После этого Джеймс стал преспокойно укладывать посуду в корзину, не делая никаких попыток поцеловать меня еще раз. Ему что, не понравилось? А может, он просто хочет подразнить меня? Это все равно что съесть одну клубничку или орех. Теперь я Тантала понимаю.
По пути домой мы держались за руки, опять же чисто по-дружески: было так темно, что нужно было идти осторожно. Вполне вероятно, что Джеймс так же боится близких отношений, как и я, и поэтому мы оба были напуганы тем, что произошло. Что ж, если он думал, что поцелуй похож на разжигающую аппетит закуску, значит, его бывшая девушка умела готовить острые мексиканские блюда.
На цыпочках я прокралась на кухню, чтобы налить себе еще кофе. Дыма видно не было: видимо, шеф-повар сегодня отдыхает. Зато я обнаружила на столе пакет с круассанами, к которому была прикреплена бумажка с надписью «Гармония в доме». Рядом стояла банка с джемом из крыжовника. С такой же бумажкой. Непонятно, то ли Флора прикрепила их для смеха, то ли Эвелин позаимствовала свой девиз у какого-нибудь продуктового магазина.
В ванной никого не было, так что я быстро юркнула внутрь и заперла дверь. Я уловила, как Флора спрашивает Эвелин, стоя в гостиной: «Ну что, он обратил внимание на кроссворд?» Должно быть, она хотела вытянуть из Гармонии что-нибудь интересное о свидании. Я, пожалуй, приму горячую ванну, а о том, что произошло, можно и потом послушать.
Какое блаженство – лежать в теплой воде! Ванна освежила меня. Я вовсе не чувствовала себя виноватой, хотя теперь вода не согреется до полуночи. Я принялась за уборку: одежда была раскидана по всей комнате, хотя обычно я так не поступаю. Мама была такой аккуратисткой, что не могла поверить, что кто-то станет разбрасывать свои вещи. Если я так поступала, она думала, что это какие-то ненужные тряпки, и относила их в ближайший офис Армии Спасения.
Надев майку и джинсы, я удобно расположилась на кровати, взяв одну из книг Флоры. Это был какой-то любовный роман. Сначала я, впрочем, прочитала последнюю страницу, чтобы убедиться, что героиня осталась жива, а потом услышала, как Флора зовет меня. Ей громко вторила Эвелин.
Я ринулась в гостиную. Надо успеть до того, как Эвелин как следует разогреет связки. Обе мои соседки с двух сторон вцепились в какого-то коренастого низкорослого мужчину.
– Поймали мы твоего Баса, Кэрон. Правда, он не такой высокий, как ты описывала. И ты не говорила, что он лысый. Ну как, помогла я тебе? – спросила Эвелин.
Мужчина огрызнулся:
– Да что случилось? Я ищу Кэрон Карлайл. У меня для нее посылка.
Этот коротышка не был похож на головореза, которого, как мне казалось, должен был подрядить Бас. Я-то надеялась схлестнуться с Джеймсом Бондом! Или хотя бы с кем-то похожим. Хотя, скорее всего, мой бывший любовник нанимал его через посредников. Что ж, я даже испытала некоторое облегчение, узнав наконец, против кого мне нужно сражаться. Хотя, как это ни странно, парень выглядел каким-то напуганным. Как будто это мы ломились к нему в дом. Взяв себя в руки, я произнесла:
– Посылка в воскресенье? Довольно странно. Эвелин, не дай ему прорваться ко мне в спальню.
– Слушайте, в чем дело? У нас круглосуточная служба доставки, офисы во всех странах мира. Вы подпишете накладную или нет?
Флора прошептала:
– В детективах никто ничего не подписывает, пока документ не изучат юристы.
– А где же сверток? Вы что доставляете? Музыкальные открытки? – накинулась на него Эвелин.
– Значит, так. Или вы подписываете, и я приношу пакет из машины, или давайте просто забудем об этом. – Он здорово нервничал: наверное, довольно страшно стоять вот так, уставившись в пупок Эвелин.
На всякий случай (а вдруг он и правда посыльный?) я спросила:
– Разве вы не носите униформу или хотя бы бейджики?
– Я что, должен нарядиться в костюм, прежде чем залезть в свой грузовик? Подписывайте быстрее, или я ухожу. Последний раз говорю.
Это был очень подозрительный парень: слишком уж он отличался от злодеев в голливудских фильмах. Специально маскируется, похоже.
– Скажите, а почему у вас американский акцент? – поинтересовалась я.
– А у вас почему? Может, мы оба смотрим слишком много американских фильмов? Все, я ухожу.
– Ничего подобного, – возразила Эвелин, придвигаясь к нему поближе.
– Вероятно, нужно позвонить в полицию. Да, Кэрон? – предложила Флора.
– Если эта амазонка сейчас же не перестанет душить меня, я им сам позвоню.
Вот это странно. Бас, конечно, мог бы так схитрить, но только не настоящий грабитель.
– Дайте-ка я посмотрю, что у него за квитанция. Кажется, он даже и не пытался забраться в спальню.
Эвелин загородила дверь, а мы с Флорой стали разглядывать бумажку.
– Знаешь, Флора, это действительно очень похоже на бланк из курьерской службы. По крайней мере, это определенно не свидетельство о разводе и не брачный контракт.
Флора прошептала:
– Поставь какую-нибудь закорючку, типа как на медицинском рецепте. Или что-нибудь вроде автографа, который дают кинозвезды.
