– Ну, кто бы сомневался… – нахмурился бразилец.
– Даже не начинай! – Мара предупредительно мотнула головой. – Через полчаса встречаемся тут и идем драконить Зенггуанга. Джо, Брин, просто проследите, чтобы он никуда не слинял. Или она… Только без нас ничего не спрашивайте!
Говорят ведь, что любой труд бывает вознагражден рано или поздно. И теперь Мара, наконец, поняла, ради чего все эти долгие месяцы возилась с подшефным. Натаскивала его в английском, снова и снова разжевывала правила, помогала с домашкой, хотя и своей было по горло. Не зря она поделилась с Мбари самым ценным жизненным опытом вроде того, как незаметно утащить из столовой лишнюю порцию десерта, где заныкать сладкое, чтобы не стащили соседи по домику, как улизнуть и вернуться ночью, если до смерти хочется перевоплотиться. До смерти – в переносном смысле, разумеется.
– Нужна твоя помощь, – с мольбой в голосе обратилась она к эфиопу.
Понимала, что для него ритуал затмения много значит, что избранность он воспринимает, как высшую честь… Но ведь она спасала и его шкуру!
– Что нужно? – с готовностью спросил Мбари.
– Устрой Дзагликашвили встречу со своим вождем! Но только для нее и Зури! Надо, чтобы меня с ребятами…
– Мара! – он предупредительно поднял руку. – Ты знаешь, для тебя я сделаю все. Хочешь, приведу нашего вождя прямо в вашу палатку. Хочешь, соберу всех вождей и расскажу им о тебе. Ты уникальный человек, ты для них знаменитость. Феномен!
– К черту вождей, Мбари! Отвлеки Дзагликашвили! – она едва не пританцовывала на месте от нетерпения. – У меня срочные дела, и надо ее занять до самого костра!
– Больше ни слова! – качнул головой эфиоп и бросился к шатру Очинга с такой скоростью, что Мара почувствовала себя древней черепахой.
Ее разрывало от гордости. Она невольно залюбовалась, как филигранно Мбари разыграл карту туземца. Он подскочил к палатке экспедиции и на глазах у недоумевающих Брин, Джо, Нанду и Зури, заголосил, выпучив глаза.
– Миссис! Миссис! – он цепко схватил Дзагликашсили за руку. – Наш вождь! Вождь звать вас! Большая честь! Дом мурси открыт для миссис! Но только миссис! – он изобразил мистический ужас и понизил голос. – Дух смерти ходит в дом мурси на плечи белых детей! – ткнул пальцем в Мару и Брин. – Дух смерти нет! Только миссис! Вождь ждать только один минут!
– Тамрико, навестите твоего друга Имагми, – попросила Дзагликашвили, запихивая диктофон в сумочку дрожащими пальцами: еще бы! Мурси так редко подпускали к себе чужаков, что ни один мифолог не упустил бы блестящую возможность. Дети, безопасность – все эти пустяки сразу отступили для профессора на второй план. – Может, и он вам что-нибудь расскажет… Сколько там времени? – она глянула на тонкие серебряные часики. – Приходите в час к южной окраине лагеря, там встретимся на большом костре. Зури, пойдем, тебя должны пропустить…
И грузинка суетливо заковыляла следом за Мбари, оставив остальных студентов в полнейшей тишине.
– Что ты с ним сделала? – ошалело выдохнул Нанду. – Да… Черт, я бы сам так не смог! Признавайся! Кнут? Сладости? Электрошокер?
– Не надо завидовать. Терпение и доброта всегда приносят плоды, – философски изрекла Мара, стараясь не расплыться в самодовольной улыбке.
Проводив взглядом Дзагликашвили и Зури, друзья поспешили в палатку, чтобы допросить Зенггуанга. Мальчик – если не его бабушка – все так же спал, укутавшись одеялом, как гусеница перед превращением в бабочку.
– Вставай! – потребовал Нанду.
Тишина. Никакого движения. Неприятное предчувствие кольнуло в живот, и Мара сжала кулаки.
– Зенггуанг? – робко позвала Брин.
Джо не выдержал первым. Нагнулся и сдернул одеяло – там сиротливо белели аккуратно сложенные подушки.
– Вот же… – Нанду выругался по-португальски.
А в самом деле – чего они ждали? Надо было проверять ночью! Сразу! А уж Дзагликашвили объяснили бы потом… Да и был ли он здесь? В какой момент улизнул? Вот остолопы! Ну какое одеяло в Африке?!
– Миссис Чанг. Это она… – Брин ткнула ногой сумку, и на пол выкатился пузырек с красными капсулами.
– Идиоты… Вот же мы идиоты! – Мара закрыла глаза и медленно втянула воздух, пытаясь сообразить, что делать дальше. – Упустили…
– Быстро! К Густаву! – быстрой реакции от Джо никто не ожидал, но он собрался первым.
Стряхнув оцепенение, Мара рванула следом. Бежала со всех ног – искала в тряпичном калейдоскопе палатку Густава. Или Чизобы. Плевать, главное – найти… Сердце отплясывало джигу, в голове вертелась одна фраза «Только бы не ушел! Только бы не ушел!» Сначала ей показалось, что они заблудились. Все перемешивалось, вертелось и прыгало перед глазами. Здесь же была палатка! Или… Или вон там, после коричневой…
– Туда! – крикнул Нанду.
Они обогнули какой-то конусообразный шатер, и Мара выдохнула от облегчения.
– Густав! – она ломанулась внутрь, споткнулась, и если бы не крепкая рука Джо, так бы и запуталась навечно в дурацких занавесках. Лучше бы он поселился в трейлере! – Густав!
