Святой тяжело вздохнул и заходил по комнате, стараясь успокоиться и глядя под ноги.
— Нет, черт побери, — буркнул он, — Тимом Викери буду я!
— Но вы же сказали… — возмутился Хоппи.
— А теперь решил иначе. Тебе это имя не подходит. — Святой глянул на девушку. — Я собрался использовать Хоппи, потому что собирался основную работу провернуть снаружи, но теперь я в этом сомневаюсь. Изнутри Хоппи действовать не сможет. Вы готовы? Я вам должен кое-что показать, да и надо позвонить.
Саймон провел девушку в кабинет. Сняв трубку, набрал номер в Лондоне.
— Привет, Пат. Я так и думал, что ты уже вернулась.
Хорошо отдохнула? Отлично. Я в Уэйбридже. Ты не можешь сейчас приехать? Ну, пока тебя не было, на мою голову свалилась некая девица, попавшая в беду. А сейчас мне надо ехать… Остаются только Хоппи с Горацием, так что тебе придется взять тут дело в свои руки… Молодец… Нет, ничего, но Клод Юстас может наведаться. Хорошо… Нет, она сама тебе все расскажет… До свиданья, дорогая, пока…
Святой с улыбкой обернулся.
— Скоро вам предстоит познакомиться с Патрицией Хольм, — сообщил он. — Когда она приедет, расскажите ей все с самого начала — до того момента, как я выдал себя за вашего брата. Вы меня поняли? Если что-нибудь случится — по воле Бога или старшего инспектора Тиля, — Пат поможет вам лучше кого бы то ни было.
— Поняла, — кивнула девушка.
— Теперь вот еще что. — Саймон подошел к шкафу. — Если что-то все же случится, а Пат здесь не окажется, Гораций вам поможет скрыться здесь.
Шкаф, как дверь, поворачивался на хорошо смазанных петлях, открывая проход.
— Нет, прохода там нет, — объяснил Святой, — только тайник. Но стены капитальные, так что простукиванием его не найти. Там есть вентиляция, кресло, даже журналы: но вот курить не стоит. Делается это так: потянуть вот этот ящик до щелчка, потом нажать на вторую полку…
Он показал Аннет конструкцию запоров.
— И еще одно, — продолжил Саймон. — Вы должны позвонить мне, или пусть от вашего имени позвонит Пат Обращайтесь ко мне — Тим, потому что кто-то может подслушивать. И внимательно слушайте то, что буду говорить я. Я дам знать, что мне надо.
Хоппи вдруг откашлялся и спросил:
— Босс, а что страшного в моем акценте?
— Да ничего, — ответил Святой, — просто он мне напоминает дребезг ночного горшка, пытающегося докричаться до своей подруги ночной вазы. — Он положил руку ей на плечо. — Вы готовы?
Они спустились с холма по тенистой аллее. В зарослях пели птицы, в воздухе висела легкая дымка, обещая прекрасный день. Спокойствие вокруг привело Аннет в необычайно хорошее расположение духа.
— Зачем вы это делаете? — все же спросила она. Святой рассмеялся в ответ.
— Когда такой человек, как Нордстен, лезет из кожи вон, чтоб познакомиться с отсидевшим срок фальшивомонетчиком, я начинаю проявлять любопытство. А если я представлю Тилю улики по действительно крупному делу, он будет не так расстроен, что потерял вас.
Через четверть часа они были у ворот Хоук-Лодж. За поворотом дорожки стоял большой, в старинном стиле дом, окна которого выходили на террасный сад и видневшиеся в дымке холмы. Встретивший их седовласый дворецкий говорил с легким иностранным акцентом.
— Мисс и мистер Викери? Извольте подождать.
Оставив их в просторном холле, дворецкий вышел и вернулся через несколько минут.
— Мистер Нордстен не сможет вас принять, мисс Викери. А вы, мистер Викери, будьте любезны следовать за мной.
Саймон кивнул и улыбнулся девушке.
— Спасибо, сестренка, что проводила.
Он поцеловал ее на прощанье, и она зашагала назад, чувствуя себя очень одинокой.
Глава 5
— Прошу, мистер Викери, садитесь, — сердечно пригласил Нордстен. — Рад, что вы нашли время. Сигару?
Он сидел за большим столом красного дерева. Стены библиотеки во всю высоту были заняты книжными шкафами, и комната больше была похожа на кабинет профессора, чем финансиста. Впечатление усиливалось внешностью хозяина — высокого, широкоплечего и слегка сутуловатого. Огромная лысая голова была опушена рыжевато-седым венчиком. Говорил он с небольшим скандинавским акцентом, но немигающий твердый взгляд голубых глаз и сдержанные движения крупных рук выдавали характер, привыкший командовать миллионами.
Святой поблагодарил. Взяв сигару, с видом знатока понюхал и сунул в рот, не сняв ярлыка. Сигара была не из лучших, но Тим Викери и не мог в них разбираться.
— Вы выглядите старше своих лет. — Нордстен протянул зажженную спичку.
— Тюрьма никого не молодит, — пожал плечами Саймон.
— Ну и какие вы извлекли из этого уроки?
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
Лицо финансиста чуть дрогнуло, что, видимо, должно было сойти за улыбку, но взгляд не отрывался от лица Святого.
