Несколько минут спустя полковник сбежал вниз по лестнице, сияя довольной улыбкой.
— Ну все, клиента закрыл, Хованскому отзвонился. Он всем доволен. Для нас, кстати, тоже приятная новость. Погода улучшается. Сегодня нас забрать уже не смогут, вся техника занята. А вот завтра с утра вертолет будет здесь. — Ненадолго задержавшись взглядом на жмущейся друг к другу чете Сипягиных, Изотов устремился к барной стойке. — Ну что, можем отметить наши успехи, а затем спокойно дожидаться вертолета.
Как оказалось, Изотов глубоко ошибался.
Глава 15,в которой все ждут вертолета, но не у всех получается дождаться
Первый выстрел раздался в тот самый момент, когда Илья, лежа на кровати и поглаживая устроившуюся у него на груди Рокси, уже почти задремал. Второй прогремел спустя секунду, когда болонка успела шмыгнуть под кровать, а Лунин уже коснулся дверной ручки.
Как позже рассказала случайно оказавшаяся в это время в коридоре Мария Александровна, выстрелам предшествовало появление на втором этаже вооруженного человека. Подойдя к двери номера, в котором был заперт Сипягин-младший, Грачик, а вооруженным человеком оказался именно он, наклонился к замочной скважине и громким шепотом, исключавшим возможность узнать его по голосу, позвал:
— Денис! Дениска!
Вместо того, чтобы как можно скорее укрыться у себя в номере, Мария Александровна застыла неподвижно, разглядывая пятизарядный охотничий карабин «Вепрь», изготовленный вятско-полянским заводом «Молот», который Грачик держал в правой руке. Вернее, как говорила сама Кожемякина, смотрела она на ружье. «Я сразу поняла, что у него ружье», — позже раз за разом повторяла женщина заинтересованным слушателям. О том, что это именно пятизарядный «Вепрь», ей стало известно гораздо позднее от любезно поделившегося информацией полковника Изотова.
За дверью послышался какой-то неясный шум, должно быть, Сипягин вскочил с кровати, а затем и его негромкий голос:
— Да! Здесь я! Кто это?
Должно быть, Денис тоже говорил, наклонившись к замочной скважине. Во всяком случае, уже успевший вскинуть карабин на изготовку Корхмазян выстрелил именно в ту часть дверного полотна, в котором виднелась узкая прорезь. Заряд картечи прошил дверь насквозь несколькими сантиметрами ниже врезанного замка. Испуганно вжимаясь в стену, Кожемякина хотела было закричать, но вдруг почувствовала, что голосовые связки отказываются ей подчиняться. Из приоткрытого рта вырвался лишь негромкий шипящий звук, не способный заглушить отчаянный вопль, донесшийся из-за простреленной двери.
— Попал, — удовлетворенно произнес Грачик и вновь выстрелил, ориентируясь на голос.
Распахнув дверь, Лунин, как был босой, в джинсах и футболке, выскочил в коридор.
Заметив его появление, Грачик предупредительно выставил вперед левую руку и попросил:
— Подожди, постой так немного. Не мешай.
Илья в нерешительности остановился. До вооруженного человека было метров десять, не меньше. Пробежать их по узкому коридору и при этом не оказаться пойманным на прицел представлялось не просто чем-то малореалистичным, а скорее абсолютно невыполнимой, бредовой идеей, о которой даже не стоило и думать.
Наклонившись к двери, Грачик несколько мгновений что-то разглядывал сквозь пробоины, только что появившиеся благодаря его усилиям.
— Еще шевелится, — укоризненно покачав головой, он приставил ствол карабина к одному из отверстий.
Все, что успел сделать Лунин, прежде чем Корхмазян вновь нажал на спусковой крючок, — это крикнуть:
— Не надо!
Поворот головы. Внимательный, задумчивый взгляд. Улыбка. Грустная улыбка человека, понимающего, что назад пути нет. Тихий ответ:
— Так правильно.
Выстрел.
С третьего раза заряд картечи пробил в мягкой сосновой двери отверстие столь внушительного размера, что сквозь него легко можно было бы просунуть сжатую в кулак руку. Наклонившись к нему, Грачик на секунду замер, затем выпрямился и удовлетворенно кивнул Лунину:
— Все. Теперь нормально. Пойду, пожалуй.
— Да-да, — Илья внимательно наблюдал за тем, как описавший широкий полукруг в воздухе оружейный ствол опустился к полу, — конечно. Не смею задерживать.
— Еще бы, — усмехнулся Корхмазян и заковылял к лестнице.
Как только вооруженный человек исчез из поля зрения, Марии Александровне моментально стало легче, во всяком случае, к ней вернулась способность издавать громкие и даже несущие некоторую смысловую нагрузку звуки.
— Убивают, — истошно заголосила она, — человека убивают!
— Убили уже, — досадливо поморщился предпочитающий точность формулировок Лунин, но это его уточнение растворилось в шуме открывающихся дверей и многоголосом гуле.
В одно мгновение в коридоре сделалось тесно и необычайно шумно. Поняв, что стрельба окончена, еще оставшиеся в живых постояльцы «Ковчега» дружно вывалили в коридор. Успевший быстро сориентироваться Изотов первым оказался у изрешеченной картечью двери и, выставив перед собой руки, преградил путь любопытным:
— Граждане. Сдаем назад. По малой сдаем назад, я сказал. Нет, нельзя посмотреть! Одним глазком тоже нельзя. Лунин! Ты чего там замер? Остолбенел с перепугу? Иди сюда.
Илья двинулся по коридору и почти тут же болезненно скривился, когда одна из дочерей Кожемякина в толчее наступила ему каблуком на босую ногу.