Худшие опасения оправдались. Палатка была пуста. Все осталось на своих местах – циновки, утварь, чайник, сундучок с гримом…
– И?! – Мара лихорадочно провела ладонью по волосам. – И?! Все? Что дальше? До затмения два часа! Как мы теперь найдем? Хотя бы одного?
– А Очинг? – без особой надежды предложил Нанду.
Ответ знали все, но Мара озвучила его.
– Даже если бы мы нашли его без охраны… Он лев. И эта его львица… Он сожрет нас вместе с ботинками!
– Я так и знала… – Брин обессилено опустилась на пол и закрыла лицо руками. – Все было зря… Я должна была понять! Ничего не выходит – никогда! Все, чего я хочу… Вечно накрывается. Нет, наплевать. Иди, Джо. Получи свой дар или что там они обещают. Женись на своей Роуз…
– Брин, успокойся! – Мара наклонилась к подруге и заглянула в ледяные глаза. – Сиди здесь. Мы найдем кого-то. Сиди тихо – и будь готова, если Густав придет. Он же старый. Подставишь подножку – и сразу звони.
– Все бесполезно… – как заведенная, шептала исландка.
– Так, ты – ищешь на востоке, – Мара ткнула Нанду в грудь. – Ты – на западе, – она посмотрела на Джо. – Я иду на север. Собираемся через час здесь. Если ничего не поможет… Ну, что делать. Нападем на Очинга. Его трудно потерять. И бегать быстро он не умеет. Сопрем в медпункте гормон беременных, нападем, уколем. Без своего тотема он ничего не значит. Главное – отвлечь Эш. У нас два часа – должны успеть.
Парни кивнули, выбежали из палатки. Мара бросила короткий взгляд на Брин – сердце сжималось от сочувствия и бессилия.
– Ты только не сдавайся, слышишь? Любой ценой!
Брин молча мотнула головой.
– Загримируйся пока. Как-нибудь, – Мара пододвинула к исландке чемоданчик Густава. – Ты слишком заметная, а нам лучше затеряться в толпе. Особо не переусердствуй, но немного смуглости тебе не помешает. Окей?
Брин не ответила. Терять время было нельзя. Мара вздохнула и кинулась из палатки. Час! Только час на поиски. Все к северу от Африки. Европейские домики на колесах, кавказские шатры… Скандинавы, инуиты, алеуты, эскимосы... Найти во всем этом многообразии двух зимних, которые могут быть кем угодно? Невыполнимая задача. И все же она бежала, врываясь в чужие жилища. Испуганные лица, крики, звери, оскалы, крылья. Народ суетился, затмение близилось. Вожди готовили избранных: наряжали, покрывали тела ритуальной росписью. Курились благовония, воняли травы, мази, притирки.
– Густав! – отчаянно вопила Мара. – Густав, помоги!
Миссис Чанг она даже не звала. А смысл? Вредная старушенция наверняка помнила по имени каждого, кто когда-то наследил на полу. Кто наплевательски относился к трудовой повинности – а уж Мару сложно было причислить к главным энтузиастам. Она верила только, что Густав сжалится над ними. Ведь он уже сделал это однажды.
– Густав! Милый Густав! – умоляла она. Бормотала, кричала. Взывала.
Ведь он знал, как она к нему относится! Видел ее тогда, в Стокгольме! Всю жизнь работал на ее отца – и деда. Любил «Сольвейг», любил остров. Он бы не предал их ради Союза.
– Густав! – она резко обернулась, споткнулась и влетела в кого-то на полном ходу… – Простите…
Слова застряли в горле: сильные руки сжали ее плечи, она подняла взгляд и увидела Имагми.
– Что с тобой? – тихо спросил он.
– Что со мной?! – она вырвалась и принялась колотить его в грудь. – Ты еще спрашиваешь?! Почему ты молчал? Почему не сказал ничего сразу?! Я ведь думала, что умру! Что они убьют меня?! А теперь? Теперь мне смотреть, как мучается Брин? Да как ты…
Он стоял, не шевелясь, покорно сносил удары. Дождался, пока она успокоится и снова взял за плечи, только уже мягче.
– Полегчало? – он заботливо заглянул ей в глаза.
– Если бы…
– Значит, все-таки узнала?..
Мара напряглась: она и не думала блефовать, просто психанула, сорвалась из-за нервов. Но, кажется, Имагми готов был признаться, и она не могла упустить момент.
– А как ты думал? – с вызовом спросила она. – Я всегда узнаю все, что нужно.
Собственно, она не солгала. Но Имагми подвоха не почуял – и угодил прямиком в западню.
– Поверь, мы ничего не можем сделать, – он с какой-то болезненной нежностью провел по ее волосам, заправил за ухо непослушную прядь. – Просто пришло время. Перемены всегда приносят боль. И если я готов ее принять – то смирись и ты.
– Имагми, мне так жаль… – она еще не понимала, чему сочувствовать, но очень боялась разорвать хрупкую нить откровенности. – Почему же так все… Как ты допустил…
– Ты же понимаешь, – он слабо улыбнулся и побледнел. – Я не мог пожертвовать своим народом. Я знал, что так случится… Надень мой подарок, прошу тебя…
Она сунула руку в карман, вытащила костяную фигурку. Человечек, белый орел на груди. Имагми так просил… Она не могла отказать.
– Я сделал ее давно, сам не понимая зачем, – он провел рукой по изображению птицы. – Теперь все встало на свои места. Она защитит тебя, что бы ни случилось. Это знак твоего рода – ты должна знать, что всегда сможешь черпать силы из крови своих предков.