Красный «БМВ» Шеннон стоял возле стены в конце площадки. Ворота были закрыты на засов.
– Не могли бы вы отполировать мне бампер? – спросила Шеннон. – По-моему, хромированные детали сверкают недостаточно ярко.
Блондинка томно потянулась и хитро прищурилась:
– А почему бы и нет? Я сделаю это сейчас же.
Она непринужденно отстегнула широкие наплечные лямки комбинезона и пояснила, покосившись на клиентку:
– Я запарюсь в нем, пока закончу работу. Я всегда мою машины в купальнике. Вас это не смущает?
Обезоруживающе улыбаясь, Донна стала расстегивать металлические пуговицы на бедрах. Лямки упали с ее покатых плеч, и Шеннон впилась взглядом в полосатый зеленый лифчик, распираемый большими загорелыми грудями. Донна полностью освободилась от плотного комбинезона и осталась в бикини.
– Я не только не возражаю, но и с удовольствием посмотрю, как вы работаете, – поспешно сказала Шеннон.
– Замечательно. И мне будет веселее. – В ее светло-карих глазах промелькнули лукавые искры.
Шеннон покраснела и потупилась.
«К пари это не имеет отношения, – подумала она. – И не поможет спасти журнал. Но зато это поможет мне вновь поверить в себя. Нельзя чувствовать себя старухой!»
Она спряталась в тени навеса над дверью черного хода гаража. Донна пошла к водонапорной трубе, на ходу развязывая косынку. Золотистые волосы упали ей на плечи. Шеннон захотелось подкрасться к ней сзади и потянуть за тесемки лифчика.
В промежности у Шеннон стало горячо. Она поежилась, разгладила на бедрах льняное платье и, прислонившись к крылу зеленого «ягуара», припаркованного у дверей гаража, с притворно равнодушным видом взглянула на Донну.
Та наклонилась над краном и стала наполнять водой ведро. Зеленый треугольник трусиков впился в ее ягодицы. Она скинула сандалии, и Шеннон с удивлением увидела, что на ногах у нее вытатуированы синие бабочки. Донна выпрямилась, подхватив ведро с мыльной водой и тряпку, и, не оглядываясь на Шеннон, подошла к ее машине и стала мыть бампер. Лифчик с трудом удерживал ее груди. Шеннон впилась взглядом в ложбинку между ними.
Донна выпрямилась и с улыбкой обтерла лоб тыльной стороной ладони.
– Жарковато сегодня. Пора освежиться.
Она подошла к крану и, повернув его, стала поливать себя водой из брандспойта. Ее сильные загорелые ноги, мускулистые икры и упругие бедра засверкали тысячами радужных капель. Донна подставила под тугую струю ладонь, плеснула водой себе на лицо и тряхнула головой.
– Небывалая жара! Совсем не хочется работать… – Она задрала голову и стала поливать водой грудь и живот.
Шеннон почувствовала, что в голову ей ударила кровь, насыщенная адреналином. Кожа покрылась пупырышками, ноги подкосились, и она присела на горячее крыло машины. Трусики под ее платьем впились в промежность, Шеннон заерзала, и Донна с подозрением покосилась на нее.
– Хорошо! – Она заткнула большим пальцем наконечник насадки рукава и подняла его над головой. – Приятно принять душ во время работы!
Донна звонко расхохоталась и стала поливать голые плечи. Вода стекала по ложбинке между грудей и животу. Донна оттянула лифчик и направила струю на соски. Купальник промок и прилип к телу.
– Не желаете ли принять холодный душ? – спросила она. – Или вы предпочитаете погорячей?
Она оттянула верхний край трусиков и сунула под них брандспойт. Ткань промокла, вода хлынула по бедрам, образовывая лужу вокруг ступней.
Донна повизгивала от удовольствия и вертела бедрами.
– Так что вам больше по душе – холодный или горячий? – спросила она. – Будете принимать ледяной душ?
Шеннон сглотнула ком и, оттолкнувшись от крыла «ягуара», встала. Коленки у нее дрожали.
– Обычно я принимаю сначала ледяной, а потом теплый душ. – Она подошла на неверных ногах к Донне, чувствуя, как печет голову солнце, и выдохнула: – А сейчас мне хочется одновременно и холодного, и горячего.
Донна уставилась на нее смеющимися карими глазами и облизнула нижнюю губу.
Шеннон положила руки ей на плечи, взяла брандспойт и засунула его ей под трусики. Потоки холодной воды хлынули по ягодицам на ноги. Донна взвизгнула и прижалась к Шеннон.
Ее платье моментально промокло насквозь, ей стало и холодно, и горячо одновременно. Отбросив пожарный рукав в сторону, Шеннон сжала предплечья Донны и принялась целовать ей груди. Мокрая кожа оказалась соленой на вкус, с привкусом машинного масла, от волос попахивало бензином. Шеннон оттянула край лифчика и стала сосать горячий и твердый сосок, сжимая крепкое тело Донны и приговаривая:
– Ты такая сильная, такая спортивная, такая сексуальная!
Мускулы на руках Донны напряглись под гладкой, загорелой кожей, она порывисто обняла Шеннон, и, прижав ее руки к бокам, приподняла над землей. И не успела Шеннон опомниться, как Донна отнесла ее к «ягуару» и усадила на горячий капот. Яркое солнце ослепило ее, в ноздри ударил запах бензина и масла. Донна повалила ее на спину, прижав лопатками к металлу, и задорно сверкнула глазами:
– Я вызвалась помыть машину, но с удовольствием займусь и ее хозяйкой. Отдраю по первому классу и бампер, и передок!
Шеннон оторопело хлопала глазами, хватая горячий воздух раскрытым ртом и чувствуя себя абсолютно беспомощной перед мускулистой атлеткой.
Донна ловко подхватила с земли ведерко и обдала клиентку мыльной водой. Шеннон ахнула и зажмурилась.
Не давая ей передохнуть, Донна сжала ее груди так, что соски набухли и встали торчком, а в промежности началась пульсация. Шеннон дотянулась руками до трусиков Донны и вцепилась пальцами в волосы у нее на лобке. Живот ее подрагивал, из промежности пахнуло жаром.
– Хорошо… – прохрипела Донна.
Главный редактор журнала «Женщина» завертела задом на капоте «ягуара», изнемогая от страсти. Механик станции технического обслуживания пока оправдывала ее ожидания.
Шеннон изловчилась и просунула два пальца во влагалище Донны. Та охнула и стала жадно сосать ее груди, щекоча мокрыми концами волос лицо и шею. Все завертелось перед затуманенным взором Шеннон.
– Да, да! – приговаривала Донна.
Вдохновленная ее стонами, Шеннон просунула в мокрую щель третий палец. Донна зачавкала громче, соски Шеннон отвердели, она почувствовала, как стенки влагалища резко сжали ее пальцы, но вскоре отпустили, и рука стала мокрой от соков. Шеннон стиснула другой рукой ягодицы Донны и начала просовывать в ее лоно пальцы все глубже и глубже в заданном ритме. Тело Донны все сильнее прижимало Шеннон к капоту автомобиля. Наконец она закричала:
– Не жалей меня, мне хорошо! Еще, еще, еще!
Ветерок ласкал влажные груди Шеннон. Поднатужившись, она приподнялась и начала двигать рукой вверх и вниз изо всех сил, все быстрее и быстрее, сжимая другой круглую, как мяч, ягодицу Донны и прижимаясь лицом к ее полным грудям.
– Ох, как мне хорошо! – грудным голосом стонала Донна, обильно увлажняя ладонь и запястье Шеннон. – Ох, ох, ох, ой-ой-ой… Да! Да! Да!
Она задрала голову, содрогнувшись в исступленном оргазме, и волосы ее сверкнули на солнце, словно золото.
Ее стройное, сильное тело распростерлось на Шеннон и словно бы приклеилось к нему. Спину Шеннон жег раскаленный автомобильный капот, в рот лез разбухший сосок Донны, ноздри щекотал ее резкий пот. Все это действовало на Шеннон чрезвычайно возбуждающе.
– Это великолепно! – воскликнула она, как только Донна пришла в себя после оргазма.
– Но я еще не закончила, – похотливо ухмыльнувшись, сказала атлетка. – Нужно кое-что отполировать.
Она медленно сползла с распростертого на капоте «ягуара» главного редактора и опустилась на колени. Полюбовавшись ее оголенными бедрами и промежностью, обтянутой крохотными трусиками, Донна раздвинула ей ноги, приговаривая:
– Сейчас узнаешь, что такое первоклассное обслуживание!
Солнце слепило Шеннон глаза, и она зажмурилась, создав себе таким образом подобие интимного полумрака.
Сильные пальцы Донны сорвали с нее трусики, и в промежности возникла легкая пульсация. Шеннон завиляла задом и выпятила низ живота.
Донна высунула шершавый красный язык и лизнула ей промежность от ануса до лобка.
Шеннон зарычала, сжав кулаки.
Язык Донны ловко проник во влагалище.
Шеннон взвизгнула и, сжав голову Донны ладонями, потянула ее на себя, шепча:
– Сделай меня как следует… Сейчас же!
– Ты у меня быстренько кончишь, подружка, не беспокойся! – заверила ее Донна.
Шеннон часто и глубоко задышала, предвкушая долгожданное удовлетворение.
Донна свернула язычок трубочкой и просунула его во влагалище Шеннон. Та взвизгнула и завертелась на капоте, изнемогая от вожделения. Сильные пальцы ремонтного мастера стиснули ее ягодицы, шершавый язык стал обрабатывать клитор. По телу Шеннон пробежала дрожь.
– Я кончаю! Я кончаю! – выдохнула она.
Обдавая промежность Шеннон горячим дыханием, Донна стала лизать ей клитор, да так, что у редактора зашевелились волосики на лобке, а ягодицы покрылись гусиной кожей. Сжав кулаки, она забилась в экстазе, выкрикивая:
– Еще! Еще!
Донна стала сосать клитор энергичнее. Шеннон напряглась, словно натянутая струна. Донна ввела ей во влагалище два пальца и начала двигать ими туда-сюда, все быстрее и быстрее.
– Вот так, вот так! Да, да, да! – стонала Шеннон.
Крепкая рука Донны на мгновение вышла из ее лона и затем вновь вошла в него по самую кисть. В потемневших глазах Шеннон вспыхнули искры, она утробно ахнула и улетела куда-то за облака…
В этот вечер даже в уютном садике на заднем дворе дома Шеннон, обнесенном кирпичной стеной, было жарко и душно. Она удобно устроилась в кресле-качалке с бокалом белого вина в руке и любовалась вечерним небом, проглядывающим сквозь лепестки цветов магнолии. Внезапно небо над Лондоном осветилось зарницей: надвигалась гроза. И тотчас же раздался звонок в дверь. Кто бы это мог быть?
Шеннон лениво встала и босиком подошла к входной двери, чтобы открыть ее. На пороге стояла Аликс Невилл.