Я тихо ответила:
– Это не имеет значения. В суде скажут, что на документе есть отпечатки моих пальцев.
– Послушайте, дамы, я все прекрасно слышу. Можете надеть перчатки, прежде чем подписывать.
Мне стало так стыдно, что я сразу же поставила подпись. Ну, не подпись, а так, крестик. Мужчина схватил бумагу и ринулся к двери. Эвелин прокричала:
– Я пойду с ним, а то вдруг он попытается сбежать.
Посыльный остановился.
– Я не принесу вам сверток, пока вы не пообещаете, что не возьмете меня в заложники. С меня хватит. Еще одно слово, и я выкину вашу посылку на середину дороги, а потом перееду ее своим грузовиком.
Через несколько минут он притащил антикварное кресло-качалку. К его ручке был прикреплен маленький пакетик.
Мне стало не по себе.
– Черт, это же то самое кресло, которое мы когда-то купили с Басом. Наверняка он что-то задумал.
Эвелин опять стала у двери.
– Теперь открой пакетик. Вдруг там бомба? – сказала она курьеру.
– Откройте его на улице, – добавила Флора. Мужчина стал так трясти головой, что мне показалось, будто она сейчас отвалится.
– Чертова штуковина облетела полмира. Ее перевозили морем, по воздуху и по суше в грузовике. Если бы там была бомба, она бы уже давно бабахнула.
Эвелин сказала:
– Бухнула. Даже я знаю, что надо говорить «бухнула».
Я возразила:
– Мне кажется, он прав, Эвелин. Правильно говорить бабахнула, а не бухнула. Бухнуть – значит выпить.
Тут в разговор вступил посыльный:
– Беру свои слова обратно, милые леди. Позвольте выразить надежду, что вам больше понравится выражение «взорвалась». Так вот, я считаю, что эта хрень давным-давно взорвалась бы, если бы в действительности была бомбой.
Флора поддержала его:
– Я читала, что есть такие бомбы, которые можно вложить в конверт. Так что было бы глупо засовывать ее в такой большой пакет. Все наемные убийцы об этом знают.
– Между прочим, я торчу у вас уже четверть часа. Согласно правилам профсоюза, мне положен перерыв на кофе, – проворчал мужчина.
– Ох, извините, как негостеприимно с моей стороны, – прошептала Флора.
– Я имею в виду, что я хочу выйти отсюда! Пусть эта чертова девка от меня отцепится!
– Сначала открой пакет! – приказала Эвелин.
Курьер посмотрел на нее немигающим взглядом, а потом поплелся к креслу. Он быстро отвязал сверток, кинул его, а сам уселся в кресло-качалку.
Мы все уставились на пол, ожидая, что произойдет дальше. Наверное, было бы разумно выбежать из дома, но нас словно загипнотизировали. Мы были похожи на зайцев, которых привлек свет фары. Я стала медленно считать, и когда сказала «пятьдесят», то поняла, что мужчина пытается нам что-то втолковать.
– Ладно, хорошо, я могу и здесь кофе попить. Не забудьте про молоко. Сахара пять ложечек. Еще печенье. Пончиков у вас не водится, надо полагать?
Флора устремилась на кухню, а я сказала:
– По-моему, все в порядке. Очевидно, что в пакете бомбы нет. Он может идти.
– Нет, я никуда не уйду, пока не выпью кофе. Я всегда это делаю в одиннадцать часов. И еще мне интересно, что же в этом пакете. Надо думать, друзья у вас тоже с придурью.
Мне вовсе не хотелось прикасаться к тому, что прислал Бас. С другой стороны, я не могла просить кого-либо оказать мне эту услугу. А что, если это такая специальная бомба, которая взрывается только тогда, когда до нее дотрагиваются во второй раз? Я стала медленно и осторожно разворачивать сверток и увидела коробку шоколадных конфет. К ней была прикреплена записка. Тут вернулась Флора. В ее руках был кофейник.
Мужчина обратился к Флоре:
– Обожаю шоколадное печенье. Можно я возьму немного с собой, чтобы съесть позже? А конфеты вы собираетесь открывать или как?
Но сначала я развернула записку. На ней большими заглавными буквами было написано: «ВЕРЬ МНЕ».
– Ясно. Конфеты отравлены, – сказала Флора.
– Слушайте, девушки, а чем вы занимаетесь по будням? Неужели ходите на работу, как все нормальные люди? – поинтересовался работник курьерской службы.
А Эвелин сказала:
– Может, этот курьер согласится их попробовать?
– Даже если он выживет, это еще ничего не значит. Скорее всего, отравлена только одна конфета, – объяснила Флора.
– Вы не возражаете, если я налью себе еще одну чашечку кофе? – спросил мужчина. – Знаете, у вас он гораздо вкуснее, чем тот, который варят в придорожной забегаловке, где я обычно обедаю. Скажите, а вы всегда так веселитесь по выходным?
– Бас явно что-то задумал. Это мои любимые конфеты: горький темный шоколад и начинка из апельсинового желе.
– Понятно. Вкус горького шоколада заглушает привкус мышьяка, – пояснила Флора.
– Вряд ли Бас хотел отравить толпу народа. Здесь двадцать четыре конфеты, а он знает, что обычно я съедаю только одну. То есть беру одну время от времени. Не сразу двадцать четыре. Кроме того, он же понимает, что я не одна живу в этом доме.