— Вы тут чего ошиваетесь? — раздавшийся откуда-то сверху голос явно принадлежал взрослому мужчине, скорее всего, владельцу внедорожника.
— Так ведь пшено, — пролепетал Карасик, чувствуя, что бить могут начать прямо сейчас, — тетка голубей кормила. Дурная совсем! Прям на машины пшено накидала. Мы вот с Сашкой убрать решили, чтоб птицы машины не попортили. Ведь всю краску покоцают!
— Пшено, говоришь, — теперь голос не звучал так угрожающе. — И вправду пшено! И откуда только дуры такие берутся?
Поняв, что вопрос адресован не лично ему, Виталик лишь сочувственно вздохнул и тут же почувствовал, что свободен. Невероятным усилием воли он подавил в себе инстинктивное желание немедленно сорваться с места. Взглянув сперва на Шурика и убедившись, что другу тоже уже ничего не угрожает, он обернулся.
— Держите, заработали. — Мужчина, во внешности которого не оказалось ничего угрожающего и которому, на взгляд Карасика, было уже далеко за шестьдесят, достал из бумажника две сотенные купюры. — Дальше я сам дочищу, вы до крыши так и так не достанете. Все, пацаны, дуйте за мороженым.
Ни Шурика, ни тем более отличающегося большей сообразительностью Карасика повторно упрашивать не пришлось. Схватив деньги, оба мальчугана стремглав бросились прочь.
— Может, и впрямь по мороженому? — метров через двести спросил остановившийся отдышаться Виталик.
— Ну не знаю, — задумчиво протянул не имевший привычки быстро принимать решения Шурик, — и так вон снег какой валит.
— Так и что? Пусть валит, — настаивал на своем Карасик, уже решивший, что в их паре вожаком будет непременно он сам, — со снегом оно даже вкуснее будет. Погнали!
— Погнали! — согласился Шурик.
Еще через мгновение друзья вновь мчались со всех ног, теперь уже по направлению к ближайшему продуктовому магазину. Какое-то время первым бежал Карасик, затем набравший скорость Шурик обогнал его и вырвался вперед. Еще через несколько шагов друзья поравнялись и теперь бежали рядом друг с другом. Они уже не думали о том, что, возможно, Пашка навсегда покинет их интернат, не думали о тех испытаниях, которые наверняка ждут их впереди. Они просто бежали рядом плечом к плечу, улыбаясь друг другу. В эту минуту они были счастливы.
Эпилог
Апрель принес долгожданное тепло. Серые, местами уже почти черные остатки некогда огромных сугробов таяли прямо на глазах, а солнце день ото дня взбиралось все выше по небосклону. Казалось, природа пытается поставить рекорд скорости по переходу от затянувшейся на весь март зимы прямо к лету. С наступлением выходных горожане толпами устремлялись за город для того, чтобы в понедельник выйти на работу с обгорелыми красными лицами и стойким, не выветривающимся до следующих выходных запахом шашлыков. Это дружное движение народных масс из стороны в сторону мгновенно приобрело такой размах, что в пятницу вечером на выездах из города образовывались гигантские пробки, дающие возможность стоящим в них жителям Среднегорска порассуждать на тему: «А хорошо все же, что мы не в Москве живем. Они там изо дня в день так ездят».
Губернатору Среднегорской области Ивану Юрьевичу Сергиевичу тратить время на стояния в пробках не приходилось, однако о преимуществах провинциальной, в особенности весьма удаленной от Москвы, жизни он порассуждать любил. Вот взять, к примеру, мэра Москвы. Большой человек, ничего не скажешь. Но если задуматься, это всего лишь один из сотен, если не тысяч, населяющих Москву высокопоставленных чиновников. Понятно, конечно, что чиновников в Москве не сотни и не тысячи, а сотни тысяч, если уже не миллионы, но по-настоящему высокопоставленных, слава богу, не так много. Их еще можно посчитать. Нет, не на пальцах, но все же. Хотя бы на калькуляторе. Правительство, Совет Федерации, Дума. Дума, конечно, не вся, примерно треть. Лидеры фракций, председатели комитетов, их заместители. Прочих кнопкодавцев можно не учитывать. Руководители госкорпораций. Силовая верхушка. У людей в погонах все мутно, кроме них самих, никто не понимает, кто из генералов какой вес имеет. Потом Администрация президента. С этих, собственно, счет и надо начинать, потому как они ближе всех если не к телу, то к руководителю администрации, ну а уж тот в свою очередь, ну в общем, и ежику понятно.
