Марьяна молчала.
– Но время шло, – продолжал Алексей. – Срок давности за убийство рано или поздно должен был истечь. И что тогда? Варя срывалась с крючка и посылала вас куда подальше. А у вас, Марианна Генриховна огромные долги. Вам просто необходимо было вновь «подсечь» Коняеву, как это рыбаки говорят. Подсечь, вытянуть и зажарить на медленном огне. Вы прекрасно умеете это делать, у вас ведь огромный опыт. Вы напрягли мозги, потому что Варя стала ссылаться на финансовые трудности, с деньгами прижимала, и ваши долги только росли. И вы придумали, как разом решить все проблемы: прицепить к первому убийству второе. Паровозом. Вы стали внушать Варе мысль, что от мужа надо избавиться. Сфотографировали его с другой женщиной: вот, смотри, подруга, он тебе изменяет! Потом узнали о втором гражданстве. Он хочет от тебя сбежать! Он ворует твои деньги! Уводит их за границу! И Варя Коняева якобы сломалась. На самом деле, Марианна Генриховна, вы докучали Варе гораздо больше, чем ее супруг. И не от него она мечтала избавиться, а от вас.
– Ложь!
– Нет, это правда, – ласково сказал Алексей. – Вспомните, как развивались события на Мальдивах? Варя должна была стать вашей сообщницей. Вы решили, что вдвоем как-нибудь да утопите Коняева. Эффект внезапности, да еще и Варя поделилась, что ее супруг трусоват. Так ведь? Вас двое, он один. Тогда, на экскурсии… Вспомните! Подруга вовсе не спешила к вам на помощь. Она ждала, когда муж воспользуется ножом. Она все время ждала…
– Почему же тогда она помогла мне его убить?! – в запале выкрикнула Денисова.
– Потому что вы рассказали Коняеву о том, что его жена когда-то давно убила его мать. Варя этот разговор подслушивала. Она ожидала, что муж ее простит за давностью лет. А он сказал: «Да я сам по возвращении в Москву побегу в полицию!». И тут Варя поняла, что Вениамин Коняев дорожит лишь своей свободой. Что он давно уже не любит жену и с легкостью ее предаст. У Вари просто не было другого выхода. И вот он, тот день, – Алексей ткнул пальцем в фото. – Я попросил Варю сфотографировать вас с мужем, а вас фотографировать ее, чтобы убедиться, что все вы живы-здоровы. Я уже черт знает что начал думать! Особенно когда вы, словно сговорившись, на звонки не стали отвечать. Почему, а?
– Мне с вами не о чем разговаривать, – медленно сказала Марьяна.
– Да как же? План был гениальный, и я сам вам помог. Подсказал мысль: вы шантажировали Коняева, и он сбежал. Вы знали, что я раскопаю информацию о его втором гражданстве. И придумали эту яхту. По первоначальной вашей версии муж якобы хотел убить Варю. Она с тем ко мне и пришла. И Коняев утонул бы при попытке Вари защититься. С вашей помощью, разумеется. А я бы это подтвердил. Вы планировали самооборону. Но потом все переиграли. Зачем вам труп, когда можно все представить как бегство за границу? И вы стали разыгрывать эту карту. Варя, видимо, подсыпала мужу в пиво антигистаминные таблетки. Они в сочетании со спиртным оказывают угнетающее действие. Коняев на пляже отключился, и вы ударили его ножом. Его же собственным ножом, который Коняев всегда брал с собой на пляж, когда собирался понырять с маской. Вот это, – Алексей указал на фото, – кровь. Все бы ничего, но под шезлонгом лежала сумка Коняева, а в ней – маска. Там скопилась целая лужа крови, при увеличении это легко разглядеть. Маска прозрачная, а жидкость в ней темно-красная. И не говорите мне, что это вино. Я на кровь в своей жизни насмотрелся. Лежащий в шезлонге человек вовсе не спит. Он мертв. И это ваш прокол, Марианна Генриховна. Вы сидите в ногах у трупа. Красноречивый снимок. Лицо закрыто шляпой, но поза… Экспертиза докажет, что это труп. И дата стоит, – он, конечно, блефовал. Доказать что-либо по фотографии невероятно трудно. Но Марьяна Денисова была напугана и измучена. Она почти ничего не соображала. – А вот это, – Алексей снова указал на фотографию, – мешки с песком. Ими на Мальдивах укрепляют размытый берег. Труп пролежал в шезлонге до восьми часов вечера, все, кто проходил мимо, думали, что человек устал и отдыхает, а в восемь уже темнеет. Все ушли на ужин, а вы с Варей Коняевой, уже в темноте, затащили в воду один из мешков с песком, потом труп. Привязали к ногам мертвеца тяжелый мешок, чтобы труп не всплыл. Там риф очень близко, видите фото? Метров десять, не больше. Потом – обрыв и бездна. Сильное течение. Всего десять метров. Нет, – прикинул он, – в самом узком месте, пожалуй, даже пять-семь, не больше. Варя подробно описала остров. Коняев сейчас кормит рыб на дне морском, если к этому времени от Вениамина Леонидовича хоть что-то осталось, – грустно сказал Алексей. – Там ведь акулы, другие морские хищники. А яхта эта туристическая. К моменту ее отплытия все шесть кают были заняты семейными парами. Они ходили в круиз, Марианна Генриховна. И не было на борту одинокого русского мужчины. Они никуда не заходили, ни в какой порт. У меня есть свидетели. Да и останки Коняева можно найти. Если дайверы погрузятся на южной стороне острова, в указанном мною месте. Теперь-то мы точно знаем, где и что искать.
