Ну вопрос есть вопрос — хотя какой дурак придет с ним в Государственный Храм, ума не приложу. Разве что уж очень озабоченный политикой пенсионер готов заплатить деньги за подобное предсказание.
…Традиционно укутанная в пиджак Оракула, я жевала шоколад (по уверению Елизаветы, очень полезно после транса, поэтому нам ежедневно выдают по маленькой шоколадке) и слушала непонятную перебранку пифий-оракула. По-моему, Брель успешно перекрикивал обеих.
— Я же вам говорила!
— Это ничего не доказывает…
— Желаете повторить?
— А что это вы так радуетесь?
— Вот только не надо передергивать!
— Ну ты как, сорока? — Матвей присел рядом, растирая мое плечо. Я дернула им.
— Да нормально! Чего они все психуют?
Матвей осклабился. Зубов у него не хватало.
— Результат не удовлетворяет.
Я едва не подавилась шоколадкой.
— В смысле? Нормальный результат. Все живы и здоровы!
— Вот это их и не устраивает…
— Почему?
Главный Оракул бесцеремонно отодвинул школьного. Сердитые серые — нет, даже какие-то ртутные глаза — прямо напротив моих.
— Цыпилма, помнишь, я рассказывал тебе о пространстве вариантов?
— Ну да…
Язвительный голос Главной:
— Наш пострел и тут поспел!
— Я тогда не договорил. — Оракул проигнорировал ее. — Представь себе пространство вариантов как систему координат… как на уроке алгебры.
— Угу. Ну?
— Пифия берет самый вероятностный тип развития сценария. Но ведь вариантов существует бесчисленное множество!
— В смысле, если двигаться дальше по линиям икс или игрек?
— Или по обеим.
Я поглядела на Пифию, возвышавшуюся над склонившимся ко мне Оракулом. Между прочим, она еще почище меня скрещивает на груди руки, к чему бы это? Брель спросил, не оборачиваясь:
— Я где-то не прав, госпожа директриса?
— Вы совершенно правы, господин Главный Оракул, — ровно отозвалась та. — Цыпилма, иногда пифиям рекомендуются двигаться дальше самого вероятного развития сценария.
— В смысле… — стесненно спросила я. Я чуть ли не в первый раз напрямую беседовала с нашей директрисой. — Кем рекомендуется?
Вот теперь Брель выпрямился и переглянулся с пифией.
— Например, господином Президентом, — сказала Мадам. И добавила. — Или мной.
Всегда подозревала, что наша Главная страдает манией величия!
— А что это к нам ГэГэО зачастил? — спросила у зеркала Ольга.
— А это он на нашу Цыпилму запал! — сообщила Сара.
И соседки с ожиданием уставились на меня. Я аж зачесалась от нервов — что говорить, что не говорить… Раньше мы обсуждали все. Ну практически. Еще удивляюсь, что девчонки так долго продержались, с расспросами не приставали особо.
— Ну, — осторожно начала я. — Он все это время только наблюдал. Только вот сегодня…
— Видать, ты ему понравилась! — со знанием дела заявила Ольга.
— Да прям!
— …как пифия, — захлопала соседка невинными голубыми глазками. — А ты про что подумала?
— Наверно, понравилась, — пробормотала я. — Раз он меня будет работать.
— А? Что? — синхронно спросили девчонки. У Ольги аж расческа запуталась в волосах.
— Почему тебя-то? — с какой-то даже претензией спросила Сара. Я подумала — обидеться или нет. Решила: не буду. Конечно, столько лет была пробка пробкой… а тут раз — и истинная!
— Не знаю, — сказала честно. — Он мне не объяснил.
— И как он тебе? — с любопытством спросила Олька. — Ну, по сравнению с другими?
— Да ей-то откуда знать! — откликнулась вместо меня Сара.
— В смысле? — возмутилась я. — Будто ты оракулов больше всех нас перепробовала!
— Всех-не всех, но кое-кого…
— Ага, Рыжего своего!
— Между прочим, один мой Рыжий стоит десяти твоих тупых двоечников!
Ну мы и разругались… Вообще-то, Сарка любит это делать, но я обычно ее не поддерживаю. Сегодня завелась — может, даже нарочно — чтобы они прекратили расспрашивать, чтобы не пришлось признаваться, что я — Истинная, вот так вот получилось… Смешно, но вместо того, чтоб трубить на весь белый свет, у меня язык не поворачивается сказать об этом. А вдруг они обидятся на меня или… вообще будут относиться как к Синельниковой?
Хотя та сама хороша.
После того, как мы плакали под дождем на ступеньках Школы, мы с Юлькой не то чтоб подружились — поддерживали взаимный нейтралитет. Иногда мне казалось, она хочет поговорить со мной, что-то спросить, но… каждый раз передумывает.
Они здорово достали меня с этими пространством вариантов и системой координат. Движемся, движемся, все дальше и дальше… Отрабатываем бесчисленное количество вариантов развития одного и того же события. На мои вопросы — зачем это? — только отмахивались: мол, это не существенно, все потом, иди по основам, набирайся практики, теорию освоишь позже…
Счас, как же! Матвей еле успевал отбиваться от меня: ты что, сорока, это дела пифий, я тебе только про оракулов… Пробовала я подступиться и к Главному: тот вежливо уклонялся, переводил стрелки на моих наставников. Мол, да я тут так просто, в сторонке сижу… Во все глаза гляжу.
