— Разумеется. После нашего с вами разговора ко всем истинным пифиям был прикреплен наблюдатель…
— Слежка за пифиями?
— К сожалению, я недооценил опасность, — продолжает Оракул, словно его не перебивали. — И не предпринял вовремя необходимых мер.
— Вроде этих? — мадам кивает на дверь, за которой скрылись мужчины.
— Да, вроде этих… Всем истинным пифиям с сегодняшнего дня запрещено практиковать транс — вплоть до даты Большого Пророчества. Предприняты усиленные меры безопасности, все пары предсказателей будут немедленно доставлены в столицу. Те же ограничения касаются ваших учениц Цыпилмы Дариевой, Юлии Синельниковой — и, разумеется, вас самой, госпожа директриса!
Наверное, я сплю и вижу сон, в котором Мадам уже второй раз лишается дара речи.
Вместо нее выступает Елизавета.
— Прекратить учиться? СЕЙЧАС??? Но ведь Цыпилма практически же только начала постигать…
— Лучше быть живой недоучкой, госпожа наставница, — жестко говорит Брель, — чем виртуозной и мертвой.
Я с трудом успевала за ним по коридору. Брель говорил на ходу:
— Цыпилма, ты не должна выходить за пределы школы.
— В смысле — вообще?! А к родителям в воскресенье?
— Вообще. Позвонишь, предупредишь, что в эти выходные не придешь. Ничего страшного.
— Господин Главный Оракул…
— Еще ты не должна общаться с незнакомцами, хотя доступ в Школу, конечно, ограничат, но все же…
— Господин Брель, а скажите…
— Не бери ни у кого никаких угощений, конфет, пирожных, или что вы там, девочки, любите. Постарайся всегда быть у всех на виду — в классе, в комнате со своими соседками…
Между прочим, и Далия и эта… Галина были на виду у всего Храма, молча возразила я спине Оракула.
— Нет, лучше тебя везде будут сопровождать.
Что, и в туалет тоже?
— Сергей…
— Это только на несколько дней. Думаю, после Большого Пророчества все наладится и…
— И нас перестанут убивать?
Бац! Я врезалась в резко остановившегося Оракула. Кажется, это становится моей постоянной привычкой. Скверной и травмоопасной. Хотя в этот раз Брель даже не охнул.
— Что? — негромко спросил он. — Что ты сказала?
Мы стояли вплотную, но никто из нас и не подумал отступить. Я вглядывалась в лицо Оракула. Жаль все-таки, что коридоры школы так темны…
— Вы правда думаете, что нас с Юлькой хотят убить?
Глубокий вздох. Оракул неожиданно вскинул руки и прижал меня к себе — так сильно, что я и шевельнуться не могла. Пробормотал мне в затылок:
— Нет. Не тебя. Только не тебя…
Девчонки обалдело выслушали отрывистые указания Бреля о моем новом распорядке дня. Долго пожирали глазами отиравшихся в коридоре охранников — те вполголоса обсуждали меры безопасности. Наконец взрослые разошлись, и мы остались втроем.
— Ну?! — грозно вопросила Сара, упирая руки в боки.
Ну, я и вывалила на головы соседок все дурацкие и страшные события последних дней. Мне, кстати, никто не велел соблюдать секретность. Девчонки, на удивление, даже и не моргнули при известии, что я стала истинной. Наверное, давно сложили дважды два — мои индивидуальные уроки в классе предсказаний, ежедневные визиты ГГО — и получили верный результат.
Оля, подперев обеими руками голову, глазела на меня.
— Значит, ты будешь участвовать в Большом Пророчестве?
— Ну, — отозвалась я убито. — Придется теперь, раз Галина… ум-мерла…
— Раз ее убили!
— Сара! — прикрикнула Ольга. — Брель же сказал, что это только подозрение!
— Да-а, а как в жаровню попали все эти препараты?
— Ну мало ли…
— Вот именно, что мало и понятно — для чего!
— Что мы им такого сделали? — я свернулась клубком, обнимая подушку. — Кому истинные на хвост наступили?
— Наверняка какой-нибудь маньяк! — объявила Кольчужная. — Кто-то из пифий ему предсказал не то, что он хотел! Или… ну, допустим, он влюбился в Далию, а она ему отказала! И он ее отравил, а потом загоревал и начал убивать остальных… И теперь он не остановится, пока не убьет вас всех!
— Ну спасибо! — мрачно сказала я.
Ольга таращила на нас и без того громадные голубые глазищи.
— Вы что, не понимаете? Просто кто-то очень хочет, чтобы Большое Пророчество не состоялось!
— В смысле?
— Зачем это?
Между прочим, несмотря на свой… коровий вид, Иванова — мозговой центр нашей комнаты. Сара всегда брызжет идеями, я ее с энтузиазмом поддерживаю, а Ольга — раз, два — разложит их на блюдечке, и мы в яме.
— Тут два варианта. Либо хотят доказать, что власть и без пифий распрекрасно обходится, либо кто-то опасается результата пророчества…
— А чего его опасаться? Еще же неизвестно, какое оно будет…
— Ты чем слушала?!
— А чего?
— А того! Цыпилма будет искать ответ, какой ей прикажут! Так ведь, Цыпилма?
Я уныло кивнула в подушку.
— Ну, они крутят, типа это все равно будет пророчество, но в принципе, да… А если что не так, Президент разгонит Школы и вообще все порушит. Вот так я поняла…
— Вот козел! — сказала Сара и мы охотно согласились.
