– Ничего, что темно. Я не боюсь, – сказала Майка, хотя это было и не так. – Здесь безопасно, я чувствую.
– Ну, тогда я спокойна, – улыбнулась женщина-кошка.
Хотя в темноте Майка не видела ее лица, но отчего-то сразу поняла, что та улыбается.
Потом женщина-кошка взяла ее за руку, и все Майкины страхи действительно исчезли. Хорошо было идти рядом с ней. Просто шагать, держась за руки, и ни о чем не думать. Майке даже захотелось, чтобы этот перегон никогда не кончался, а они бы все шли и шли по нему.
– Знаешь, есть туннели, которые называют легкими, – неожиданно сказала женщина-кошка. – По ним действительно легко идти. В таких туннелях путники не чувствуют усталости, и даже встречный ветер кажется им освежающим. Но эта легкость зачастую бывает обманчивой. И если одни люди благополучно проходят по таким туннелям, то другие остаются там навсегда.
– Это такой туннель? – спросила Майка, крепче сжимая ее руку.
– А ты чувствуешь что-нибудь необычное? – вместо ответа спросила женщина-кошка.
– Только то, что мне хорошо рядом с тобой.
– Будем считать, что наши чувства взаимны, и туннель тут ни при чем. – Женщина-кошка рассмеялась, но вскоре вновь стала серьезной и уже другим голосом продолжила: – Вообще-то перегон между Таганской и Китай-городом всегда считался безопасным. В отличие от того, который ведет со смежной с ней Марксистской на Третьяковскую. Вот тот туннель действительно гиблое место. Челноки и другие путники стараются в него не заходить, но мне однажды пришлось. За мной гнались пятеро вооруженных автоматами отморозков, а у меня был только пистолет с одним патроном. Пришлось убегать. Я бежала быстро и, когда увидела впереди заполнившую туннель мглу наподобие тумана, бросилась туда не раздумывая. В этой туманной мгле что-то было, что-то живое. Когда я вбежала в туман, оно только просыпалось или это я его разбудила. Но спросонья оно не успело меня схватить, а моим преследователям повезло меньше. Четверым вообще не повезло – они так и сгинули в тумане. Один вырвался, но лишился кожи на руках и на половине лица и больше уже не совался ни в какие туннели. Прожил калекой еще несколько месяцев на Третьяковской, а потом все-таки умер от заражения крови.
Женщина-кошка замолчала. Майка долго ждала продолжения, потом не выдержала.
– А что напало на людей, ты видела?
– Я ничего не видела. Туман был очень густой. Только слышала.
– Что слышала? – затаив дыхание, спросила Майка.
– Крики. Жуткие, нечеловеческие крики. Так кричат только от невыносимой боли. А в паузах между криками доносились глухие, негромкие хлопки, словно какой-то невидимый великан лениво хлопает в ладоши. Эти хлопки напугали меня больше всего. Никогда их не забуду.
Женщина-кошка замолчала, и снова Майке пришлось нарушить тишину.
– Ты так и не узнала, что сидело в том тумане?
– Нет и, честно говоря, не испытываю ни малейшего желания это узнать.
– Тогда зачем ты мне все это рассказала?
– Затем, что самоуспокоенность и беспечность – это первый шаг к гибели. В метро по определению не бывает безопасных мест. Поэтому в туннелях никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя расслабляться. Даже если тебе кажется, что вокруг все в порядке и никакой опасности нет.
«Урок выживания – вот что это такое!» – сообразила Майка, заново вспоминая рассказ женщины-кошки. Ни мама, ни старшая сестра не учили ее, как выживать в туннелях. Наверное, потому, что она была еще слишком маленькой. Или потому, что сами этого не знали.
– Я поняла, – сказала Майка и благодарно кивнула.
– Значит, когда-нибудь тебе это поможет, – усмехнулась женщина-кошка. – И кстати, мы уже пришли.
Майка взглянула в глубину туннеля. Там весело горел костер, возле которого полукругом расположились люди – сторожевой дозор Китай-города.
Бар и на этот раз оказался пуст. Хорошо. Посторонние глаза и уши Гончей были не нужны. Но за стойкой хозяйничал другой человек. А вот это плохо. Гончая предпочла бы иметь дело со знакомым парнем, выручившим ее во время прошлого визита в Китай-город. Но с чего-то надо было начинать, значит, придется иметь дело с этим.
Гончая вошла внутрь и облокотилась на стойку, проинструктированная ей Майка держалась рядом. Бармен вопросительно уставился на нее.
– Кружку чая и что-нибудь пожрать, – потребовала она и, получив заказ, доверительно добавила: – Коленвала где найти?
Бармен смерил любопытную посетительницу оценивающим взглядом и, видимо, решил, что она не заслуживает его внимания, потому что равнодушно пожал плечами и принялся протирать заляпанную жиром стойку такой же жирной тряпкой. Зря. С его стороны это было ошибкой. Те, кто знал Гончую, с ней так себя не вели. Через мгновение тряпка валялась на полу, а сам бармен скалился от боли, упираясь лбом в стойку, потому что Гончая до предела вывернула его большой палец.
– Ты, наверное, не расслышал, – не повышая голоса, сказала она. – Мне нужен Коленвал. Где его найти?
– Заходит каждый день, – прохрипел бармен. – Когда будет, не знаю. Он мне не докладывает.
– Так я подожду?
