– Моя школа, – довольно буркнула Мара и сделала последний марш-бросок до комнаты Данифа.
Все повторялось, как во сне: щель, которая так и зовёт заглянуть внутрь, горящий свет... Брин! Она всё-таки пролезла!
Мара постучала. В конце концов, могла и ошибиться. И там, как вчера, предается ванным радостям Даниф. И ведь с халатом ей ещё повезло! А сегодня поди знай, в каком виде профессор разгуливает по комнате! Может, натирает свое волосатое туловище какими-нибудь маслами и снадобьями. Бог свидетель, одни духи не могут так неистово пахнуть. От картинке, возникшей в голове, Мару передёрнуло, и она застучала с удвоенной силой.
Однако было тихо. Ни голоса, ни шагов, ни даже шума воды. Зато от стука дверь, жалобно пискнув, поддалась и распахнулась ещё шире.
– Что ты здесь делаешь? – раздался за спиной сухой голос мисс Вукович.
Мара медленно обернулась, в надежде, что ей послышалось. Но нет, за спиной стояли все, кто только можно. Завуч, Даниф и... И даже отец. Он выглядел мрачным и разочарованным. И нужно было чудо, чтобы он поверил в ее оправдания.
– Отвечай, – потребовал профессор Эдлунд.
Даниф молчал и даже не пытался изобразить возмущение. Судя по опущенным плечам, ему уже досталось за эксперимент с гипнозом.
– Я искала профессора Данифа, – начала она. – Дверь была не заперта...
– Ложь, – вмешался хозяин спальни. – Я точно помню, что поворачивал ключ, – в качестве доказательства он вытащил из кармана большой ключ с белком в виде солнца – их выдавали всем гостям. – Вчера тут было слишком людно.
Он посмотрел на Мару, прищурившись, и у нее ёкнуло внутри. Что это было? Намек? Угроза? Шантаж? Или простое совпадение?
– Но я же не могла открыть сама... – Мара развела руками, демонстрируя пустые ладони. – Я просто стучала...
В голове бешеным галопом скакали мысли. Если Брин внутри... Она бы перевоплотилась, спряталась. Но как ей потом выйти? И куда девать одежду? Выкинуть в окно и попробовать спуститься по карнизам и водосточной трубе в виде крысы? Слишком заметно. Внизу – тренировочное поле, где наверняка полно лишних глаз... Может, отвлечь их? Увести? Но куда?
– Мне не нравится все это, – холодно произнес Эдлунд. – как минимум потому, что сейчас ты должна быть на уроке.
– Я... Я почувствовала себя неважно... – на ходу соображала Мара. – Пошла к мадам Венсан, но она была занята с Мбари. И тогда я решила спросить профессора, нормально ли это... Ну, в смысле, после долгой трансформации... Может ли быть такая долгая побочка, или это что-то другое?
– После трансформации? – Даниф пренебрежительно хмыкнул. – Конечно же, нет! Что вы ей дали, мисс Вукович? Лошадиную дозу женьшеня, я полагаю? Неудивительно, что девочка не может найти себе места! Еще бы: столько лет внушать, что трансформации…
– Здесь никто никому ничего не внушает, – отчеканила оскорбленная хорватка. – И с препаратами для зимних я имею дело не каждый год. Хотя вам, безусловно, виднее, вы у нас мастер в том, что касается лошадиных доз…
– Что за намеки?! – возмутился Хуссейн Даниф. – Я взрослый человек и имею право хранить у себя столько лекарств, сколько потребуется…
Мара внутренне сжалась, пытаясь придумать хоть какой-то выход. Она радовалась, что Даниф и Вукович дали ей перевести дух, но ведь не могли же они вечно ссориться!
Взъерошенная макушка Нанду возникла в конце коридора, как священное знамение. Увидев, что Мара в западне, он замер и сделал шаг назад. Ну же, Нанду, беги! Не вздумай играть в рыцарство и спасать – только не это! Хотя бы один должен остаться на свободе.
Мара нащупала в кармане телефон. Украдкой вытащила, разблокировала. И, глядя куда-то в сторону и пользуясь только боковым зрением, кое-как сумела отправить в общий чат смайлик в виде кошки.
– Дай, пожалуйста, – Эдлунд протянул руку и кивнул на гаджет. – Неделю ты не будешь им пользоваться. И не надо на меня так смотреть! С тобой разговаривают взрослые, а ты играешь в эти ваши смайлики! Ведешь себя, как ребенок, значит, будешь наказана, как ребенок.
Мара проводила тоскливым взглядом гаджет до самого отцовского кармана. Нет, она не боялась остаться на неделю без своего электронного друга. Хотя бы потому, что у нее в домике валялся еще и планшет, – и хорошо, что об этом папа не вспомнил. Она боялась, что Нанду не сообразит насчет Кошкиной. Или не сумеет быстро ее найти… И тогда будет очень трудно потом отмазать Брин.
– Прошу меня извинить, – Даниф гневно сверкнул глазами в сторону мисс Вукович. – Я хотел бы побыть один. Мне придется изучать устаревшую методику преподавания, потому что не все здесь готовы к инновациям.
– Какой изящный эвфемизм для пагубного пристрастия! И что будет дальше? Научите моих учеников курить?
– Мила! – тихо одернул завуча Эдлунд. – Пожалуйста.