— А какое предсказание-то ему нужно? Про что вопрос? Хоть намекнули?
Я поколебалась. Были у меня догадки… но жуткие. Ну их!
— Не-а. Попробуй у Мадам вызнай что-то!
— А вот если… — медленно начала Кольчужная. — Цыпилма послушается, там еще кто; сама Мадам скажет, что требуется… А вдруг кто-то из пифий не согласится? И…
— И их-то и убивают?! — подхватила Ольга. Обе в нетерпении уставились на меня. — Мадам ничего про несогласных не говорила?
— Главный разговаривал с Далией и ее оракулом. Они сразу не ответили — обещали подумать, ну, наверное, там с Мадам посовещаться…
— И — что?
— …сказал, что больше с Далией не виделся…
— Ну вот!
— Ерунда! — перебила Ольга. — Он же Главный Оракул! Что он будет так рисковать?
— Ой, риску там — сыпануть что-нибудь в жаровню! Кто ее проверяет? Или вообще кого послать… Вон у него сколько охранников!
Я села, переводя взгляд с одной азартно спорящих подруг на другую. Сказала тоненьким голосом:
— Вы что?! Вы что, думаете, это сам… Брель?
Девочки смолкли.
— Да ну, ерунда, — подумав, сказала Сара.
— Нет, не ерунда! — теперь уже возразила разгорячившаяся Оля. — Вы много видели таких молодых Главных?
— Ни разу. И что?
— А то, что Брель — ставленник Президента! И будет поддерживать его до конца! Если Президента переизберут на второй срок, его заслуг-то уж не забудут!
Мы помолчали, обдумывая версию так и эдак. Несмотря на то, что Брель мой оракул и в общем-то ничего противного в нем нет, я не могла сходу отмести подозрения.
— И думаешь, весь сегодняшний переполох?..
— Для отвода глаз! — идея до того поглянулась Ольке, что она перестала, как обычно, сомневаться и анализировать.
— Давайте подумаем, кому еще это может быть выгодно? — предложила я. — Может, это вообще работа пифий?
— С чего это?
— Ну-у-у… Может, кто-то из обычных пифий завидует истинным?
Теперь уже девчонкам не понравилась моя версия. Я поглядела на их кислые лица и поспешила добавить — для справедливости:
— Или какая-нибудь истинная решила извести всех остальных, типа "должен остаться только один"?
— Ну да, ты еще скажи, что это наша Мадам! — скептично подхватила Сара.
— Между прочим, кто больше всех болеет о сохранении Школы и самого института пророчеств?
И мы хором замолкли. Уж кто и подходит для роли злодейки — так это наша Главная. С ее-то змеиным взглядом, железной волей и фанатичной преданностью Школе.
— Ну мы вообще, — жалобно сказала Кольчужная, — вообще с ума сошли! Как она может убивать собственных учениц?
— Ну не знаю, — уже вяло возразила Ольга. — Может, все-таки это кто-то со стороны? Экстремисты там какие-нибудь, те, кто против пророчеств, или какие-нибудь враги Президента…
— Как будто у нашего Президента вообще есть друзья!
Мы уже устали, хотя время от времени кто-нибудь подавал бессвязную реплику — не ради общего «расследования», а отвечая своим собственным мыслям. Последнее, что выдала Ольга в темноте комнаты, было произнесенное ясным и четким голосом:
— Но кто бы это ни был, Цыпилму все равно хотят убить!
— И тебе большое спасибо, — пробормотала я в подушку.
Девочки уже спали или делали вид. Я тоже старалась дышать потихоньку. Даже им я не сказала, почему Главный Оракул просто не должен быть главным подозреваемым — ведь не могла же я, в конце концов, обниматься с убийцей! Если, конечно, это можно назвать объятьями… Во всяком случае, впервые (кроме отца) меня прижимал к себе взрослый мужчина. Но у отца нет такого умопомрачительного парфюма. И таких твердых мышц. И вообще, Брель меня поцеловал… кажется.
Если можно считать настоящим поцелуем то, что он уткнулся губами в мою макушку.
По привычке я и на следующий день притащилась в класс Предсказаний. Наверно, по той же привычке там по-прежнему отирались Елизавета и Матвей. Меня даже не спросили — с чего это я вдруг прогуливаю занятия. Я присела на площадку. Поболтала ногами. И почувствовала, что пожалуй, уже соскучилась. По негромкому голосу и одеколону оракула, по предвкушению-азарту погружения, по пропасти-полету транса… Вот, значит, что такое яд предсказания? А что же тогда чувствуют пифии, которые перестают пророчествовать? На которых просто нет уже спроса?
Я взглянула на Елизавету. Если наша директриса хоть иногда практикует транс для Президента, то наставница — явно нет. Ну, разве что тайно, в своей комнате в крыле преподавателей… Угу, отвечая на чей-нибудь вопрос об очередном повышении оклада.
А еще я в первый раз задумалась — истинная ли пифия наша наставница?
Елизавета, ломая пальцы, говорила необычно бессвязно:
— Если Школу закроют… боже мой… что нам делать, Матвей, что делать?
Оракул строгал очередную деревяшку. Отозвался беспечно:
— Что-что, пойдем мы с тобой, Лиза, на пенсию. Давно уже пора! Купим домик на берегу речки, рыбку будем ловить… не помрем с голоду, не бойся.