– Вот о чем она догадалась, – потрясенно сказала Марьяна. – Яхта… Где Варя? Вы ее взяли? Я хочу ее видеть! Мне нужна очная ставка!
– Увы. Подруга вас обманула. Мы выяснили, что она улетела в Мюнхен.
– Как в Мюнхен?!
– Ей купил билет Отто Крюгер. Тот самый рыжий немец, с которым Варвара гуляла по берегу на рассвете. Думаю, они поладили.
– Разве вы не объявите ее в розыск? – потрясенно спросила Марьяна.
– А основания? Доказать ее причастность к убийству мужа необычайно сложно. У нас ведь нет пока тела, нет результатов вскрытия и экспертизы. Несколько ударов ножом Коняеву нанесли вы, – и опять он блефовал. Но предательство подруги Марьяну окончательно деморализовало. – Ваша подруга, похоже, в шоколаде. Мы ведь не можем наложить арест на заграничные счета. Они не на Варвару Коняеву, а на ее мужа. Но у Вари есть доверенность. Боюсь, она уже снимает деньги. Там кое-что припрятано, в оффшорах. Вы ведь готовились, Марианна Генриховна. Они воровали друг у друга, Коняев у жены, Варя у мужа. Их бизнес давно обанкротился. Там ничего нет, кроме долгов. Остается недвижимость, но есть наследница: дочь Коняева. Как вы думаете, она поделится с матерью? Варвара Дмитриевна, скорее всего, сменит гражданство, сменит паспорт. К тому же у нее прекрасная недвижимость на острове Сент-Китс, доставшаяся от покойного мужа. Жить есть где. Или она выйдет замуж за Отто и станет Варварой Крюгер. Мир большой, Марианна Генриховна. Вашей подруге есть, где спрятаться. А вот вы сядете. На вас много чего накопилось криминального. Шантаж, сокрытие улик по первому эпизоду, да еще и Коняев… А денег на хорошего адвоката у вас нет. По любому сядете, – уверенно сказал он.
– Второй раз она меня кинула, – рассмеялась вдруг Марьяна. – Но на этот раз по-крупному… Да нет… Не докажете…
– Вот еще одно фото, из последних, – улыбнулся Алексей и подвинул к Денисовой один из снимков. – Видите обувь на веранде?
– Да… Вижу… Боже!
– Вот именно. Это те самые кроссовки, в которых Коняев якобы подался в бега. И сланцы его рядом стоят. Паспорта вы, признайтесь, оба утопили?
– Мы все утопили перед отъездом, – усмехнулась Марьяна. – Все его вещи.
– Но остались фото на память. Яркие, красноречивые. Убийство в цветных фотографиях, забавно. – Ну что? Будете писать признание?
– А какую выгоду я от этого получу?
– Срок давности по первому убийству еще не истек. Время еще есть. Если вы честно все расскажете, у нас будут основания для того, чтобы объявить Варвару Коняеву в международный розыск. И ее жизнь сильно осложнится.
– Это замечательно! Ну а я получу снисхождение от суда?
«Она уже начала торговаться. Это хороший знак», – и Леонидов достал из папки чистый лист бумаги…
Варя
Варе Моховой несказанно повезло. Образно говоря, она с рождения была обречена на общий вагон, на жизнь без всяких привилегий. После института Варю ждало распределение в родной городок, жизнь скромной учительницы, подрабатывающей на отпуск и крупные покупки репетиторством, муж из местных, скорее всего, потенциальный алкоголик, потому что в маленьком провинциальном городке абсолютно нечем заняться.
Да и жили бы они в одной квартире с Вариными родителями, в тесноте, в постоянных ссорах. Своя-то откуда возьмется? Приезжая изредка на родину, к стареющим маме и папе Моховым, Варя с ужасом думала:
– И я здесь жила?!
Она давно уже привыкла к другому. К самому лучшему. Знакомство сначала с Марьяной, а потом с Веней стало для Вари счастливым лотерейным билетом. Марьяна привела на бал в МГУ, где Веня Коняев хорошенькую Варю заметил и влюбился в нее.
И вот уже Варя из своего общего вагона переместилась в СВ. На место для привилегированных. Но страх в ее сердце остался. Варя все время боялась, что придет суровый кондуктор и скажет:
– А ну, выходи! Ты тут зайцем едешь!
И ссадит Варю на глухом полустанке. А дальше что? Ведь она уже привыкла ко всему самому лучшему.
Она всего лишь хотела остаться в привилегированном вагоне, куда попала по счастливому лотерейному билету…
Она и в школе-то работала, чтобы обмануть судьбу. А лучше сказать, играла с ней. Вот видишь, я на своем месте, не надо меня наказывать. Варя жадно слушала, о чем говорят в учительской. Вот она, жизнь простых смертных! Кто не летает в Милан и Париж за покупками и не ездит отдыхать на Карибы и Сейшелы, когда душа пожелает. Кто озабочен повышением тарифов на услуги ЖКХ и увеличением пенсионного возраста. Кто точно знает, сколько в кошельке лежит денег.
Варя тщательно маскировалась. Потому что она боялась. Она-то знала, что ей просто повезло. Коняев мог выбрать любую. Да хоть ту же Марьяну! А этот обман про изнасилование? Варе все время приходилось выкручиваться, и, в конце концов, она привыкла все время лгать.
Первой, кто представлял для Вари реальную угрозу, была свекровь. Именно ее лицо было у того сурового кондуктора, который обвинял Варю в том, что она едет зайцем. Несмотря на то, что Варя сумела втереться в доверие к Людмиле Эдуардовне, страх нарастал. А что, если Веня разлюбит? Или Людмила Эдуардовна найдет ему достойную партию и сумеет убедить (или заставит) сыночка развестись?