— Она рассердится не поэтому. Ей не понравится, что ты не сказал ей все заранее, — сказал я.
— Твоя правда, но я не мог ей сказать. Вся история должна быть тайной, пока ты не вернешься обратно в базовый лагерь.
— А как же киношники?
— Они никому ничего не скажут. Мы им платим, они работают на нас.
— А почему об этом знает Холли Анджело?
Он сделал глубокий вдох, выдохнул. Палатка — внутри было холодно — наполнилась туманом.
— Тут не обошлось без шантажа, — сказал он. — Ну, фактически.
Как же все-таки она узнала? Наверное, у нее какие-то связи с доктором By.
— Но в любом случае, если бы ты не прошел медобследование на пять баллов, я бы тебя сюда не взял. Точка, без вариантов. Отправил бы тебя прямиком в Чиангмаи. И кстати, я в самом деле записал тебя в тамошнюю международную школу.
А Холли... ну что Холли? Она позвонила мне на прошлой неделе и сказала, что вот прямо щас напечатает репортаж о том, как ты лезешь на Эверест, если я не предоставлю ей эксклюзивные права на эту историю.
— А теперь она сама хочет лезть на гору, — сказал я.
— Ага, и похоже, мне придется согласиться и с этим. А иначе она станет посылать репортажи, как только окажется здесь.
— Хорошо, но почему мы должны держать все в секрете?
— Это всё китайцы, — сказал он. — На этой стороне горы нет лимита на возраст восходителей, но если китайцы узнают, что мы пытаемся завести на вершину четырнадцатилетнего, они запросто отзовут пермит. Они уже много лет подряд пытаются закинуть на гору тинейджеpa и не будут рады узнать, что какой-то америкашка их опередил*.
Джош горько усмехнулся.
— Политика, пресса, реклама, спонсоры, то да се... Куда катится скалолазный мир? Я передать тебе не могу, как скучаю по дням, когда мы с твоей мамой были просто Скальными Крысами и появлялись у горы с пакетом сухофруктов, парой бутылок воды и старой веревкой. Теперь мы Скальные Угри — извиваемся, как на сковородке. Тех времен уже не вернуть.
Тут холодный горный воздух разрезал чей-то отчаянно громкий визг:
— Джош!
— Добро пожаловать, Холли, — сказал Джош.
— Ты узнаёшь ее по голосу?
— Я его пятнадцать лет не слышал, но узнаю где угодно. Никто так не умеет визжать. Не голос, а скрежет ногтей по грифельной доске.
— Джош!
Нас обоих передернуло.
— Холли занималась журналистикой, еще когда мы с мамой лазали, писала про скалолазов. Пару раз написала про нас хорошие статьи. Сама тоже лазала, так сказать... — Джош покачал головой. — Смотреть на это без содрогания было нельзя.
— Джо-о-о-о-ош!
— Короче, вот что я предлагаю. Я завожу тебя наверх, но только в том случае, если буду абсолютно уверен, что ты останешься цел и здоров. Если сумеешь покорить гору, станешь знаменитостью...
* В действительности так и случилось: американец Джордан Роме-ро, без двух месяцев четырнадцати лет от роду, в итоге всех опередил, причем без необходимости тайных операций. Он покорил Эверест в 2010 году, побив рекорд Мин Кипы.
и поможешь папе прожить остаток его дней в комфорте. Я собираюсь продать бизнес через несколько лет и уйти на пенсию. Ну как, мы квиты? Я вовсе не был уверен, что хочу становиться знаменитостью, и уж точно я не был рад узнать подлинную причину, почему он взял меня на Эверест. Но зайти на вершину я еще как хотел!
— Окей, квиты, — сказал я. — Но никаких больше тайн, обманов и прочей ерунды. Я хочу знать, что происходит.
— Договорились.
Мы пожали друг другу руки.
— Джо-о-о-о-ош!
Джош расстегнул молнию и выглянул наружу.
— Пожалуй, надо нам пойти с ней поздороваться, а не то от ее криков сойдет лавина.
Вдох
ХОЛЛИ АНДЖЕЛО ПОХОДИЛА на рыжее огородное пугало, одетое в розовую пуховку.
Росту в ней было под два метра, ноги и руки болтались, как макаронины. Увидев Джоша, она ринулась к нему и заключила его в объятия с таким воплем, что из всех палаток в радиусе полукилометра повыскакивали люди.
Рядом с ней стояли несколько любопытных шерпов, трое операторов, личный повар и массажист. Последние двое дрожали. Если кто-нибудь не найдет им одежды потеплее, к утру они обратятся в сосульки.
Джош выкарабкался из Холлиных щупалец и в дальнейшем держался от нее на расстоянии вытянутой руки.
— Ты совершенно не изменилась, — сказал он, озарив ее своей фирменной улыбкой. (А в виду он имел, наверное: «Холли, ты совершенно не растеряла умение сидеть у всех в печенках».)
Карие глаза коршуна ищут следующую жертву. Ей оказался я.
— Пи-и-и-и-и-и-и-ик!
Хорошо, что на этот раз ее визг был прерван приступом кашля, который заодно не дал ей меня обнять, так как она повалилась в снег. Если вы думаете, что повар или массажист помогли ей подняться, то вы ошибаетесь — они как стояли, дрожа, так и стояли.
— Не нравится мне этот кашель, — сказал Джош, дождавшись, пока Холли встанет.
