— Наоборот, неизвестно. Ваше имя, например. На бляхе только звание.
Вернула значок законному владельцу и продолжила держать выразительную паузу.
— Монтре, старший следователь Монтре, — неохотно представился полицейский и перешел к допросу: — Так вы опасаетесь за свою жизнь, госпожа ишт Мазера?
— А вы бы не опасались? — Босиком холодно, но потерплю. — Начальника арестовали по подложному обвинению, тот господин действительно мертв, в газетах писали.
— С чего вы взяли, что обвинение подложное? — прищурился Монтре и подал знак сопровождающему.
Он кивнул и просочился в номер. Вот и обыск, правильно подсуетилась. Без санкции, постановления — незаконно, но кого волнуют такие мелочи?
Диктино Лотеску на руке, непривычно тяжелый, массивный и большой для женского запястья, зато в безопасности. Вряд ли полиция осмелится снять его и просмотреть тот же список контактов: побоятся иска, который непременно удовлетворят.
— Потому что у хассаби алиби, — соврала, не моргнув глазом.
Помогу адвокату, сберегу деньги за залог. Надеюсь, начальник простит, но сам ведь подсказал идею.
— Какое? Откуда вам известно время смерти?
— Мне оно неизвестно, только дата. Говорю же, в газетах писали. Распухший труп, брр! — передернула плечами.
Репортеры действительно не обошли вниманием смерть Ронсу, хвала им за это! Полицейские без труда найдут дюжину выпусков с нечеткими изобразительными карточками и короткими заявлениями нэвильской полиции. Секретарь в таких мелочах точен, не подловишь.
— Хорошо, допустим. Так какое алиби?
— Убивать кого-то, лаская женщину, невозможно, — деланно смутилась. — Мы весь день провели вместе, сначала на работе, затем в более интимной обстановке.
У Лотеску найдется съемная квартира на такой случай, не к себе же он девиц возит. И кристаллов с консьержами там точно нет, равно как любопытных соседей. Начальник часто подвозил, сотрудники подтвердят. Будем считать, в тот день тоже, хотя на самом деле на следующий.
Раздосадованный Монтре достал блокнот и записал показания.
Начался традиционный допрос с не менее традиционными ответами.
Портье выдал, рассказал про утреннюю просьбу. Пришлось изворачиваться и соврать про визитку адвоката. Думала, потребует предъявить — нет, поверил. Хорошо.
Дальше беседа велась по принципу: неважно о чем, лишь бы подольше. Догадываюсь, чтобы отвлечь от незаконного обыска. Выходит, веских доказательств вины нет, они их здесь найти рассчитывают. Безусловно, бумаги по делу Ронсу усиливают подозрения, но начальник запрашивал их легально, опять же арест Аларда — никакого криминала. То есть за уши притянуть можно, но хороший адвокат, не сомневаюсь, Лотеску плохому бы не платил, разобьет обвинение в пух и прах.
Интересно, провели ли почерковедческую экспертизу? Фальшивые письма — пока единственный козырь обвинения. Только бы подделку определили, только бы умельцы работали второпях! Увы, пока люди Бернарда работали безупречно, но ведь и хассаби Ньер не лыком шит.
— Можно узнать, — прервала поток вопросов, — на каком основании арестован хассаби?
Подозрения имелись, хотелось бы услышать из уст господина Монтре.
Не угадала, никакой сиятельной особы и попытки уйти от ответа.
— Сообщение доброжелателя.
Анонимка, то есть. Какая прелесть! Может, и короля свергнем на основании доноса?
Шумно выдохнула и сжала пальцы.
Успокойся, его отпустят. Чековая книжка у тебя, а без нее Лотеску продержат под стражей от силы пару дней, если только «доброжелатель» не подбросит новые улики и не приведет «свидетелей».
Полицейский тенью скользнул к инспектору и что-то шепнул. Лицо Монтре посерело, а я с трудом сдержала торжествующую улыбку.
— Что-нибудь еще, господа? Подписать протокол, показать цвет нижнего белья, раз уж вы забрались в чемодан?
Слуги закона смутились. Неужели решили, будто не заметила шебаршения за спиной?
— Спасибо, нет. Пожалуйста, не покидайте Штайт, вы можете понадобиться. Потом заедете в комиссариат, я пришлю повестку.
Утренние визитеры удалились, а я, довольная собой, отправилась досыпать, чтобы со свежими силами взяться за Роджера ишт Милса и развеселую компанию, которая портила нам нервы. Заодно Синглер с ребятами подоспеют, скажут, существовал ли собутыльник Ронсу, или его мастерски сыграл один из высокопоставленных чиновников.
По старой доброй традиции выспаться мне не дали — в темное сознание ворвалась мелодия диктино. Не сразу сообразила, когда мой умудрился сменить монотонную трель на приятный вокализ, потом дошло: прибор Лотеску! Спросонья не сразу попала по нужной кнопке и заученно протараторила:
— Здравствуйте! Это секретарь Эмиля Лотеску. К сожалению, хассаби…
— Он в курсе, — невежливо оборвал владелец диктино собственной персоной. — Госпожа ишт Мазера, будьте так любезны, передайте мои вещи адвокату.
— Конечно, — нахмурилась, сбитая с толку официальным, чуть раздраженным тоном. — Куда и когда подъехать?
