— Я не просила его покупать, — вопреки здравому смыслу, хотелось очень многое высказать. — И целовать тоже. Если вы не в состоянии сдерживать определенные порывы, ищите другого секретаря, только в договоре не забудьте указать: «Оказание сексуальных услуг».
Кровь отлила от лица начальника. Думала, его хватил удар, а потом поняла: удар достанется мне. Сомневаюсь, будто Лотеску позволит уйти самой, руки, конечно, не распустит, женщин не бьет, а вот ускорение в третий класс пассажирского поезда в родные края придаст.
— Простите? — хассаби, словно бык, склонил голову набок.
— Что слышали, — уже не столь уверенно повторила я и попятилась к двери.
Лучше успеть первой, а то может взбелениться и отказаться оплатить номер.
— Значит, так? — Лотеску опередил и закрыл дверь. Пластину убрал в карман, чтобы жертва, то есть я, никуда не делась. — Сексуальные услуги, оскорбленная гордость. А я-то переживал насчет поцелуя. Уже сожалеете, госпожа ишт Мазера?
О, плохой признак! Лежал бы под рукой увольнительный лист, судя по виду, подписал бы.
— О словах — да, об остальном — нет. Мы не любовники, хассаби, и никогда ими не станем. Раз так, я не могу принять ничего, дороже половины моего жалования.
— Строго до рхета посчитать? — губы начальника скривились в злой усмешке. — Так вот, духи дешевле. Остальное спишите на представительские расходы. И, в конце концов, — не выдержав, взорвался Лотеску, — могу я хоть иногда выказать благодарность?! Благодарность, а не плату за секс, который вам никто не предлагал и предлагать не собирался.
— Хассаби, — потупившись, покачала головой, — вы сами понимаете, такие подарки сотрудникам не делают. Вы бы еще квартиру презентовали.
— Не подарю, не беспокойтесь. — Показалось, или Лотеску заскрежетал зубами? — На платье три бриллианта, три, Магдалена, но, похоже, они будут стоить мне кучи седых волос. Все, теперь никаких премий, а то опять обвините в домогательствах.
Хассаби мастерски угадывал больные места, знал и мое — деньги. Нет, не потребовал оплатить столичные расходы, чего втайне опасалась, а лишил существенной статьи дохода: на премии Лотеску никогда не скупился. В моем случае.
— Что нахмурились? Не нравится? Мне тоже. Оскорбили и довольны.
— Я?! — изумленно выпучила глаза.
— А кто? Камешки на платье вам не угодили! На королевский прием, госпожа ишт Мазера, иначе не ходят. Может, голову включите? — наступал хассаби, тесня к стене. — Вашего жалования не хватит ни на что приличное, даже если в долги влезете. Вот, сделал доброе дело, а в итоге…
Он махнул рукой и нервно прошелся по комнате.
М-да, такой вариант я не рассматривала. Стало неловко. Хорошие поступки нужно поощрять, а не набрасываться с кулаками. Только почему Лотеску не объяснил сразу, зачем обставлять платье как обычный подарок мужчины женщине?
— Что с мэрией? — сухо осведомился начальник и сел на диван. — Или за скандалами не удосужились выяснить?
— Вы о Ронсу?
— Нет, о вашей тетке! Ну, Магдалена!
Сопела и молчала. Ронсу действительно общался с кем-то из мэрии Нэвиля, но я не установила, с кем.
— Так и запишем: лень, игнорирование приказов руководства, — ехидно подытожил Лотеску и потянулся за ежедневником. — Наказывается выговором в личное дело.
— Хассаби! — взмолилась, готовая извиниться за каждое слово.
Мстительный начальник — особая песня. Он способен испортить не только вечер — год. Я оскорбила хассаби, теперь Лотеску отыгрывался.
— Ужели хассаби? — приподнял брови собеседник. — Не аристократическая сволочь, которая тремя бриллиантами уложила в постель?
Молчала, понимая: спорить бесполезно, оправдываться тоже. Лучше изображать глубокое раскаянье. Полагала, я преуспела в актерстве, но Лотеску раскусил и поникшие плечи, и опущенную голову.
— Не верю. Выговор.
— Я… Я всю ночь с банковскими счетами просижу! — ляпнула самое страшное наказание.
Вынесенная ценой риска подавиться бумажка сохранилась и пошла в дело. Она оказалась кусочком реестра банковских ячеек. Тридцать фамилий, одна из них — Роджер ишт Милс. Оставалось вскрыть ячейку и сопоставить с привязанным к ней счетом. Часть работы уже проделала, нашла кусочек цепочки. Среди кучи подставных счетов, с помощью которых утекали государственные деньги, значился и счет Милса. Суммы там дольше часа не задерживались, хотя приходили из разных источников. То ли его заранее предупреждали о переводе, то ли преступник жил неподалеку от отделения банка.
Ячейкой, если верить запросу, ишт Милс тоже пользовался. Кристаллов в помещении не стояло, а их собратьев из фойе и коридора успели перезаписать. Изображение хранили месяц, иногда чуть больше, первый визит Милса случился восемь недель назад. Последний — пять дней назад. Казалось бы, вот оно, только ничего, словно пальто-невидимку надел.
Пять дней назад — заказ посла. Договорились через Ронсу, выполнили, получили оплату.
Не помогло:
— Без вас справлюсь.
— Хассаби!