— Недавно вы еще были многообещающим молодым человеком, вам сулили блестящее будущее. Вы могли продолжать учебу и стать знаменитым художником. Но вы им не стали. Свой талант вы посвятили подделке денег, видимо, считая, что успех здесь может прийти быстрее, чем в искусстве. Но этого не случилось. Вас поймали и посадили в тюрьму. У вас было время понять, что успех приходит не так быстро, как кажется. Вот я и пытаюсь выяснить, как вы усвоили урок.
— Только за этим вы меня и позвали? — поморщился Саймон.
— Я убедился, что не ошибся, — сказал Нордстен.
— Откуда вы знаете?
— Дорогой мой, приговор получил широкий отклик в прессе. Газеты не переставали удивляться, что такой молодой человек сумел изготовить подделки, равных которым полиция не помнит. Остальное — дедукция и элементарная психология. — Нордстен откинулся в кресле. — Но я уже тогда подумал, что ваш талант заслуживает большего. Будь у вас хороший руководитель, чтобы наладить сбыт продукции без особого риска, разве такое бы случилось?
Саймон не ответил, и Нордстен продолжал:
— Если бы вновь появился шанс использовать ваш дар, но по-крупному и без малейшего риска, вы поняли бы, какая прекрасная возможность вам предоставилась?
Святой глубоко вздохнул.
— Не понимаю, — упрямо повторил он.
Взгляд Нордстена вновь уперся в него.
— Скажу проще. Вы, Викери, могли бы работать на меня, а я умею ценить услуги. Я могу сделать вас настолько богатым, как вам и не снилось. Хотите воспользоваться шансом? Нет?
Саймон покачал головой.
— Слишком рискованно. — Но голос его не звучал убедительно.
— Я обещаю исключить всякий риск, — настаивал Нордстен. — Вы не хотите получить сто тысяч фунтов?
Святой счел нужным сделать паузу. Он уставился на Нордстена, разинув рот, как это должен был сделать Тим Викери — с удивлением, недоверием и жадностью. Изобразил это Саймон без труда. Он испытывал сейчас то же чувство, что и обнаружив детективов на Бонд-стрит несколько часов назад. Только Нордстен этого не знал.
— Что надо сделать? — наконец решился Святой.
На лице хозяина снова мелькнуло подобие улыбки.
— Я вам покажу.
Нордстен встал, открыл дверь. Следом за ним Святой пересек холл и поднялся по дубовой лестнице. По дороге он решил, что совершенно логично оказался тогда за рулем допотопного такси: приключения всегда достаются тем, кто их любит. А ему другой жизни и не надо…
Длинный коридор был застелен роскошным красным ковром. В небольшом холле Нордстен отворил левую дверь и провел Саймона в комнату. Обстановка там была необычной. Приглядевшись, Саймон понял, что это миниатюрная гравировальная и печатная мастерская. Там стояла чертежная доска с лампой, верстак с аккуратно разложенными инструментами, пузырьки с типографскими красками всех цветов и сосуды с кислотами и щелочами. В углу — ручной пресс новейшей конструкции, в другом — пачки всевозможной бумаги.
— Здесь вы сможете найти все необходимое, — заявил Нордстен, — все дополнительное тоже будет доставлено немедленно.
— Что же именно вы хотите скопировать? — спросил Саймон.
Нордстен подошел к чертежной доске и взял несколько лежавших с краю листков.
— Вот эти бумаги, и чем больше, чем лучше. Некоторые из них очень сложны, так что начинайте с простейших. Сделать нужно быстро, но не в ущерб качеству. Вы получите сто тысяч фунтов в качестве аванса и по пятьдесят тысяч — за каждое клише, которое меня устроит. Вы согласны?
Саймон молча кивнул. У него в руках был ворох бумаг — облигации Италии, Норвегии, Аргентины — словом, полный комплект самых ценных бумаг, ходивших на мировом рынке.
— Ладно, я начну в понедельник, — сказал он.
Нордстен покачал головой.
— Если вы принимаете мое предложение, то начнете прямо сейчас. Жить вы будете рядом с рабочим местом. Это ваша квартира: рядом — спальня, напротив — ванная. Если что-то нужно, все доставят.
— Но моя сестра…
— Можете писать, звонить в любое время — телефон здесь есть. Полагаю, вы сумеете объяснить вашу задержку здесь.
— Нужно будет подобрать нужную бумагу…
— Все уже подобрано. — Нордстен указал на пачки в углу. — Это та бумага, на которой печатают оригиналы. Краски — тоже те. Мне не удалось достать только клише — разумеется, они уничтожены. Потому я и пригласил вас. Вы готовы начать работу?
Что-то в его голосе заставило Саймона повнимательней взглянуть на Нордстена, только вспомнив, что он Тим Викери, он с трудом сглотнул комок в горле.
— Я готов.
Нордстен улыбнулся, но улыбка эта…
— Вы приняли единственное верное решение, — сказал он. — Я оставлю вас, работайте. У камина — звонок, всегда кто-нибудь придет. Вы со мной поужинаете?
Саймон поблагодарил.
Когда хозяин удалился, Саймон выбросил сигару в камин, закурил сигарету и задумался. С полчаса он расхаживал по мастерской, иногда останавливался, чтобы рассмотреть бумагу, оборудование или образцы облигаций. О напряженном раздумье говорили его слившиеся в линию брови. Машинально он нащупал пистолет, который захватил с собой. Из слов Нордстена он понял — Тиму Викери не суждено раскрыть миру здешнюю тайну.