Старый добрый флирт и словесные игры, от которых порой получаешь больше удовольствия, чем от секса. С последним у меня глухо, поэтому пикировки жизненно необходимы.
— Вам виднее, — без тени улыбки ответил Лотеску.
Нахмурилась, силясь понять, на что он намекал.
— Эмм, хассаби?..
Склонив голову набок, начальник любовался, как диковинной вазой. Он усмехнулся, но объяснить не пожелал. Меня же терзало его странное: «Вам виднее». Вроде, ничего не предлагал, только почему в голове определенные мысли? Глупые, в духе статей из дамских журналов.
Бред, конечно! Здравомыслие и еще раз здравомыслие, Магдалена.
Уже нормальным, деловым, тоном хассаби обещал после ужина подробнее рассказать о командировке.
— Там пара официальных мероприятий и одно светское. И на людях, ишт Мазера, пожалуйста, глазки не строить, иначе не обижайтесь на сплетни, которые поползут по инспекции.
Пожала плечами и напомнила пункт давнего договора:
— Никаких близких отношений.
Лотеску фыркнул и удивленно уточнил:
— Вы решили, будто я?.. Право слово, Магдалена, девять лет терпел, а тут вдруг приспичило?
М-да, неловко получилось.
— Всякое случается, — уклончиво ответила я и потянулась за сумочкой. — Если мужчина смотрит на женщину определенным образом…
— Каким? Ну извините, — развел руками Лотеску, — не слепой, только приставать по ночам не собираюсь. Или вы на это рассчитывали? Платье провокационное, прежде вы такие не носили.
Начальник пытливо заглянул в глаза. Отвернулась, хотя спать с Лотеску не собиралась, зато он явно убежден в обратном. Надела, называется, платье! Теперь оно казалось в высшей степени распутным: открытая спина и руки, глубокий узкий вырез, образованный двумя широкими лентами струящейся ткани. Ну да, в таком только соблазнять.
— Хорошо, я переоденусь.
Поджав губы, попросила начальника ненадолго выйти:
— Мне нужно нагнуться, не желаю обвинений в развратном поведении.
— Зачем переодеваться, платье шикарное. Мне просто интересно, насколько… эмм… далеко простирались ваши планы?
Да успокоится он, наконец?! Чего так задело? Ну платье, ну шуточки — так все старое. Грудь не видно, я проверяла, сзади тоже все по вечернему протоколу. Или, как заяц, виновата тем, что волку захотелось кушать?
— До смены билетов на второй класс, — выпалила я и гордо зашагала к ресторану.
Нашел шлюшку! До поздней ночи, пока не уляжется, в купе не войду, а то и действительно поменяюсь. Найдется же в поезде свободное место?
— Магдалена, — понеслось вслед, — не сердитесь, пошутил я!
— Не смешно! — сверкнув глазами, развернулась.
— Ну дурак, — Лотеску подошел и протянул забытую сумочку. — Вы порядочная девушка, я ничего плохого не подумал. Честно!
Свидетелями нашей перепалки стали пассажиры из соседних купе, спешившие на ужин. Представляю, что они подумали: любовница, содержанка. Меня переклинило. Захотелось, чтобы начальник извинился. Знаю, Лотеску никогда не просит прощения, даже у короля не попросил бы. Помню ведь представление века, когда еще ишт Лотеску публично извинялся перед Тайроном. Никакого раболепия, сожаления, даже головы не склонил, хотя правила требовали. А тут такая мелочь — шутки на интимные темы в адрес секретаря.
Сделала глубокий вдох и уткнулась носом в стекло.
Жизнь — несправедливая штука! До горечи во рту обидно, а ему — мелочь. Хассаби забыл, а ты переживаешь.
Вдох, выдох.
Право слово, Лена, он не со зла, тебе ли не знать. Просто такой человек, немного развязный, самоуверенный, бабник. А тут платье, секретарша, надо перевести стрелки: мол, не я восхищенно смотрел, а подчиненная соблазняла.
— Бутылки «Эсканьола» хватит?
Хассаби пристроился рядом, тоже смотрел в окно, на клонящийся к горизонту золотой солнечный шар.
— А? — недоуменно покосилась на Лотеску.
— В качестве извинений, Магдалена. Вы ведь любите этот сорт шампанского?
— Люблю, — кивнула я, — но покупать не надо.
— Иногда я перегибаю палку, — неожиданно признался начальник и тронул за плечо. — Улыбнитесь, недаром же платье надели. Оно вам очень идет, Лена. Очень, — задумчиво повторил он.
— Спасибо.
Обида прошла, чувствовала, ему самому неудобно и неприятно случившееся.
Помолчали.
Лотеску стоял так близко, что кожу щекотали теплые полы пиджака. Невинная сцена отчего-то казалась интимной, до легкой дрожи, хотя, безусловно, виной всему недавний разговор.
Наконец хассаби отмер, оторвал взгляд от зеленых далей и махнул в сторону вагона-ресторана:
— Прошу! Потратим немного денег Абеля Бернарда.
Вечер, начавшийся с недоразумения, прошел замечательно. Словно стремясь загладить вину, Лотеску развлекал выпивкой, едой и танцами. Мы объединились против другой пары и таки их перетанцевали. Потом, прихватив по стаканчику из бара, направились в бильярдную. Логично проиграла, зато повеселилась. В итоге спать ушла первой. Хассаби задержался в курительной, по его словам, позвонить брату. На самом деле не желал стеснять.