— Так, Лунин, чего ты мне рожи корчишь? Докладывай, — поторопил Изотов. — Кто стрелял? Корхмазян?
— Корхмазян, — коротко подтвердил Илья.
— Ясно. Припрятал, значит, хромой ружьишко одно от нас. Ты присутствовал?
Лунин кивнул.
— Очень хорошо, имеем раскрытие. Побольше б таких дел было, — обрадовался полковник. — Меры к задержанию почему не принял?
Илья молча смотрел в лицо Изотову, вернее в точку, расположенную в нескольких сантиметрах над переносицей, и думал о том, что если полковника как следует щелкнуть по лбу, то наверняка, дернув головой, он ударится о дверь затылком.
— Ты чего молчишь, Лунин? — Брови Изотова поползли навстречу друг другу. — Я спрашиваю, чего ж ты его не задержал?
— Я? А что я? — Илья все еще старался сохранять хладнокровие, хотя точка, расположившаяся над переносицей Изотова, буквально молила о том, чтобы кто-нибудь как следует по ней врезал. — Я ведь пистолет тебе вернул. Так что, если хочешь, можешь возглавить преследование и лично провести задержание. Думаю, он недалеко ушел. С такой-то ногой.
— У него же в сарае снегоходы стоят, — послышался за плечом бас Кожемякина, — хорошие аппараты, мощные. На них и через перевал махануть можно. А там и до города добраться не проблема.
Лунин обернулся, скользнул взглядом по раскрасневшемуся лицу Станислава Андреевича.
— У вас, кажется, жене плохо, — холодно произнес Илья, отодвигая Кожемякина в сторону, — вы обратите на нее внимание. Хотя бы для разнообразия.
Сделав всего два шага, Лунин вновь остановился. Сипягины стояли перед ним, тесно прижавшись друг к другу. Антонина Владимировна обвила руками мужа и тихо плакала, уткнувшись лицом ему в грудь. Артур Львович еще пытался держаться, но трясущиеся губы и тусклый, безжизненный взгляд говорили о том, что эта попытка дается ему из последних сил, которые вот-вот уже кончатся. Сипягин раз за разом повторял одни и те же движения: проводил левой рукой жене по волосам, целовал ее в макушку, затем правой рукой гладил по спине, успевая в это же время что-то шептать ей на ухо. После небольшой, секундной передышки все повторялось.
Неожиданно Сипягина оттолкнула мужа от себя и яростно прошипела:
— Почему ты? Почему ты сам не сделал этого? Тогда Денис был бы жив!
Лицо Артура Львовича страдальчески перекосилось. Наконец в отрешенном взгляде Сипягина промелькнуло некое подобие осмысленности. Он покачал головой и с видимым усилием произнес фразу, которую Илья уже от него слышал:
— Месть уничтожает. Обоих.
— Вы были правы, — кивнул Илья. Он хотел было добавить, что, к сожалению, Сипягин-старший не смог внушить столь здравую мысль своему сыну, но затем решил, что это будет слишком жестко. Да и бессмысленно. Уже бессмысленно.
Вернувшись к Изотову, Илья ухватил его за пуговицу пиджака.
— Дай пистолет, — потребовал Лунин.
— Чего? — Полковник изобразил на лице крайнюю степень изумления. — Это табельное оружие. Ты понимаешь, о чем говоришь?
— Ствол мне дай. — Илья потянул на себя пуговицу и услышал, как жалобно затрещали рвущиеся нитки. — Ты ведь не пойдешь, а я схожу. Приму меры к задержанию.
— Лунин, — полковник отчаянно замотал головой из стороны в сторону, — я не могу. Права не имею. Да и потом, мы свое дело сделали. Преступника установили. А задерживать его не наша обязанность. Пусти меня, в конце концов!
Илья замахнулся, сжимая правый кулак. Поняв, что сейчас произойдет, Изотов зажмурился и втянул голову в плечи. В последний момент пальцы правой руки разжались, и тяжелая ладонь Лунина с грохотом врезалась в дверное полотно.
— Ладно, стой здесь. Охраняй место преступления, — процедил Илья, чувствуя, как переполнявшая его волна ярости вдруг схлынула, уступив место презрительному равнодушию к стоящему перед ним сослуживцу.
Резко развернувшись, Илья зашагал к лестнице. Уже начав спускаться, он услышал у себя за спиной гневное:
— И вот не надо мне здесь указывать! Молод еще.
Ухватившись за перила, Лунин крутанулся на пятках и, перескочив через две ступени, бросился обратно.
— Лунин, вот только давай без глупостей. — Изотов испуганно вскинул руки, закрывая лицо, но Илья промчался мимо, не обратив на полковника никакого внимания.
Заскочив к себе в номер, Илья торопливо натянул на ноги ботинки и схватил висевшую на спинке кресла куртку.
— Остаешься здесь, — приказал он высунувшейся из-под кровати болонке. — Я скоро вернусь.
Рокси возмущенно залаяла.
— Вернусь, — подбодрил ее, уже выходя в коридор, Лунин. — Обязательно вернусь.
Выйдя на крыльцо, Илья с удовольствием подставил лицо лучам долгожданного солнца. Постояв несколько секунд зажмурившись, он сбежал вниз по ступеням. Отчетливо заметные свежие следы действительно вели в сторону сарая, однако рева работающего мотора слышно не было, да и обе створки ворот казались закрытыми. Вздохнув, Илья сунул руки в карманы куртки и зашагал вперед, отчего-то стараясь не затаптывать оставленные Грачиком на снегу отпечатки обуви.