— Вот, — когда обернулась, Лотеску махнул на книжные шкафы. — Почитайте о магии. Выносить из кабинета нельзя, — напомнил он.
Знаю, имперские фолианты — некогда Амбростен назывался Империей и простирался от моря до моря — стоят дороже иного коттеджа в закрытом поселке. Кожаные футляры, тиснение, особая, защищенная от пыли, бумага — мечта букиниста.
С трепетом приблизилась к полкам, гадая, с какой же начать.
Лотеску уселся в кресло и почти сразу набрал кого-то по приватной связи. Тактично сосредоточилась на книгах, потом расспрошу о маге. Так и не поняла, знаком ли с ним хассаби, а если да, отчего не потребует арестовать. То ли начальник снова затеял двойную игру, то ли не докопался до имени подозреваемого.
С благоговением провела пальцем по футлярам. Они отзывались то теплом, то холодом. Рука касалась металлических заклепок, скользила по идеально гладкой коже, с трепетом обводила контуры рисунков из драгоценных камней. Подумать только, Империи давно не существует, а книги целы. Сколько всего они помнят!
Шкафы под стать содержимому. Антикварные, некогда они стояли в кабинете первого зама, потом переехали наверх вместе с хозяином. Лотеску сильно переделал рабочее место после Барашта, устроил все по собственному вкусу. Он ценил удобство, питал любовь к роскоши — по мебели видно.
Немного страшно: вдруг уроню, поцарапаю? Я счастливая, остальных начальник к шкафам не подпускал, да и мне без разрешения нельзя. Понимаю, такая коллекция! Лотеску трепетно следил, чтобы ни солнце, ни уборщица, ни стихийное бедствие не навредили томам.
— Рубрикатор на третьей полке слева, — подсказал хассаби, заметив мои мучения. — Да, над «Историей инквизиции».
Поблагодарив, вытащила тоненькую книжицу в черном кожаном переплете. С ее помощью отыскала нужный шкаф и занялась делом. Бережно извлекла фолиант в бежевом футляре с имперской печатью и положила на столик неподалеку от бара. Утонув в мягком диване, щелкнула застежками и извлекла саму книгу.
Шершавая бумага казалась живой. Никак не могла отделаться от ощущения, будто касаюсь человеческой кожи. Сейчас такого делать не умеют.
Не дыша, отвела в сторону сургучный кругляш и распахнула том на оглавлении. Вроде, тут о видах магии. Меня интересовали две, чтобы проверить, кто из нас прав: начальник или я. Увы, оказалось, Лотеску. Действительно, у боевой магии исключительно высший класс опасности — С, а тут А.
Полистала дальше, но не нашла ответа на вопрос, как именно убили блондинку, зато перерисовала пару интересных цепочек. Они не походили на обычные — полуторные, прерывистые, с задвоением нисходящей силы.
— Домой взять нельзя, хассаби? — спросила безо всякой надежды.
Не успею закончить до шести, а еще нужно подготовиться к завтрашнему.
— К вам — нет, ко мне — да, — рассеянно пробормотал Лотеску.
Он быстро, порывисто писал. Судя по форменному бланку, не личное. Так и есть, велел отправить в столичную Карательную инспекцию.
— Ну, в чем проблема-то?
Хассаби подошел. Мельком глянул в раскрытую на главе о потоках энергии боевой магии книгу и захлопнул ее.
— Первый шкаф, пятая полка, шестая слева. Стремянка у окна. Могу, конечно, и так рассказать, но, — легкий смешок, — раз обещал самообразование, читайте.
Взмолилась сжалиться и разрешить загадку. В его интересах, между прочим.
— Ладно, — махнул рукой Лотеску и убрал книгу на место. Гулко звякнули стеклянные дверцы шкафа. — Доделывайте с министерством, потом, так и быть, приглашу на чашечку кофе.
Открыла и закрыла рот.
Начальник, безусловно, бабник, но никогда так открыто не предлагал уединиться. Более того, в свой адрес я ничего такого не слышала. Ну, шуточки, ну флирт, так взаимный, игривый, а тут со всей серьезностью.
Облизала губы, выдумывая тактичный ответ.
— Хассаби, я… — Слова никак не давались. — Словом, спасибо за честь, но…
Лотеску нахмурился, а потом расхохотался.
— Ох, Магдалена! — Его прошибло до слез. — Вы что подумали?
— То самое, — мрачно ответила я. — Чашечка кофе обычно заканчивается утром.
— Я вам вина налью и до дома провожу. Честно!
Он продолжал смеяться.
— Лена, — фыркнув в последний раз, хассаби провел рукой по щеке, смахнув слезу, и бросил на меня укоризненный взгляд, — думал, сообразите. Какие рассказы в Карательной инспекции? Дома — в самый раз.
М-да, неловко получилось! Теперь начнет подтрунивать, напоминать.
Извиниться? Можно, только с формулировкой проблемы. Промолчать? Да, лучше изобразить, будто ничего не случилось.
— Ну, я пойду, хассаби? — бочком протиснулась к двери.
Щеки предательски горели.
— Подождите.
Вытянувшись в струну, замерла, задыхаясь от стыда. Самая неловкая ситуация в моей жизни, ну, вторая, хотя первая тоже связана с Лотеску. Только бы не решил, что в постель к нему хочу! Не лукавлю ведь, не собираюсь ни в жены, ни в любовницы.