– Жди… Отпусти только…
Гончая разжала кулак, и освобожденный бармен поспешно отпрянул от стойки.
– Ошалела?! – жалобно воскликнул он. – Ты же могла мне палец сломать!
– И не только палец, – улыбнулась Гончая, потом усадила Майку за угловой столик, поставив перед ней кружку грибного чая и тарелку с разваливающимися фрикадельками, и вернулась к стойке. – Плесни мне чего-нибудь.
– Чая или чего покрепче?
Теперь в голосе бармена чувствовалось искреннее желание угодить. Гончую это не удивило. В рухнувшем мире самым действенным способом добиться уважения человека являлась демонстрация способности причинить ему боль.
– Того и другого, – ответила она.
На стойке тут же появилась еще одна кружка чая и стакан мутного самогона – бармен оказался расторопным. Теперь оставалось дождаться появления Коленвала.
Долго ждать не пришлось. Неспешно орудующая ложкой Майка только успела расправиться с фрикадельками и принялась за чай, когда снаружи донесся приближающийся ритмичный стук, и в бар ввалился опирающийся на свою деревянную дубину Коленвал.
– Эй! – еще с порога сердито крикнул он бармену, но заметив обернувшуюся к нему Гончую, расплылся в довольной улыбке. – Катана, твою медь! Каким ветром?!
«Именно, ветром», – мрачно подумала Гончая, вспомнив сбивающий с ног шквал, едва не засосавший их с Майкой в пасть гигантского червя.
Пока она вспоминала пережитый кошмар, Коленвал доковылял до стойки бара. Он вполне освоился с деревянной подпоркой и довольно шустро перемещался на своих троих.
– По делу здесь или так, соскучилась?
– Соскучилась, – улыбнулась Гончая, подвинув старому знакомому стакан самогона, который специально для него и заказала.
– О! Это я понимаю, – довольно крякнул тот и залпом проглотил мутную жидкость.
Гончая исподтишка взглянула на Майку. Ей совсем не хотелось, чтобы девочка привлекла внимание Коленвала. Но Майка неподвижно сидела на своем месте и даже не глядела в их сторону. Какой-нибудь посторонний наверняка подумал бы, что, кроме своей кружки с чаем, ее сейчас вообще ничего не интересует. Вот и отлично.
После первого стакана Коленвала потянуло на разговоры, поэтому от барной стойки он и Гончая переместились за столик, на который сообразительный бармен, знающий вкусы своего завсегдатая, тут же выставил бутыль самогона и тарелку с грубо наструганными ломтями свиной колбасы.
– Ты молоток, Катана! – принялся рассказывать Коленвал. Он глотал самогон, словно это была обычная вода, и, несмотря на внушительный вес, быстро пьянел. – Заказчик твой… ну, ты помнишь! Остаток занес. Полностью рас…считался. Еще про какого-то Шерифа спрашивал. Ну, да это его дело.
– Потом куда отправился? – лениво поинтересовалась Гончая. Она расположилась за столиком так, чтобы держать Майку в поле зрения, а своего собеседника, наоборот, усадила спиной к девочке.
– Потом? – переспросил Коленвал. – А! На Кузнецкий пошел, а оттуда вроде на Баррикадную. Да и шут с ним! Ты-то как? Чем промышляешь?
Гончая усмехнулась.
– Бегаю. С людьми встречаюсь. Вот недавно Сиплого встретила. Не рассказывал?
– Сиплый, Сиплый? – Коленвал нахмурился, долго тер ладонью переносицу, после чего выдал: – Ты про того хмыря, который тот твой заказ перехватить хотел? Так я его после того раза и не видел. Слышал, он вроде на Таганскую подался или еще куда.
– Ну, не видел и не видел. Не бери в голову, – успокоила его Гончая.
Она с удовольствием продолжила бы беседу. Коленвал был общителен и наблюдателен, от него можно было получить немало полезных сведений. Но опьяневший собеседник начал терять нить разговора. Следовало переходить к сути, пока он окончательно не вырубился. Иначе можно было вообще остаться ни с чем.
– Ганзейская ксива нужна. Надежная, – поймав уже осоловелый взгляд Коленвала, сказала Гончая. – Поможешь?
– Ксива? Ган…зейская? – вновь переспросил Коленвал и рыгнул. Его довольное лицо менялось на глазах. Под конец он сморщился, словно у него внезапно разболелся зуб, и помотал головой. – Здесь толковых мазил нет. С тем, что они малюют, сразу спалишься.
По-видимому, он посчитал вопрос закрытым, но Гончая не отвела взгляд.
– Поможешь или нет?
И Коленвал сдался.
– Знаю я одного спеца. Берет дорого, но ксивы варганит – не подкопаешься.
– Сведи.
– Не здесь он. На Новокузнецкой обретается. Я тебе записку черкну, что ты от меня. А дальше сама.
Гончая кивнула.
– Как зовут твоего спеца?
– Очко.
– Что, жопа больная или срет часто? – ухмыльнулась Гончая, но Коленвал не поддержал ее шутку.
– Картами шуршит, катала, оттуда и прозвище. И по ксивам мастак.
Гончая на секунду задумалась. В рухнувшем мире каждый зарабатывает и выживает, как может. Да и ей без разницы, кто будет делать фальшивый паспорт – гравер, художник или карточный шулер. Лишь бы по этому паспорту попасть на Кольцо. Она снова кивнула.