И вот вся эта толпа народу, не вся разом, конечно, но достаточно и одного особо активного, может в пятничный вечер озадачить уже собирающегося приступить к заслуженному отдыху московского градоначальника каким-нибудь наверняка бессмысленным, но в то же время неотложным вопросом, решению которого он и посвятит пятничный вечер.
Представить что-либо подобное в Среднегорске почти невозможно. Нет, конечно, в область периодически прилетает то кто-то из членов правительства, то какая-нибудь депутатская комиссия, но все эти визиты, слава богу, совсем непродолжительны, да и чаще всего это он, Сергиевич, что-либо выигрывает от визита гостей из столицы, ведь это ему, вернее, вверенной его попечению области всегда не хватает то бюджетных средств, то прямых инвестиций, то внебюджетного финансирования. Одним словом, денег. А где все деньги? Правильно, в столице. Бюджет ведь именно там пилят, причем последнее время так ловко инструментом владеть наловчились, что даже опилок не остается. Раньше хоть был шанс руки подставить, набрать пригоршню, а теперь разве что ножовкой по пальцам получить можно.
Сделав глоток коньяка, Сергиевич поудобнее устроился в шезлонге и подоткнул укрывающий его теплый плед. Солнце, конечно, пригревает, но ведь между «пригревает» и «греет» такая же разница, как между рублем и долларом, хотя нет, пожалуй, все же поменьше.
— Moscow Calling! — рявкнул один из лежащих на небольшом стеклянном столике смартфонов.
Взглянув на экран, Сергиевич нахмурился. Номер был известен узкому, очень узкому кругу лиц, и все до единого они были внесены в память, более того, добавлены в папку «избранное». И тем не менее номер абонента был неизвестен, точнее, на экране появились какие-то цифры, но они совершенно ничего не говорили ни смартфону, ни его высокопоставленному обладателю.
— Слушаю вас, — решился принять звонок Сергиевич.
— Ара, здравствуй! — послышался из динамика скрипучий голос. — Надеюсь, не сильно отвлекаю. У вас ведь вечер уже. Наверняка сидишь где-нибудь, закатом любуешься, коньяк попиваешь.
— С кем имею честь? — Отбросив плед в сторону, Иван Юрьевич неловко выбрался из шезлонга. Теперь он стоял, озираясь по сторонам, словно загнанный охотниками зверь, над головой которого только что просвистела пуля.
— Ара, ты что, правда, не узнал? — расстроился собеседник. — Или узнал, но очень хочешь, чтобы обознался? Я что-то думаю, со слухом у тебя все нормально. Да и память вряд ли так сильно подводит. Может, коньяка много выпил?
— Представьтесь, пожалуйста. — Сергиевич огляделся по сторонам, затем поднял голову вверх, вполне допуская, что где-то в небе завис оснащенный камерой дрон, но так ничего и не увидел.
— Если ты так просишь, конечно, дорогой мой. Памусян моя фамилия.
— И что вы, — схватив стоящий на столике бокал с коньяком, Сергиевич залпом опрокинул в рот содержимое, — что вы от меня хотите, господин Памусян? Если у вас есть какие-то предложения, их лучше обсудить в рабочее время.
— Предложения? Ара, дело же не в моих предложениях. В твоих! Я хочу обсудить с тобой одну интересную запись. Я сейчас включу небольшой эпизод послушать, а потом мы с тобой вместе обсудим, какие у тебя ко мне есть предложения.