— Да ладно... вдох... ерунда. Сам зна... вдох... ешь, высокогорье... вдох... сухой воздух... вдох...
— Доктор Кригер тебя посмотрит.
Джош все так же улыбался, но мне показалось, что улыбка стала более искренней. Джош не имел ни малейшего желания заводить Холли Анджело выше, чем абсолютно необходимо, и, судя по ее текущему состоянию, далеко ей подняться не удастся.
Холли представила меня и Джоша съемочной группе. Операторов звали Джей-Эр, Уилл и Джек. Выглядят подтянуто. Джош поблагодарил их за работу.
— Что ты, мы сами чрезвычайно рады возможности оказаться здесь, — сказал Джей-Эр, затем добавил шепотом: — Джош, не в службу, а в дружбу — найди нам местечко подальше от Холли, чем дальше, тем лучше.
— Не вопрос, — ответил Джош.
Тем временем Холли уже отправила шерпов ставить ее розовую палатку, по размеру не уступающую Джошевои штаб-квартире.
Джош с ужасом отметил, что место для розового монстра было выбрано аккурат рядом с его собственной палаткой (и моей), но промолчал. Обернувшись к Джей-Эру, он указал на пустое место метрах в тридцати поодаль:
— Вам туда, ничего лучше предложить не могу.
— Отлично, пойдет, — сказал Джей-Эр и отправился туда с напарниками и снаряжением.
Джош потер виски.
— Наверное, ты это и сам понимаешь, но хочу привлечь твое внимание: будь очень осторожен с Холли. Она журналист, а это хуже, чем следователь, так что все, что ты скажешь, будет использовано против тебя. Помни: в первую очередь ее интересуют собственные слава и карьера, тебя она в целом видала в гробу, в ее глазах ты лишь средство.
— А операторы? — спросил я.
— За них не беспокойся. Все права на видеоматериалы принадлежат нам. Даже если ты напортачишь, мы сможем смонтировать все в лучшем виде, ты будешь звездой. — Джош улыбнулся. — Шучу. Ладно, пошли в столовую, познакомлю тебя с другими альпинистами. Тут только одно нужно иметь в виду: они знают, что ты мой сын, но они не знают, что мы планируем завести тебя наверх.
— Почему?
— Потому что они за попытку восхождения заплатили почти по сто тысяч каждый. По сути дела, мы за их деньги ведем тебя на вершину. Кто знает, может, они будут недовольны.
— И что я должен им говорить?
— Что ты приехал ко мне в гости попробовать свои силы, думаешь зайти в Четвертый, от силы Пятый лагерь. — Джош глянул в сторону Холли. — Кстати, нужно и ее оповестить, так как иначе она не будет держать язык за зубами. Иди в столовую и жди меня, я скоро буду.
Джош вздохнул, натянул на лицо фирменную улыбку и пошел к Холли, которая командовала шерпами. Те в основном ее игнорировали.
СТОЛОВАЯ была ничуть не меньше штаба, но людей в ней было куда больше. А еще там было очень дымно — и от керосиновых ламп, и от плиток, и от сигарет. Из клиентов не курил никто; шерпы же, напротив, без курева обходиться не могли — у каждого изо рта торчала сигарета.
Сунджо раздавал лапшу. Я подошел, сказал «привет».
— Ну как дела?
— Что там был за волчий вой снаружи? — спросил Сунджо.
— Журналистка.
— Сломала ногу?
— Еще нет.
Я окинул столовую взглядом, Запы не было.
— А где Запа? Сунджо пожал плечами.
Подошел какой-то альпинист, протянул Сунджо тарелку. Тот положил туда порцию лапши и улыбнулся от уха до уха. Альпинист с подозрением понюхал еду, что-то буркнул и удалился.
— Ну как тебе остальные? — спросил Сунджо.
— Ну, тот, что только что брал еду, мне не понравился, — сказал я.
Я еще раз оглядел палатку, посчитал людей. Семь женщин, шестнадцать мужчин (включая бурчалу). Я знал, что на вершину собираются десятеро, и попробовал угадать кто. Это было не так-то просто. С одной стороны, у того, кто в лучшей форме, больше шансов. Однако ключевой момент — это прохождение зоны смерти, а в ней ничто не играет такой роли, как снабжение органов кислородом. У кого организм лучше умеет это делать, по форме мышц не определишь. И самый важный, быть может, фактор — это удача; ей покамест не научился управлять ни один альпинист, в какой бы физической форме он ни был. Большинству людей в палатке было лет по тридцать-сорок; на мой взгляд, в нужной форме для попытки восхождения были от силы пять-шесть человек. Я был вынужден согласиться — Джош не зря беспокоится за успешность нынешнего сезона.
Сунджо я сказал: мол, как странно, что шерпы курят.
— А-а. Дело в том, что почти все они думают, что погибнут на горе, — ответил он. — Так почему бы покамест не понаслаждаться жизнью?
— Но ведь привычка курить мешает им лезть наверх!
— Еще как мешает, но только в тот момент, когда кончается курево, — ответил Сунджо. — Запа об этом позаботился, прихватил с собой пару ящиков сигарет на продажу.
Я знал, что монахам запрещено не только курить, но и употреблять алкоголь и другие подобные вещества. Видимо, этот запрет не распространяется на их продажу.
— А что тут такого? — сказал Сунджо. — Запа же раздаст прибыль тибетским монахам. Они нищие, как церковные крысы. Ты видел по дороге, китайцы их не очень жалуют.