– Да чтоб!.. – ошалело выпалила я. Тварь рухнула замертво, и я, разумеется, не откладывая, занялась другой. Но это же надо, до чего здорово их берет лазер Сьелль! Пули хорошо, а магия лучше! Поэтому я отпустила автомат болтаться на ремне и пальнула в мантикор стрелой-молнией.
Вышло не так мощно, как у Сьелль, но моя мантикора тоже свалилась с хорошенькой дырой вместо глаза.
Наш со Сьелль успех вдохновил других Охотников. Ребята тоже пустили в ход магию. После того как мы уложили еще четырех тварей, мантикоры сообразили, что, похоже, им крышка. Одна из них взревела – и все сразу кинулись наутек к Порталу.
Гончие пустились в погоню, Охотники тоже. Но поскольку враг был обращен в бегство, я направилась к Душане, который нес стражу возле пострадавшего. Вне всяких сомнений, Душана в одиночку выстоял бы против всех мантикор, дерзнувших посягнуть на его трофей.
Душана подвинулся, давая мне осмотреть бедолагу. «Как он?» – спросила я. «Без сознания, – ответил он. – Но, насколько я могу судить, больше ничего серьезного».
– Кент, – произнесла я в микрофон, стоя на коленях возле бедняги техника, – у меня тут пострадавший. Он пока без сознания. – Я пощупала его запястье. Ага, пульс есть. – Пульс учащенный, он дергается, потеет и пускает слюни. Я могу ему как-то помочь?
– Я сейчас буду с аптечкой.
У Кента больше опыта с ранеными, чем у меня. Я не трогала пострадавшего – лишь удостоверилась, что дышит он нормально. Кент прибыл через минуту и принял у меня вахту.
– На будущее: это, во‐первых, анафилаксия, а во‐вторых, что-то еще. Я занимаюсь первым, – объяснил Кент, набирая жидкость в шприц с синим поршнем. – Старший оружейник Кент вызывает штаб. У нас тут пострадавший из цивов. Ужален мантикорой. Его бы эвакнуть побыстрее.
– Если надо, чтобы кто-то с ним побыл, то давайте я, – предложила я. – Могу и цивов заодно опросить, пока я тут.
– Хорошо, спасибо, – только и успел сказать Кент, и тут раздался стрекот винтокрыла.
Все улетели, а я занялась опросом цивов – и теперь десятка два, а то и больше свидетелей охотно подтвердят, что видели меня в тот самый час, когда Ча разыгрывал «исчезновение» Джоша.
Правда, сам опрос мало что дал. Цивы выгружали из грузовиков свои кабачки да тыквы – и вдруг открылся Портал. У бригадира хватило смекалки загнать всех работников в здание и опустить решетку на воротах еще до того, как мантикоры разнесли изгородь. Поэтому у персонала было время укрыться внутри и перекрыть решеткой вход в здание.
Но, к несчастью, это не особо помогло. Мантикоры сорвали дверь с петель – и, как назло, один техник, наш пострадавший, отстал от товарищей. Парень запаниковал и рванул через вестибюль следом за всеми, и вот тогда-то мантикора его ужалила и сцапала.
Цивы себя не помнили от страха. Я обещала им, что мы с Гончими побудем с ними, пока не прибудет ремонтная бригада, которая установит им защиту покрепче электрифицированной изгороди и тоненьких дверок. Во время переговоров со штабом я включила микрофон на громкую связь: пусть цивы сами все расскажут штабу, потому что события на агростанции, мягко говоря, настораживают.
В Пике вроде бы все восприняли всерьез, потому что на агростанцию прибыла не только ремонтная бригада, а еще военные с инженерами, и они привезли с собой укрепленные ворота для погрузочной площадки и двери для здания. Когда я улетала, ремонтные работы шли полным ходом, и военные оцепили территорию, чтобы никто не посмел сунуться, пока ремонтники не закончат.
Отправив Гончих назад, я вскарабкалась в грузовой винтокрыл. В такой просторной пустой машине, где даже не было открытых дверей, чтобы выглядывать наружу, лететь было немного непривычно. Я пристегнулась, транспорт оторвался от земли, и я позвонила в штаб:
– Элит-Охотница Рада вызывает штаб.
– Вас слышу, Радка, – прозвучал голос Кента.
– Я на борту грузового транспорта. Какие будут указания?
Хорошо, что Кент ответил сам. Он, наверное, уже отрапортовал в штабе. Нападение мантикор – лишь с виду ничего особенного, а на самом деле тут есть над чем поразмыслить. Мантикоры вломились на агростанцию не только затем, чтобы крушить и убивать. Им нужно было похитить человека.
Как раз о таком я и думала… И вот наконец у нас есть подтверждение.
Я разглядывала пострадавшего, пока расспрашивала свидетелей. Мантикора ужалила его в руку, впустив в нее совсем немного яда. От такого количества он бы не умер. И Рейнд правильно заметил: ужаль его мантикора в глаз или в сердце – не важно, сколько яда попало бы к нему в кровь. Умер бы как миленький.
То есть он им нужен был не мертвым, а живым. Им понадобился пленник. И не один – если судить по количеству мантикор, натравленных на агростанцию.
Насколько мне известно, это первый случай – первый! – когда пришлецы на наших глазах пытаются похитить человека. И ясно, что они это делают по указке Жителей.
И отсюда вопрос, который, вероятно, звенит в ушах у всех, кто в курсе дела: для чего Жителям пленные?