В дорогу прихватила пижаму, поэтому выглядела прилично, но на всякий случай по шею укрылась одеялом.
Пикантная ситуация: в одном купе с мужчиной, который не муж и не любовник! Однако первая ночь прошла нормально. Лотеску переодевался в санузле, при мне даже рубашку не расстегнул, хотя спал по пояс обнаженным. С моего согласия:
— Если вас смущает, скажите.
Меня не волновало чужое тело, безумно хотелось спать. В другой раз полюбуюсь и продам красочный рассказ газетам. Словом, вместо ответа начальник получил нечленораздельное мычание.
10
— Да, слушаю.
Прикусив кончик карандаша, стояла в коридоре и записывала сведения, которые раздобыл Марк. Он безумно соскучился по делу и с энтузиазмом ринулся помогать. Как бы только здоровью не навредил! Разумеется, бывший телохранитель убеждал, что полон сил, но курс реабилитации закончился только вчера, сомневаюсь, будто после нее Марк ишт Нару вернул прежнюю физическую форму. Зато связей не потерял, пропуск в Карательную — тоже, спасибо аресту Аларда! Первый зам, временно курировавший ликвидаторов, увольнительный лист не подписал, может, оставит Марка.
— Ты там сидишь, стоишь?
— Стою.
На всякий случай прислонилась к стене и поправила гарнитуру диктино, чтобы не выронить. Заодно руки освобожу, пусть пока на обруче болтается.
— Знаешь, кто Ронсу провел?
Может, неправильно, может, влетит, но я посвятила Марка в часть деталей, умолчав о сути шантажа. Если уж охранять, то пусть знает, от кого.
— Понятия не имею.
В голове вертелось три фамилии — важные столичные чиновники. Так кто же? Я бы ставила на Абеля Бернарда. Да, на него, а не на Роджера Лаура. Глава столичной Карательной — слишком очевидно, а у министра возможностей больше, мог Лотеску место Лаура кинуть, чтобы себя обезопасить, и документы Ронсу справить. Не сам же он себе мещанскую приставку удалил?
Марк выдержал театральную паузу и сообщил:
— Леонар Алард.
Тихо сползла по стеночке, порадовавшись за наличие гарнитуры, иначе бы диктино полетел вслед за блокнотом. Карандаш закатился за край ковровой дорожки, пришлось доставать.
Поправив «усик» диктино, выдохнула:
— Иди ты! Откуда?..
— Записи кристаллов удалили, охрану припугнули, а вот про репортеров забыли. — Не видела, но знала: Марк сиял не хуже новенького огнемобиля. — Они много снимали, далеко не все пошло в печать. Ты тоже есть, — добавил ликвидатор. — Красавица! Обязательно новый номер «Вестей Нэвиля» купи, там статья о Лотеску, и ты с ним на изобразительной карточке.
Последние слова прозвучали звонко, без ревности. Уфф, неужели прошло? В прежние визиты Марк все еще выказывал интерес, сейчас, впрочем, тоже, но если карточка теоретически любимой женщины с другим мужчиной не вызывала негатива, увлечение прошло, осталась симпатия.
— Что за статья?
Гораздо больше собственной персоны волновало, кто и когда успел напечатать очерк о Лотеску. Его упоминали при освещении приема и только. Хоть проси с нарочным газету прислать.
Час от часу не легче! Статью могли заказать, намекнуть на сомнительное прошлое и настоящее — и прощай повышение.
— Большая такая, на целый разворот. Ему, — Марк намекал на начальника, — лучше не читать.
Шайтан, почему сбываются самые худшие опасения?
Так, на станции «Вестей Нэвиля» не купишь, может, у проводника найдется? Пусть свежий номер выйдет в день нашего отъезда, ну пожалуйста! В крайнем случае воспользуюсь изопроектором. Если связаться с секретарем первого зама, можно почитать номер с экрана. Напрасно скрывать, все давно в курсе, в курилке обсуждают.
— Так, Марк, умоляю, скажи, что он злобный монстр, совративший секретаршу!
— Эмм…
Ликвидатор мямлил, чем окончательно выбил почву из-под ног.
— Читай! — гаркнула я, потеряв контроль.
Благородные дамы не кричат, но «иштам» можно.
Наслаждавшаяся красотами природы парочка вздрогнула и укоризненно глянула на меня. Хорошо, Лотеску нет, ушел в бильярдную, а то бы они не такое услышали. Человеку только что загубили репутацию.
Сжала кулаки, до боли вонзив ногти в ладони.
Лишь бы про меня во всех позах, лишь бы про меня! Только никаких снимков! Чиновникам высокого ранга не положено общаться с проститутками, а если вдруг, то не таким образом.
— Сейчас, — от неожиданности икнул Марк, потом спохватился, вспомнил, кто он. — Придется немного подождать, плюс опять же разрешение нужно. Хассаби не понравится.
— Да его и так весь Нэвиль видел, чего стесняться! — сорвалось с языка.
Нервно прошлась вдоль окон и в бессилии ударилась головой о простенок.
— Да-а? — Марк заинтересовался. — Ну-ка, выкладывай!
Знакомый жаждал пикантных подробностей, а я с ужасом осознала, что проболталась.
— Эээ… Как бы… — старательно тянула время, выдумывая правдоподобную ложь. — В статье все написано!