«Двадцатипятилетний рок-музыкант без образования», — классика, скажут многие. Но я был не согласен с подобным раскладом событий. Так и вышло, что вот уже который год я перевожусь из вуза в вуз, дабы завершить обучение по специальности экономического направления. Зачем это мне? Пусть я и был человеком творчества, но меня всегда привлекали холодные цифры. Именно счет важен в любом исполнении музыки.
Поймать нужную ноту в исполнении или подобрать верный аккорд — все равно, что правильно решить уравнение. Только узнав ответ, ты сумеешь достучаться до сердец тебя слушающей публики. Сколько раз начинающие музыканты бросали свое творчество, не находя отклик? Да миллионы — я встречал таких неимоверное количество раз. И все, как один, решали свои уравнения неправильно.
— А можно автограф? — самой смелой оказалась темноволосая девчонка с каре, аппетитного телосложения. Я мысленно порадовался, что наконец хоть кто-то додумался не заставлять меня ждать и прямо попросил о том, чего хочет.
Быстро поставив короткие росчерки, благо инструмент мне предоставили, всем желающим и повторно бросил взгляд в сторону дверей аудитории, за которой скрылась немногословная зеленоглазка. Только сейчас понял, что она не узнала меня. Такое тоже случалось — если человек не интересовался рок-музыкой.
Что же тогда может нравиться такой, как она? Как правило — тихие люди наоборот хранят в тайне свои пристрастия к чему-то тяжелому и запрещенному. И я сейчас не о наркотических веществах.
— Парень, — позвал я уже уходящего в сторону той же аудитории счастливого обладателя моего автографа на светлом рюкзаке. Глаза столпившихся девчонок, что уже получили свою порцию внимания, заблестели в предвкушении пищи для сплетен. Мне было плевать, пусть слушают.
— Да, Лука, ты что-то хотел? — но блаженная улыбка, что растеклась, подобно маслицу, на лице второкурсника вызвала разве что только раздражение. И где, блин, хваленная мужская гордость?
— У вас занятия в той аудитории? — указал на интересующую дверь. Парниша кивнул. — Мне нужен номер девчонки, что недавно пронеслась мимо меня не за долго до вашего прихода. Низкая шатенка в очках. На голове пучок.
— Дашка? — вмиг выпалила одна из слушательниц и тут же заткнула себе рот, стоило мне бросить на нее грозный взгляд исподлобья.
— Нет, не она, — на публику высказался, а затем перевел взгляд обратно и многозначительно кивнув парню. Из разряда — «ты знаешь, что делать».
И был приятно удивлен тому, что он все сразу понял, развернувшись и поторопившись в сторону аудитории. Осталось придумать, как отделаться от остальных.
— Что за сборище, господа студенты? Почему вы еще не в аудитории? — от публичного растаскивания по кусочкам меня спас пожилой преподаватель. Стоило ему вмешаться в наш «дружный» кружок, как второкурсники поспешили на занятие.
— Премного благодарен, — отдал должное умению разгонять народ человеку, наделенному властью.
— Юный музыкант? — кустистая бровь старика приподнялась, в голосе проскальзывали нотки угрозы. — Слыхал о Вас. Будьте осторожны — у нас здесь не любят зазнаек.
— Занятно, — мне стало смешно от его слов.
Старик будет мне указывать, как вести себя? Да мои агенты мигом прикроют эту лавочку, стоит мне только слово сказать. Однако в их защите я не нуждался, будучи абсолютно уверенным в том, что способен справиться со всем самостоятельно.
— И что же здесь, как Вы говорите, забавного? Ваши богатые родственники здесь не помогут. Не та сфера влияния, уж простите за прямоту.
— Я убежден в обратном, — усмехнулся, уходя, не попрощавшись.
Никто не смеет ставить меня на место. Хотя бы потому что я сам прекрасно знаю, где оно… Да где здесь чертов деканат экономического?
2.2. Даша
Сердце стучало так, словно за мной гналась стая голодных псов. Именно поэтому, войдя в аудиторию, я тут же села на свое любимое место на первых партах. Не то, чтобы оно было самым незаметным — просто порой приходилось находиться в центре внимания, лишь бы у остальных не начинали возникать лишние вопросы. Как это заучка и не сидит за первыми партами? Не порядок.
Из головы никак не выходил произошедший инцидент в коридоре. Тело все еще потряхивало от сдерживаемой злости на незнакомца, что решил загладить свою вину классическим подкатом. А как назвать это иначе? Пусть я не считала себя симпатичной и не купалась в лучах внимания противоположного пола, однако эта снисходительная улыбка… ироничный взгляд… — весь внешний вид парня кричал о том, что он привык выходить из воды сухим за счет своего природного обаяния.
Оно у него однозначно было — и я очень гордилась собой в тот момент по причине того, что сумела сдержаться от пары-тройки ехидных высказываний на этот счет. Говорят, что молчание — золото. Я свое копила с ослиным упрямство.
Поэтому было глупо предполагать, что даже если меня и заметили с тем парнем, кто-то мог подумать что-либо обо мне.