В любой другой ситуации мисс Вукович не только не стала бы выяснять отношения при учениках, но и отругала бы любого, кто бы посмел так поступить. Видимо, профессор Даниф разозлил ее не на шутку. Да он и сам порядком вышел из себя. Ноздри раздувались, губы побелели, на щеках перекатывались желваки. Казалось, он вот-вот зарычит, но к ужасу Мары, дальше он спорить не стал, а вместо этого вернулся в свою комнату.
– Постойте, профессор! – она попыталась ухватиться за последнюю соломинку. – Я просто хотела спросить…
– Нечего спрашивать, – перебила Вукович. – Я вчера все тебе объяснила более, чем доступно.
Профессор Даниф взялся за ручку двери, и в тот момент, когда, казалось, Брин будет раскрыта, из дальнего конца коридора донесся возглас детектива Кошкиной:
– Стойте! – она спешила и потому дышала сбивчиво. – Подождите! Я должна зайти туда первой!
Нанду следовал за ней, но отставал на пару шагов, не желая привлекать внимание профессуры. Но, к счастью, профессуре было не до него.
– Что происходит? – Эдлунд недовольно сдвинул брови. – Детектив, кажется, мы обсуждали с вами, что ситуация щекотливая…
– Знаю, – кивнула Кошкина, шумно выдохнув. – Знаю. Но сейчас она станет совсем щекотливой. Я должна обыскать комнату профессора Данифа и лучше, если вы будете при этом присутствовать.
– Обыск?! – Даниф чуть не задохнулся от возмущения. – По какому праву? Я не вижу никаких документов и…
– Документы я достану в любом случае. Сейчас – или через полчаса. Но вас я не могу допустить в помещение. Чтобы там все осталось на своих местах, – Кошкина поправила выбившуюся прядь и одернула блузку. – Только хочу вас предупредить: если вы откажетесь сейчас, это сработает не в вашу пользу. Так что скажете?
– Я не понимаю, какой может быть обыск! – ошеломленно пробормотал Даниф. – Да, у меня при себе большая партия усиленных регенерирующих витаминов, но на все есть рецепты и документы. – И я не думаю, что следственному департаменту есть дело до такой ерунды!
– Речь не о ваших медикаментозных пристрастиях, мистер Даниф, – Кошкина вынула из сумки пару одноразовых перчаток и тряхнула их. – Речь о причастности к убийству Густава Петерсона.
В коридоре стало очень тихо, и Мара услышала, как звякает склянками в своем кабинете мадам Венсан. Даниф первым пришел в себя и нарушил паузу.
– Что?! – воскликнул он и неверяще помотал головой. – Да нет же, глупость какая-то! Я помню Густава еще по своим студенческим временам. Зачем мне его убивать? И все камеры наблюдения подтвердят, что я был в порту во время взрыва… Глупости!
– Значит, вам нечего скрывать? – рыжая бровь выразительно изогнулась.
– Разумеется, нечего! – Даниф фыркнул. – Да пожалуйста! – он галантным жестом пригласил Кошкину войти. – Обыскивайте, что хотите!
Детектив благодарно кивнула и шагнула в комнату. Мара затаила дыхание: ей было уже плевать, убийца Даниф или нет. Главное – чтобы никто не засек Брин.
Остервенело грызя заусенец, Мара прислонилась к стене и смотрела, как в комнату Данифа входят взрослые. Нанду тихонько подошел и дернул ее за рукав.
– Спокойно, – шепнул он. – Я рассказал ей все. Кошкиной, в смысле.
– А толку? – едва слышно спросила Мара. – Брин наверняка еще там.
– Она бы не стала так рисковать!
– Да ну? – Мара невесело усмехнулась. – Я сделала все. Если за это время она не выбралась, я не знаю, как быть дальше… Надеюсь, у нее хватило ума спрятать шмотки…
И тут что-то защекотало ногу. Мара глянула вниз – и чуть не взвизгнула: из ее штанины торчал длинный розовый хвост. Мелькнул – и тоже исчез в джинсах. Крыса!
Сжав зубы, чтобы идти ровно и не упасть в приступе дикого хохота от щекотки, Мара прошествовала по коридору и скрылась за спасительной дверью с буквой «W».
– Бриндис! Черт! Как ты могла! Одна, без нас!
Крыса выползла на пол и юркнула в первую кабинку. Через минуту оттуда вышло, как ни в чем не бывало, будущее исландской науки. Кофта, застегнутая не на те пуговицы, развязанные шнурки… Все атрибуты безумного ученого. Господи, и хватило же у нее ума спрятать одежду в таком месте!
– Зачем ты туда пошла?! – яростно зашептала Мара, как только они с Брин вернулись к Нанду.
Но исландка только мотнула головой. Она выглядела перепуганной и странно решительной. Искусанные губы дрожали, а шея пошла красными пятнами.
– Я нашла, – суетливое дыхание щекотало Маре ухо. – Я нашла доказательство! Это точно он!
– О чем ты? – вмешался Нанду.
– Камера! – Брин достала телефон и принялась лихорадочно что-то набирать. Через секунду ответно звякнул смартфон детектива.
Кошкина мимоходом заглянула проверить сообщение и застыла. Потом вдруг довольно усмехнулась и выдвинула ящик прикроватной тумбы. Жестом фокусника извлекла двумя пальцами маленький черный предмет и демонстративно опустила его в прозрачный пакетик.
– А вот и улика номер один, – сообщила она в полной тишине. – Камера видеонаблюдения, которая пропала из комнаты мистера Петерсона в ночь после его смерти. Ну что, мистер Хуссейн Даниф! Вы арестованы и имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде.