385
1728
— Прекрасно, — задумчиво протянула Хильда. — Но каковы же теперь шансы?
— Теоретически это означает, что из тысячи семисот двадцати восьми шестерок игроков только в трехстах восьмидесяти пяти комбинациях все игроки родились в разных месяцах, то есть в этом случае мистер Горлопан проиграет пари. Если из тысячи семисот двадцати восьми вычесть триста восемьдесят пять, получится одна тысяча триста сорок три. — Святой округлил в уме цифры и присвистнул. — Выходит, шансы, что по крайней мере два игрока родились в одном месяце в три с половиной раза выше. А все считали его дураком, когда давал два к одному! Да, этот парень далеко пойдет!
На ее лице на мгновение появилось обеспокоенное выражение, но Хильда тут же овладела собой.
— Надеюсь, эти рассуждения не слишком отличаются от занятий статистиков в страховых компаниях. Папе, вероятно, такие вещи знакомы, не так ли?
— Надеюсь, — отозвался Темплер, но остаток вечера прошел без той беззаботности, которая отметила его начало. И даже его очаровательная спутница ничем помочь не могла. Святой чувствовал, что спорщик из бара отеля «Интер» принадлежит к древнейшему и изобретательному племени мошенников. Подобный тип, который строит всю интригу на математике, Темплеру еще не встречался.
Подозрения усилились, когда он встретил этого дельца на следующий день. После пары часов, проведенных на пляже, он отправился на поиски чего-нибудь освежающего и сразу заметил его за одним из столиков у бассейна, выставившего на показ свою грушеобразную фигуру в цветастых гавайских шортах. Он разглагольствовал в компании прыщавого молодого человека и двух пожилых дам довольно чопорного вида.
Столик, как и все остальные на террасе, был накрыт пестрой скатертью с синими, красными и белыми полосками трехдюймовой ширины. Мистер Вей щелчком подбрасывал сигареты на пару футов над столом, а затем они в беспорядке падали на полосатую скатерть.
— В Пакистане в нее играют повсеместно, и это практически национальная игра, ее называют Бросок Тигра из-за игровой доски, которая раскрашена на желтые и черные полоски. Игра ведется разными палочками из слоновой кости, но масштаб приблизительно совпадает — ширина полоски равна длине палочки, совсем как сигареты и скатерть. Надеюсь, вам понятно?
И он наглядно продемонстрировал это.
— Затем вы бросаете палочку или сигарету на доску или скатерть и смотрите, как она упадет. Во время броска палочка должна вращаться вокруг своей оси, и переворачиваться в воздухе, чтобы было невозможно контролировать точность броска. Если она не выходит за пределы одной полосы — вы выиграли, а если касается границы между полосками, то проиграли. Вот так… Надо только дождаться полной остановки.
Святой задержался, оставаясь на некотором расстоянии от столика, но не далее, за спинами нескольких зевак, заинтересованно вникавших разглагольствованиям мистера Вея.
— Вот так раджа выказывает свою милость. Вы понимаете, если раздать всем голодным по рупии, на следующее утро они все равно проснутся голодными. А играя в Бросок Тигра, счастливчик может сколотить себе приличную сумму. Парень, ведущий игру (он получает на это разрешение у самого раджи), показывает им, как можно быстро разбогатеть.
Но вот как объясняет это парень, который ведет игру:
«Смотрите, — говорит он, — ведь даже если палочка падает поперек полосы, у нее все равно есть возможность полностью уместиться на ней, значит, шансы на выигрыш гораздо выше. А чем меньше угол между палочкой и полоской, тем больше вероятность выигрыша». Но я скорее поверю в бескорыстие жулика, чем этой сказке о радже-филантропе.
Не дав никому даже перевести дух, он достал еще одну сигарету из пачки и продолжил свои наставления.
— Ну вот сейчас я вам покажу, как на этот вопрос ответит любой, у которого есть хоть крупица здравого смысла. Палочка упадет или под прямым углом, или под любым другим. Все очень просто. Шансы пятьдесят на пятьдесят. Конечно, она может упасть точно поперек полосы и целиком уместиться на ней, так сказать, выигрыш на волосок от поражения. Но вероятность этого настолько мала, что ею можно пренебречь. Так что вопрос остается прежний, поперек ли?