Когда в аудиторию вошли одногруппники, пришлось вылезти из своих предательски подкидывающих образ незнакомца из коридора мыслей. Первой, конечно же, показалась Света, наша староста, что отличалась ото всех, с кем я училась, исключительной пунктуальностью и избирательностью в общении. Ее взгляд равнодушно мазнул по мне, и она гордо прошествовала мимо, садясь за первую парту соседнего ряда.
Неужели в этом году обойдется без придирок?
— Слышала, что ты записалась во все кружки активистов. Не ожидала от тебя, — с легкой иронией произнесла блондинка, усмехнувшись, и тут же стала доставать учебники, после чего залипла в телефон, как ни в чем не бывало. Словно не она сейчас выложила все карты на стол.
Вот же… "Сделал гадость — на душе радость", — так, кажется, принято это называть?
Остальные студенты не заставили себя ждать, ворвавшись с громким гулом в двери аудитории вместе со звонком. Возбужденные чем-то, они обсуждали какую-то популярную личность, у которой им повезло урвать автографы. Оставалось только понять, с чем связаны столь странные мимолетные взгляды, время от времени бросаемые в мою сторону.
— Ты сегодня без очков? — удивленно произнес Павел — смазливый темноволосый парень, что так тщательно пытался скопировать стиль одежды хипстеров. Один из моих одногруппников, с которым я толком-то и не была знакома. Он поставил свой рюкзак рядом, словно собирался составить мне компанию.
Я смерила его удивленным взглядом и тут же одернула себя.
— Чем обязана? — произнесла слегка грубовато, чем следовало бы.
Казалось, что в этом такого? Мы же учились вместе целый первый курс, и парень просто решил пообщаться. Но то могло бы быть нормой, если бы он обратился, например, к Свете. Та уже давно метала в его сторону мечтательные взгляды, но никак не решалась сделать первый шаг. Мне никак нельзя было разжигать еще большую неприязнь между нами, ведь девушка отличалась какой-то изощренной фантазией и мстительностью. Еще в волонтеры меня запишет, упаси господь! Именно поэтому я собиралась постараться сократить общение с Пашей до минимума.
Губы одногруппника растянулись в какой-то предвкушающей улыбке, и он со всей дури упал на стул рядом с моим. В прямом смысле упал, не рассчитав силу своего веса и надежность старого предмета мебели. Я ошарашенно отскочила, глядя на это неожиданное недоразумение.
Галдеж мигом утих.
— О, господи, Паша! Ты в порядке? — почти мгновенно среагировала Света, подбегая к предмету своего обожания.
Это стало спусковым крючком. Послышались смешки, и тут одна из противных девчонок, что продолжали учиться только за счет толщины родительских кошельков, язвительно произнесла:
— Паш, ты что реально подумал, что это о ней Лука говорил? Наверняка, это был просто стеб. Янчик любит черный юмор, — Катя, так звали эту стерву, сделала акцент на «ней», будто говорила о чем-то мерзком, и сама же посмеялась над своей шуткой. На лицах ее верных подружек расцвели ехидные улыбки.
— Я в порядке, — сквозь зубы произнес Паша, отмахиваясь от помощи старосты. Встал, никак не прокомментировав слова одногруппницы, и, отряхнувшись, пересел за парту позади меня, напоследок одарив меня странным взглядом.
Мне оставалось только глупо хлопать глазками. А, что, собственно, происходит? Чего он хотел от меня-то?
— Думаете, Ваш Лука так избирателен в выборе своих фавориток? — Света посчитала нужным вмешаться в разглагольствование не особо блещущих умом.
— Ты в инсте на него подписана? Там таки-и-и-е знойные красотки. В нашем универе таких единицы, — произнесла Катя, выпячивая напоказ свою немаленькую грудь, намекая на то, что она как раз в числе тех самых.
— Ой, ты можешь льстить себе сколько хочешь, — Света всегда любила поддержать спор, не зря участвовала в дебатах. — Но для таких, как он — мы лишь расходный материал. Однодневки.
И я в кои-то веки была совершенно с ней согласна. Ведь, кажется, они обсуждали какую-то местную звезду… Но почему тогда речь каким-то образом касалась меня?
Узнать о самом главном мне не позволил наш преподаватель по теории литературы — Степан Иванович, с хмурой миной вошедший в аудиторию. Он строго осмотрел наш «дружный» женский коллектив, разбавленный только одним Павлом, и с неодобрением покачал головой.
— Доброе утро, дамы. И Павел. Начнем наше вводное занятие.
И сразу стало понятно, что время для обсуждения какого-то там Луки или Яна, я так и не поняла, закончилось, уступая место для лекции.
Мне всегда нравилось учиться. И пусть это было одним из немногих занятий, в которых можно было забыться, представляя себя на вершине, я всегда оставалась начеку. Быть не лучшей и не худшей. Всегда где-то по середине, чтобы ни у кого не было желания заинтересоваться мною.
Однако тогда я еще даже не подозревала, насколько была близка к краю пропасти. Ведь меня уже заметили. И это могло означать лишь одно — грядущие неприятности.
— Пс, Даш, — тихий голос Паши прозвучал одновременно с ощутимым тычком в спину. — Я чего подошел-то. Поделишься своим номером телефона?