9
У меня в голове раздался долгожданный голос. «Ты у себя?» – вежливо интересовался Ча.
«Да!» – радостно выкрикнула я в мыслях – и больше ничего подумать не успела: Ча бацнул прямиком ко мне в спальню. Он появился в обличье кота, но мигом разросся и принял свой обычный облик.
«Слушай, до чего увлекательно вышло! – с жаром выпалил он. – Хочешь, покажу?»
Уговаривать меня не пришлось. Ча вспрыгнул ко мне на кровать, а я присоединилась к нему, включив какой-то легкомысленный драма-ролик. Ча свернулся рядышком, и мы притворились, будто смотрим на видэкран.
Но в действительности я смотрела воспоминания Ча.
Первая часть примерно совпала с тем, чего я ожидала. Обернувшись Джошем, Ча какое-то время копошился в дядином офисе, потом дядя отослал его домой. Но Ча копошился не просто так: он осваивал Джошев перском и разбирался, как попасть к Джошу домой. Я показала Ча, как пользоваться моим перскомом, так что худо-бедно он представлял, как это работает. Я-то думала, что почувствую беспокойство или смятение Ча, но он излучал радостное возбуждение. Ему все было в новинку. Штаб и Монастырь он знал, но в Пике ему ни разу не доводилось бывать в настоящих домах. Поэтому ему дико нравилось играть роль Джоша, а еще больше ему понравилась часть про путь до дома. Лифты привели его в восторг. Ча транслировал мне свои ощущения – а он умел ощущать не только движение, но и направление. Когда двери лифта разъехались на первом этаже и Ча оказался сначала в вестибюле, а потом на людной улице, он насторожился и восхитился одновременно. Все вокруг было таким загадочным, все требовало внимания. До дома Джоша Ча шагал пешком: нельзя же банально вызвать транспод и упустить все это великолепие – людей, здания, витрины!
Я улыбалась его изумлению. Ча был как ребенок, которому показали что-то новое, или деревня, впервые увидевшая город побольше собственного поселка.
Ча то и дело сверялся с перскомом, чтобы не сбиться с пути, но делал это незаметно. Когда он очутился у дверей дома, где была квартира Джоша, я почувствовала его разочарование: что, уже все?! Прежде чем зайти в дом, Ча посидел немного в скверике неподалеку: ничего выдающегося – пара сотен квадратных футов, засаженных деревьями, травой и кустами. Джош в последнее время завел привычку сидеть там какое-то время перед тем, как подниматься домой. У скверика было важное достоинство – там работали исключительно камеры виднаблюдения. Усевшись на скамейку, Ча исподтишка поглядывал куда-то под куст, куда не досягала камера. Человек в таком укрытии бы не спрятался, а кто-то помельче – запросто.
Изучив место под кустом вдоль и поперек, Ча вошел в дом Джоша, поднялся на лифте на четвертый этаж и, как его учили, приложил к считывателю перском Джоша.
Дверь открылась, Ча вошел в квартиру, включил видэкран и съел готовую еду – ну ничего себе, он и ест совсем как человек! А вскоре после этого отправился спать. Джош нам рассказывал, что в последнее время частенько рано ложится.
А перском Ча пристроил на столике возле кровати.
Свет погас, и Ча превратился в кота, оставив под одеялом пижаму, а на столике – перском. И он бацнул на то самое место под кустом и прогулочным шагом удалился восвояси. А потом, бацнув несколько раз подряд, добрался до штаба и до моей спальни.
«Ну вот, скукота какая, – мысленно попеняла я ему. – Мог бы превратиться в змею и ускользнуть по вентиляционной шахте. Или в горгулью – и выпорхнуть в окно».
Ча потыкался в меня носом: «Сколько тебе Учителя твердили – чем проще, тем лучше! Кто обратит внимание на бездомного кота? А если пролетит горгулья или проползет змея – все тут же переполошатся».
Я ласково его погладила: «Мудрый ты у меня. Жалко, тебе манны не досталось от тех мантикор».
«Ничего, завтра будет еще манна».
Виддрама закончилась. Ча соскочил с постели и встал, выжидательно глядя на меня. Я начертила письмена и отворила Путь, отпуская его домой.
Итак… Перском Джоша не подал сигнал тревоги оттого, что его сняли с руки – и это нормально: люди же снимают перкомы, когда ложатся спать, – значит, до утра его никто не хватится. Десятки камер засняли, что Джош не делал ничего необычного до того, как вошел к себе в квартиру. Джош никогда не говорил, что у него в квартире тоже ведется съемка. Но я решила перестраховаться, поэтому попросила Ча проделать весь ритуал: поужинать, посмотреть ролики и лечь спать. Единственная неувязка: если камеры вдруг настроены на тепловой след, тогда они засекут момент, когда Джош внезапно съежился, а потом исчез. Тут уж неизвестно, что сочинят власти…
Но ничего не поделаешь: волков бояться – в лес не ходить. Мы придумали самый простой – и, хочется верить, наилучший – способ вызволить Джоша, обстряпав исчезновение при загадочных обстоятельствах. Властям придется изрядно поломать голову. И вряд ли они догадаются приплести сюда дядю или Охотников, в особенности меня.
Поэтому теперь жизнь должна идти своим чередом. Завтра Джош не придет на работу. Дядя попытается до него дозвониться, но безуспешно. Тогда дядя доложит об этом псайкорпусу. А потом… Вот и поглядим.