Я плюхнулась на наш самодельный диван из двух матрасов, покрытых спальным мешком. Джош начал несмело придвигаться ко мне. Взял меня за руку и неловко обнял за плечи. То есть он давал понять: хватит, мол, просто сидеть и разговаривать, давай займемся и другими делами. Да я и сама бы очень даже не прочь – но я довольно сурово себя осадила: напомнила себе, что я по-прежнему плохо знаю Джоша. Я не могу отправить его даже в Анстонов Родник, не говоря уж об Укромье и Монастыре. И как бы мне ни хотелось держаться за руки, целоваться и все такое… Нет, за те несколько часов, что подарит нам буря, я должна сделать все возможное, чтобы узнать его получше.
– Ну и чем ты тут занят, кроме подзарядки батарей и таскания ящиков? – осведомилась я.
– Да в основном… этим и занят, – пробормотал Джош. Намек он понял и руку с моего плеча убрал. – Я тут чуть-чуть осмотрелся. Поизучал здание, под которым бункер. В принципе нашел себе пару-тройку занятий, но сделал не так много. – Джош поморщился. – Я понятия не имел, насколько завишу от роликов и игр, пока не лишился к ним доступа. На экране перскома долго ни в одну игру не поиграешь. А из роликов тут есть разве что парочка про природу, и все.
– Зато ты читать можешь, – с завистью сказала я.
Я загрузила в перском целую гору книжек с тех пор, как приехала в Пик… И при этом у меня вообще нет времени, чтобы хоть нос сунуть в книгу. Если буря не грянет.
– Ну… – Джош замялся и покраснел. – Да, наверное, я читал бы, если бы тут было что-то интересное. А эти пособия по выживанию… Это ведь не то, что залпом глотаешь. А больше тут ничего нет.
Я изо всех сил постаралась не выпучить глаза.
– Ты не любишь читать?!
Я даже представить такого не могла. Я столько зимних вечеров провела под одеялом с настоящей бумажной книжкой из монастырской библиотеки, и горячий кирпич, завернутый в тряпицы, поджаривал мне пятки. А за стенами Монастыря свирепствовал буран. Я бы волком выла от тоски в такие вечера, если бы не зарывалась по уши в книжки.
– Не очень, – признался Джош и покраснел еще больше. – Легче ролик посмотреть…
– Так, у меня в перскоме сто килотонн книжек, – решительно перебила я. – Давай-ка выберем, что тебе может понравиться. Я читала что-то в духе той видигры, в которую мы с тобой играли, помнишь? Чтобы и магия, и примерно та же эпоха до Дисерея. Начнем с таких.
Мы склонились над моим перскомом и принялись пролистывать первые страницы книг. Довольно скоро мы выяснили, что понравится Джошу скорее всего, и подключили мой перском к его для скачивания. О человеке многое можно сказать по тому, какие книги ему нравятся – и, главное, какие персонажи. Я за эти пару часов узнала о Джоше больше, чем за многие недели.
И я была в шоке от того, как много, оказывается, скрывают от Псаймонов – и это при том, что у Джоша было «относительно нормальное» детство. Но зато я не узнала ничего такого, отчего стала бы иначе к нему относиться.
Гончие собрались вокруг и слушали наш разговор. Поначалу Джош, мягко говоря, смущался под всеми этими взглядами, но потом привык. А Ча время от времени подсказывал забытую мной книгу.
Периодически я подходила к двери проверить, не перестал ли дождь, потому что в бункере не было связи. И когда мы загрузили в перском Джоша с полсотни книг, я решила, что надо бы как-то наладить сообщение с миром.
– Ни за что не поверю, что бункер построили, а радио не подключили, – наконец заявила я. – Я к тому, что как без радио узнать, кто еще уцелел, правильно?
– Ну… да, наверное, – неуверенно протянул Джош. Ясно, почему он так растерян: теперь-то мне известно, что он почти ничего не смыслит в истории до Дисерея.
– Само радио, видимо, поломали, когда растаскивали отсюда припасы, но внешняя антенна могла и сохраниться, – рассудила я. – И с такой антенной наши перскомы смогут ловить и здесь. – Я поднялась на ноги. – Пойду поищу.
Прихватив с собой два огонька, я направилась в большой зал. Поскольку Джош поплелся следом, я принялась рассуждать вслух:
– Допустим, радиоточка где-то тут. – Я водила взглядом по стенам в поисках какого-нибудь кабеля, уходящего наверх, в здание. – Тем, кто сидел в бункере, нужно было понимать, есть ли какая-то связь с внешним миром. И живы ли их друзья и родня.
Искомый кабель никак не находился. Тогда я попыталась представить себя на месте этих самых додисереевских правителей. Им наверняка нравилось… править.
– Люди, которые приказывают построить вот такое убежище, вряд ли захотят, чтобы радио торчало на виду у всех цивов и каждый встречный делал бы с ним что вздумается. Значит… Вероятнее всего, радио размещено так, чтобы доступ к нему имели исключительно хозяева бункера. И во всем бункере только одно подходящее помещение… – Я развернулась и ткнула пальцем в кухонную дверь. – И это кладовая!
Я прошагала назад, в кладовую, где Джош устроил себе спальню. Дальняя стена – ну разумеется – была вся заставлена ящиками, до самого потолка. И там еще имелась лестница на колесиках, причем в рабочем состоянии. Нешуточная такая лестница, даже с перилами. Я влезла наверх и принялась отодвигать ящики от стены. И вскоре нашла то, что искала.