Начальник подошел. Расстояние между нами смущало: слишком близко. Сладкий парфюм щекотал нос. Чем дальше, тем больше усиливалось ощущение неловкости, в голову лезли разные мысли. Например, что делать, если Лотеску поцелует?
Хассаби молчал, от этого нервничала еще больше. Вцепившись в блокнот, гадала, невежливо ли отступить на шаг. В конце концов, каждый человек имеет право на личное пространство.
— Ладно, идите, — наконец отпустил Лотеску. — И не краснейте так, я не сержусь. Естественное предположение, если разобраться.
— Почему? — язык брякнул впереди головы.
— Ну, учитывая наше многолетнее общение… Вас давно называют моей любовницей.
Выразительный взгляд скользнул по груди, заставив проверить, застегнуты ли пуговицы рубашки. Нет, все в порядке.
— Хотите воплотить слухи в жизнь? — Подняла голову и встретилась с его насмешливыми глазами. — Увы, рабочий контракт запрещает подобные отношения. В свете недавних событий советовала бы хассаби и вовсе сменить образ жизни.
Развернувшись, потянулась к ручке, ожидая услышать: «Вы уволены».
Сожалела ли? Немного, но работать высочайшим развлечением не собиралась. Лотеску мог мне трижды нравиться, только в постель не лягу.
— Вы не так поняли, я пошутил, — хассаби умел удивлять. — Смущение вам не свойственно, вот и воспользовался. Успокойтесь, Магдалена, никакого секса. Закончите к пяти: сегодня я уйду раньше.
7
В гостиной Лотеску спокойно поместилась бы чья-то квартира. Он жил в многоэтажном элитном доме с консьержем и подземным гаражом. Окна выходили на парк, которым так и тянуло любоваться с опоясывавшего квартиру балкона. Страшно подумать, сколько стоили шикарные апартаменты на пол-этажа! С другой стороны, начальник — человек не бедный, должность и вовсе обязывала жить на широкую ногу.
В отличие от первого раза, сейчас я не дрожала в ожидании приговора, а расслабленно попивала обещанное вино. Его вместе с фруктами, прохладное, из ледового шкафа, принесла домработница. Учитывая совместный ужин в ресторане, выглядело как свидание, только романтике мешали папки на столе и громыхавшая на кухне посудой Грета.
Лотеску переоделся, избавился от делового костюма, и развалился на диване в домашней одежде. Мое присутствие его не стесняло, хассаби непринужденно закинул ногу на ногу.
Ветерок играл с занавесками, солнце отражалось в витринах с еще одной страстью начальника — он коллекционировал разные предметы, связанные с магией. Например, давно неработающие древние артефакты, волшебные палочки и прочие вещи, которыми пользовались много столетий назад.
Я тоже устроилась на диване, благо их в гостиной хватало, и с интересом посматривала на папку без названия.
— Как я от всего этого устал! — пожаловался Лотеску и сделал глоток. — Знали бы, куда вы лезете, Магдалена, быстро выскочили бы замуж.
— Маг, хассаби, — мягко напомнила о цели визита.
Сам ведь пожалеет об откровениях.
— Маг… — задумчиво повторил начальник. — Откройте папку, там рубрикатор. Если не ошибаюсь, наш знакомый под номером «семьдесят семь».
Внутри оказался список работников столичной Карательной инспекции. Нахмурившись, нашла пункт «семьдесят семь» и отыскала нужную страницу.
Хорошо, поставила бокал, а то бы расплескала вино. Он, убийца, именно его я видела вместе с послом! Жадно вчитывалась в описание внешности, изучала личные кольца. Лотеску молчал, дремал.
— Хассаби, но откуда?.. Словом, как вы догадались, что маг из столицы?
— Просто вспомнил один эпизод, — начальник открыл глаза и сел нормально. — Мы встречались, давно, когда еще работал в Штайте.
Он чего-то не договаривал, но выдавала мимика: заострившиеся скулы, сжавшиеся губы.
— Алерно? — напомнила о давнем унижении, за которое сын королевского камердинера расплатился год назад.
— Нет, хотя направление верное. Я начинал в столичной инспекции, сами понимаете, не всем нравился.
Кивнула и осторожно продолжила расспрашивать:
— Он был вашим начальником?
— Причиной моего единственного выговора, Магдалена. Затем наш знакомый попал в штат Карательной, обзавелся лицензией. Как видите, — смешок, — люди не меняют привычек, вот и господин Ронсу взялся за старое. Сверьте, конечно, с карточкой из университета, но слишком знакомые дуги.
Молчала, осмысливая услышанное. Гостиная из комнаты для расслабления превратилась в рабочий кабинет.
Выходит, господин Ронсу затаил обиду на тогда еще ишт Лотеску и спустя много лет нанес удар. Может, даже хотел, чтобы хассаби его узнал.
— Можно вопрос? — Начальник кивнул. — Даже несколько. Вы ловили господина Ронсу?
— И не подозревал, кто пользуется его услугами. Он помогал тогдашнему начальнику службы безопасности. Собственно, за то и выговор: помешал сбору нужных сведений. Нечего без лицензии работать! — буркнул хассаби и залпом осушил бокал. — Кто бы мог подумать, что он окажется мстительной и падкой до денег сволочью! Только не для себя старается, ишт Мазера, умишка бы не хватило, — презрительно скривился Лотеску.