— Мы не дети, госпожа ишт Мазера.
Сидит, ухмыляется. Придется пойти на сделку.
— Что мне сделать, хассаби?
— Подарить платье моей любовнице, разумеется, как и собирались.
Иногда хотелось бросить в Лотеску что-нибудь тяжелое, сейчас как раз такой случай.
Хассаби похлопал по карману. Ну да, пластина от номера. Мол, прояви сообразительность, иначе не выйдешь.
— Простите, пожалуйста. Я не подумала. Да, я вообще не думаю и согласна на выговор.
Поплелась к начальнику, изображая покорную ученицу, то есть глаза в пол, руки сложены на животе.
— А вы учитесь, Лена, — Лотеску и не думал делать шаг навстречу, хлестал словами по щекам. — Так как с поручением? Помнится, я давал его в поезде.
Развела руками. Не успела. Только вот и хассаби не выполнил все обещания. Спрашивается, где детали обысков «Единорога», беседы с обслугой и прочие новые факты? После министерства Лотеску и словом не обмолвился.
Лучшая защита — нападение.
Начальник выслушал и покачал головой:
— Умеете вы выкрутиться! Ладно, извиняйтесь, может, прощу. Столик заказан на одиннадцать тридцать, у вас ровно пять минут. Успеете, останутся премии. Нет — на законном основании лишу.
Кажется, выпустил пар, развлекается из вредности характера. Вон, руку положил на спинку дивана, смотрит с легкой улыбкой, доброй или нет, не понять, но орать точно не собирается.
— Хассаби, мне очень и очень жаль. Я неверно оценила ситуацию, сделала ложные выводы. И, — вздох, — спасибо за теплое отношение. Я его не заслуживаю.
Последние слова произнесла чуть слышно: действительно очень стыдно. Платье — благородный порыв, а Лотеску не подонок, не стал бы покупать за пару блестяшек.
— Заслуживаете, — возразил Лотеску и взглянул на часы. — Пора! Ступайте спать, Магдалена. С бумагами не сидите, потом. Завтра не будите, встану сам.
— Сможете? — спросила, чтобы разрядить обстановку.
— Лучше не проспите сами, — хассаби колко напомнил о сегодняшнем. — И впредь следите за языком. Мое терпение не безгранично. Папку оставьте на столе. Спокойной ночи, госпожа ишт Мазера.
Вопреки логике, не пошла в номер, а спустилась вниз. Хотелось заесть и запить неприятное послевкусие разговора. Портье посоветовал хорошее заведение. Разговорились. Выяснила, где с моими финансами можно снять квартиру. Работу, тоже найду, без Лотеску. Он прав, пора идти дальше, завтра не глазками хлопать, а связи налаживать. Ведомство магии? Лучше брать выше — министерство. Судимость снята, у меня богатый послужной список, могу рассчитывать не на должность низшего клерка. Дальше все карты в руки. Постараюсь и куплю собственную квартиру, а то и дом в коттеджном поселке. Я грезила о нем десять лет, пора претворять мечты в жизнь. Навыки не растеряла, тряхну стариной и стану-таки начальником отдела, пусть другого. Тогда и о ребенке можно подумать, рожать по съемным углам не для меня. Найдется мужчина — хорошо, нет, никто пальцем показывать не станет. Когда приобретаешь определенный статус, многое прощается.
Выйти замуж — дело нехитрое, а вот обеспечить доход, при котором можно уволиться и родить ребенка, — задачка посложнее. Нужно не промахнуться, чтобы не пришлось жить хуже, чем прежде. Прежде планировала средний достаток, то есть чуть выше, чем имею сейчас. При таком можно спокойно вести хозяйство и не экономить, живя с детьми на жалование мужа и собственные сбережения. Заодно страховка на случай финансового краха — недвижимость. Сейчас аппетиты изменились. Я окунулась в мир аристократов и поняла, что хочу бывать в нем. Пусть не как равная, а приглашенная, но все же. В замы не выбьюсь, здороваться за руку с мэром не смогу, зато буду стабильно получать приглашения на приемы, иначе зачем жить, уезжать с родного полустанка? Нет, старость я встречу не с грязной посудой в руках.
— Ваш уехал.
— А? — удивленно уставилась на портье.
— Господин, с которым вы приехали.
Паренек смотрел так, будто мы с Лотеску любовники.
— Он не господин, а хассаби, — не задумываясь, поправила социальный статус начальника. — Глава Карательной инспекции Нэвиля, мой работодатель. А своего у него хватает, но уж никак не меня.
Фыркнула. Выдумал тоже!
Год назад, напившись, я искала у начальника помощи, боялась гибели от рук некроманта. Он пожалел, не побоялся, что Тайрон и его отправит в небытие. Хотя уж кто-кто, а Лотеску держал парцилен в бардачке не для красоты. В отличие от меня начальник умел стрелять, по его словам, хорошо. Не проверяла, но оружие хассаби действительно держал уверенно. Помню, как тряслась на сиденье огнемобиля на окраине Нэвиля, а Лотеску и местность под контролем держал, и данные подозрительного паромобиля Синглеру передал, и меня успокаивал. Неудивительно, что в итоге оказались в одной постели. Правда, мягко говоря, нетрезвый, начальник не думал приставать, это я склонила его к сексу. Близость с мужчиной дарила чувство защищенности, которого мне тогда не хватало.