Мадам — вот кто со мной хоть немного разговаривала. Пришла как-то под конец занятия, досидела до звонка, отпустила-прогнала Елизавету. Матвея выгонять не стала: то ли тот пользуется ее особым доверием, то ли, наоборот, она его в грош не ставит. Под фирменным леденящим взглядом Главной я села ровненько, сложила на коленях ручки чинно.
— Цыпилма, ты хорошо знаешь историю?
— Умеренно…
— То есть никак.
Я промолчала. Ну у кого-то проблемы с грамотностью, а у меня — с датами. Это, наверное, врожденное. Еще бы кто объяснил это нашему историку…
Но Мадам завела речь вовсе не о датах — о событиях полувековой давности, когда она сама только-только закончила Школу.
— В те дни вовсю критиковали устаревший институт пророчеств — ведь другие государства давно от него отказались — и ничего, живут и процветают. А у нас и точность предсказаний падает, и подготовка молодых пифий доверия не внушает. Да и о продажности оракулов просто легенды ходили… Словом, велась крупномасштабная кампания против предсказателей.
Она сделала паузу и закончила тоном, каким старухи обычно вещают о своих тяжелых многочисленных болезнях — и скорбным и гордым одновременно:
— Вот с чего мы начинали…
— И, — она повела рукой, — посмотри, чего мы добились!
Я машинально оглядела традиционно темный класс предсказаний. Множество оплывающих свечей, сероватый дымок над тлеющей жаровней; полукруглые ряды сидений тают в темноте.
— Сейчас начинается то же самое, — сказала Главная.
От неожиданности я обрела свой обычный дар речи — довольно скудный дар.
— В смысле?! — спросила я.
— История развивается по спирали. Вот и мы возвращаемся к тому, с чего начали… А, вижу, газет ты тоже не читаешь!
Не читаю. Но сейчас вспомнила, как Сара иногда от злости аж комкает газету, вопит возмущенно: "Нет, вы поглядите, что этот придурок пишет! Что мы — просто чокнутые дурочки, несем всякий бред, а люди нам верят… Что мы — живое суеверие!" " Не мусори в комнате, — обычно говорит ей Ольга, — и всякую фигню не читай".
— Президент, как может, защищает нас от нападок, но противники делают из мухи слона, играют на наших временных трудностях…
— …трудностях… — глубокомысленным эхом отозвалась я.
Главная смотрела на меня, не мигая. Старая, мудрая, грозная… змея.
— Ты же знаешь, Цыпилма… надеюсь, что знаешь, что принятие важнейших решений проходит через парламент, а потом — через Большое Пророчество? А то и только через одно Пророчество?
— Угу.
— И знаешь, что состоит он из тринадцати пар пифий-оракулов?
— Угу.
— Так вот, — Главная легко, как-то призрачно вздохнула. — У нас скоро не наберется тринадцати Истинных пифий.
— Тебе сказали? — Брель, сняв пиджак, закатывал рукава рубашки. Точно собирался из меня предсказание выбивать.
— Про тринадцать? Сказали.
Я разглядывала его руки. Довольно загорелые, сильные. На широком запястье — дорогие металлические часы.
— А правда, что Истинных стало очень мало рождаться, не как раньше?
— Вполне возможно. А еще поговаривают, — Оракул быстро взглянул на меня, словно хотел увидеть впечатление от своих слов, — что методы обучения пифий устарели. Наставники ШП просто уже не могут обнаружить истинный дар. Это доказывает и твой случай — ведь твое рождение произошло чисто случайно. Три Истинных на целую Школу… прости, без Далии уже две… — это очень, это слишком мало. Да и молодежь неохотно пробуется в предсказатели. Престиж этой профессии, нашей профессии падает.
Брель присел на площадку со мной рядом, обхватив согнутое колено сцепленными пальцами. Дорогая ткань брюк обтянула мышцы. Не похоже, что Оракул качается на тренажерах, но он такой… спортивный. Бегает, наверно.
— Мадам сказала, что мне, возможно, придется участвовать в Большом Пророчестве. Потому что многие истинные такие старые, что вот-вот…
— Если в нем все-таки возникнет необходимость — придется.
— Но я же еще несовершенноле-етняя! — жалобно проблеяла я. — И у меня опыта никакого!
— Это, конечно, не радует, но пока у нас нет под рукой склада совершеннолетних Истинных.
Казалось, что Оракул подсмеивается надо мной, но Брель смотрел серьезно.
— Не расстраивайся так и ничего не бойся. Вряд ли твой голос будет в Пророчестве решающим. Ты просто будешь делать то, чему тебя учили.
— Угу, — пробормотала я. — Вот заблужусь в вашем… пространстве вариантов и не найду дороги назад.
Брель едва заметно улыбнулся:
— Я помогу тебе.
— В смысле? — Я открыла рот от изумления. — Вы что, в Большом Пророчестве будете работать со мной?
— Да.
— А как же Лора? Она ведь Главная Государственная…
Оракул перебил меня:
— Я помню ее должность, спасибо. У меня есть заместитель, который уже не раз работал с Лорой — во время моего отпуска, например. Думаю, они прекрасно справятся в паре. А тебе…