— Хассаби Ньер найдет вас сам. И почитайте сегодняшние газеты. Возможно, они вас заинтересуют. Хассаби Ньер сказал, вы увлеклись древностью, а нынешние статьи пахнут нафталином.
Недоуменно засопела.
Начальник сошел с ума? Какие древности, нафталин? Уточнить не успела: Лотеску отбил вызов.
Сон как рукой сняло.
Прошлась по спальне, заложив руки за спину.
Почему говорил таким тоном и так мало, сообразила — стандартный звонок из конвойной комнаты, который положен любому арестованному. По идее, воспользоваться правом можно неоднократно, но в совокупности беседа не должна превышать пяти минут. В конвойной одного не оставляют, диктино казенный, не удивлюсь, если с прослушкой. Позвонить дают после оформления в камеру предварительного заключения. То есть Лотеску выделили место на нарах. Надеюсь, хотя бы в одиночке. Если встреча с Ньером не фикция, помимо диктино передам немного вещей, ту самую смену белья, зубную щетку. Бритву нельзя, запонки, ремни и прочие вещи, которые сойдут за оружие, тоже.
Определенно, лучше диктино окажется в руках адвоката. У него иммунитет, чтобы забрать прибор, потребуется сложное согласование, вряд ли полиция станет так усердствовать при шитом белыми нитками обвинении.
Ладно, с этим разобрались, теперь газеты. Лотеску хотел, чтобы обратила внимание на древности. События прошлого? Нечто, связанное с Ронсу — больше мы ни в чьей жизни не копались.
Тщательно заперла номер и, все в том же вечернем платье, поспешила в холл. Надеясь, за пять минут улики не украдут.
Сердце стучало где-то в горле. Пару раз едва не упала, запнувшись о ковер.
— Сегодняшние газеты! — выпалила портье, привалившись к стойке.
Бока ходили ходуном от рваного дыхания. Судя по косым мужским взглядам, я попрала утренний дресс-код, оголив более положенного. Пускай! Если поможет раскрыть дело, я грудь всем желающим продемонстрирую.
Так, заметка на будущее: код адвоката. Нам придется плотно контактировать.
Стушевавшийся под яростным напором портье указал на столик со свежей прессой. Коршуном набросилась на нее, схватила в охапку и, провожаемая ошалелыми взглядами, понеслась обратно к подъемнику.
Разумеется, газеты у номера рассыпала, зато папку никто не украл. То ли не воспользовались моей отлучкой, то ли не догадались заглянуть в бачок. Сразу видно, никто не рос в бедной семье, не знал, где прячут заначки.
Печатные листы, шурша, полетели на кровать, а я метнулась в ванную, по пути прихватив халат.
Контрастный душ взбодрил, заодно избавилась от кокона платья. Оно чудесное, но совершенно не подходит для активного времяпровождения. То ли дело дорожный костюм!
Волосы — в косу и заколоть, чтобы не мешались, некогда причесываться.
Вдумчиво просматривала газетные полосы, стараясь угадать нужную заметку. Как только Лотеску о ней узнал? Оказалось, никак, банально догадался, что Абель Бернард не окажется в стороне от скандала. Вот он, сама невозмутимость и честность на изобразительной карточке, рассуждает о подчиненном. Де, пока никаких комментариев, либо ничего, либо хорошее, следствие разберется, но убийца должен сидеть в тюрьме. Больше ничего начальника даже чисто теоретически заинтересовать не могло, только министр магии.
Закусила губу.
Бернард и прошлое. Лотеску намекал на недавнее, или следует копнуть глубже? Ладно, попытаюсь. Досье на министра никто не даст, но, если Синглер очень постарается и очень попросит, Управление безопасности кое-чем поделится. Разумеется, неофициально, на пару часов и под приглядом, но мне хватит.
Стоило подумать о нем, как объявился бывший начальник службы безопасности — затрезвонил мой диктино.
— Госпожа ишт Мазера, есть новая информация, — отрапортовал Синглер.
— Эм, давайте.
Ощущала себя немного неловко, будто стала главой Карательной инспекции: точно так же собеседник отчитывался перед Лотеску. И ведь не играл, не издевался, видимо, очень хотел вернуть должность.
— Хассаби Алард заговорил.
Если бы сейчас с крана в ванной сорвалась капля, услышала бы — настолько обострился слух.
— И?
Во рту пересохло от нетерпения.
— Я узнал через третьих лиц, сами понимаете, копии допросов достать не удалось… Словом, хассаби Алард получил задание скомпрометировать хассаби Лотеску.
Есть!
Вскочила с кровати, едва не выронив диктино. Положим, я догадывалась, но домыслы домыслами, а тут признание.
— Кто? Как? Место Лотеску хотел?
— Вы абсолютно правы. Хассаби Алард не скрывал, что считает себя несправедливо обойденным, я сам, хмм, — замялся Синглер, — слышал. В закрытом клубе он познакомился с Зейном ишт Варом, который именовал себя Зейном Ронсу.
— Дальше можете не рассказывать, — плюхнулась обратно на кровать. — Вместе играли в бильярд, обсуждали женщин, а потом начальство. Алард пожаловались, Ронсу предложил решить проблему.
— Совершенно верно. Ронсу представился начальником отдела кадров Министерства магии, предъявив соответствующие документы, поддельные, разумеется, но очень высокого качества. Он якобы рассказал министру о достоинствах хассаби Аларда, тот соглас