да чего только в Москве перед войной не нарыли, – он подошел ближе, постучал топором по стене, ковырнул лезвием цементный шов. – В прошлом веке строили, до двухтысячного года. При мне такой цемент уже не использовали.
Метров через сто цементная облицовка на стенах сменилась спрессованной до каменной твердости породой, на которой отчетливо выделялись повторяющиеся зигзаги и спирали, но уже не выложенные обрывками скрученных проводов, а чем-то (или кем-то!) выгрызенные или процарапанные.
– Это от фрезы проходческого бура следы, – успокоил Гончую Шахтер. – Вот это, я тебе скажу, монстр!
Она презрительно усмехнулась: уж про гигантских подземных монстров он мог ей не рассказывать.
Свод пробитого в породе туннеля поддерживали потемневшие от времени и осыпающейся пыли железобетонные сваи. За частоколом свай Гончая разглядела что-то белое, а когда Шахтер направил туда фонарь, увидела другую сваю, отмытую от грязи и начищенную до блеска, горизонтально подвешенную на проводах к вертикальным опорам. Вокруг висящей сваи кто-то намотал кусок толстого кабеля с узлом на конце, напоминающим змеиную голову, который ни к чему не крепился.
– Че за хрень? – сказал сталкер, разглядывая непонятную конструкцию. – Ловушка, что ли?
Больше всего это походило на скульптуру! Как бы дико это ни звучало. Приготовившись отпрыгнуть в сторону, Гончая дотронулась до висящей сваи и слегка качнула ее. Опоры и свод туннеля не обрушились, только заскрипели натянутые провода, да завязанный конец намотанного на сваю кабеля свесился вниз, словно решил взглянуть на того, кто его потревожил.