Как я и думала, кабель торчал из потолка впритык к стене. И торчал он один-одинешенек, без других кабелей.
Мы с Джошем принялись за дело и примерно за час перетаскали ящики с припасами и обзавелись работающей антенной, которая выходила наружу. Джош никак не мог взять в толк, каким образом это действует, но я методом проб и ошибок определила длину провода и обнаружила, что, если присоединить провод к металлическому браслету перскома, связь есть. Еще небольшая перестановка ящиков и матрасов – и готово дело: у Джоша есть очень даже удобное местечко, где он может смотреть эфиры и вообще все, что передают.
– Ты, главное, сам никуда не лезь, – предупредила я. – Звонки только в случае крайней необходимости – это ты и так помнишь, но не загружай ничего в перском и в базы данных не выходи. А то все записывается. И если обнаружится, что кто-то в Отстойнике загружает видролики к себе в перском, это сразу вызовет подозрения. И, возможно, проверку.
– А разве у людей в Отстойнике не бывает перскомов? – удивился Джош. – В конце концов, некоторые из них когда-то были цивами из Пика.
– У них у каждого точно есть идентификационный номер, и система его знает, – объяснила я. – Ты не можешь войти в активный эфир без номера перскома. Вот гляди. – Я зашла в активный эфир Охотников, и система сразу зарегистрировала мой перском. У Джоша вытянулось лицо. – Но ты погоди, я же в основном снаружи, и мне там положено быть. Я могу входить куда хочу и скачивать что хочу, а потом загружать тебе. А в остальное время просто смотри, что передают.
Мы настроились на четыре канала, которые вещали из Пика по Сети на окрестные города и села. Сигнал шел довольно далеко. Понятно, это не сотни каналов, которые смотрят подключенные к Сети цивы в Пике, но лучше, чем ничего. Джош хотя бы не будет настолько отрезан от мира.
– Мне пора, – сказала я. Радар показывал, что гроза ушла от нас на добрых полмили. – Я еще вернусь, но не факт, что с погодой так повезет, и пока что…
Он не дал мне договорить – стиснул меня в объятиях и так поцеловал, что я едва не задохнулась. И это определенно был лучший поцелуй за всю мою жизнь!
– Ты и так для меня столько всего сделала, – произнес Джош, когда мы наконец отлепились друг от друга, потому что дышать уже было никак. – Я навеки в долгу перед тобой. Ты потрясающая, и я тебя не заслуживаю, но обещай мне, что мы сумеем остаться вместе надолго, чтобы… чтобы проверить, можем ли мы быть вместе. В смысле, невзирая на то, что творится вокруг.
Я покачала головой:
– Будущее я предсказывать не берусь. Но обещаю: если мы вдруг не будем вместе, то только из-за того, что творится вокруг.
– По рукам, – кивнул Джош и снова меня поцеловал.
От этого поцелуя я вся затрепетала, внутри у меня потеплело, и я вдруг стала ощущать каждый дюйм своей кожи. И каждый дюйм моей кожи хотел, чтобы Джош к нему прикоснулся.
Очень-очень трудно было оторваться от Джоша, собрать Гончих, призвать мои огоньки и направиться к двери. За моей спиной ухнула тяжелая взрывостойкая дверь, и сердце словно замкнули в темную коробочку. Но еще хуже, что в темную коробочку замкнули Джоша, хоть его коробочка и побольше моей. Ему придется жить там в одиночестве: быть один он привык, а вот жить в изоляции – нет. И это было ужасно. Мне хотелось побежать назад и пообещать Джошу, что я отвезу его к себе домой. Или спрячу его у нас в штабе.
Я пробиралась через полуразрушенное здание, изо всех сил стараясь не оставлять следов. Я вышла и не оглянулась. Где-то на выходе может скрываться камера, которую я не вижу. А мне не надо, чтобы кто-то думал, будто я оставила что-то у себя за спиной в бункере. Я ведь просто воспользовалась одним из убежищ, скоротала там время, а теперь возвращаюсь в дозор.
Прямо на ступенях здания я отворила Путь для Кусача, Дергача и Гвалхмая.
«Обращены ли к нам взоры?» – спросила я Ча, который обладал сверхчутьем на камеры.
Ча качнул головой: «Взоров нет. К чему твой вопрос?»
«Да к тому, что уже позарез нужно кое-что спросить», – ответила я. Воскресила в голове Один Белый Камень, включила псайщит в перскоме и, обмерев одновременно от восторга и от собственного нахальства, выкрикнула:
– Тирсион! Тирсион! Тирсион!
Меня словно обволокло нездешним могуществом, и я строго цыкнула на себя: мол, хватит трусить! Гончие окружили меня. Посреди полуразрушенной улицы с ее трещинами, рытвинами и выбоинами возник Портал. А из Портала нам навстречу шагнул Житель-Князь в лавандовом одеянии, известный мне как Тирсион.
Выглядел он обыкновенно. Как и в прошлый раз, не плыл по воздуху, а шагал по земле.
– Я все гадал, когда же ты наконец сподобишься призвать меня. – В его глазах сияло любопытство и, кажется, даже лукавство. – Я полагал, это случится раньше.