— Одну минуточку, — прервала его дама с почти таким же пронзительным голосом. — И это вы называете равными шансами, пятьдесят на пятьдесят, а она может упасть или поперек, или еще двумястами различными способами. Это у вас называется крупицей здравого смысла?
— Прямой угол равен всего девяноста градусам, — поправил ее молодой человек, — поэтому правильнее будет сказать, что других вариантов будет восемьдесят девять…
— Вы смеетесь надо мной, пытаясь подражать всем этим диким варварам? — проворчал мистер Вей. — И это вы считаете разумной точкой зрения? Ее нечем подкрепить, кроме бесполезного сотрясания воздуха.
Даже из того одеяния, в котором он находился, ему удалось извлечь пачку банкнот и хлопнуть ее об стол с таким видом, как будто дает пощечину.
— Готовы вы держать со мной пари на деньги? Я утверждаю — сигарета будет чаще касаться границы между полосками. Сделайте бросок, и мы увидим, кто из нас выиграет. То же самое я докажу любому, кто пожелает усомниться в моей правоте.
Саймон ловко избегал непосредственного участия в споре с этим задирой и присел на свободное место за столиком неподалеку, где он немедленно приказал официанту принести ему холодного пива, карандаш и бумагу. Когда все это принесли, он отхлебнул божественный напиток и занялся расчетами. К этому времени показательный урок игры в «Бросок Тигра» шел полным ходом, мистер Вей сам назначил себя банкометом и стал доказывать окружающим, что они столь же невежественны, сколь и доверчивые пакистанцы.
Техника этого трюка у нашего Макиавелли осталась все той же, что и вчера. Снова некая проблема, связанная с вероятностью и поданная с известным артистизмом, как нечто сногсшибательное.
Поскольку популярный рассказ о математической теории не входит в задачи данного повествования, мы опускаем расчеты, которыми Святой подтвердил свои предположения, заметим только, что на этот раз решение проблемы отняло у него гораздо больше времени.
Очень удобно было успокоить себя, что такое мелкое мошенничество не стоит его пристального внимания, и типы, которые платят мистеру Вею за ликвидацию пробелов в своем образовании, не терпят невосполнимого ущерба своему кошельку. Но почему-то это утешало слабо. Но тут его вывел из задумчивости голос Хильды Мейсон.
— Привет. Приятно видеть мужчину, который в ладах с арифметикой.
Саймон улыбнулся и привстал.
— Я уже начал беспокоиться из-за твоего отсутствия на пляже сегодня утром. Стало казаться, что мы слишком засиделись в ночном клубе.
— Я легла спать довольно поздно… Потом у меня было о чем поговорить с отцом.
Рядом с ней стоял Джордж Мейсон в махровом халате, выглядя растерянным и усталым.
— Как послушная дочь, она без малейшего упрека выслушала мой рассказ о том, какого дурака свалял я вчера вечером, — пробормотал он, присаживаясь рядом. — После того, как вы меня оставили, я оказался вовлеченным в спор и высказал свое мнение, но, к сожалению, в мои расчеты вкралась ошибка. Хильда рассказала мне правильный ход расчетов, который, как я теперь понимаю, и является ответом на вопрос, по поздновато. Так или иначе, я ухитрился просадить ему пару сотен, выбирая наугад имена из справочника «Кто есть кто». Потом мы принялись за «Бросок Тигра», который, как я вижу, продолжается до сих пор.
Девушка тем временем осмотрелась, и ее взгляд упал на листок бумаги с расчетами Святого.
— Вы уже посчитали? — спросила она.
— Да, но заработал такую головную боль, что ее может унять только еще один бокал холодного пива.
— Скажите нам ответ.
— Хорошо, только не просите меня объяснить ход рассуждений. Это гораздо сложнее, чем случай с игроками в покер и датами рождения. Теоретические шансы в этом случае распределились так: семь к четырем против того, что сигарета или палочка целиком уместится на одной полосе.
После этих слов наступила многозначительная пауза.
— Мне казалось, это честное пари с равными шансами, — мрачно произнес Мейсон, — потому что… Наверное, не стоит объяснять, почему мне так казалось, не так ли? К тому времени я выпил несколько больше обычного, и это только усугубило мое безрассудство. Потом он предложил сыграть с ним на квит в некоей немудреной игре, которую назвал Монте-Карло. Короче говоря, умнее я не стал, но на семь сотен беднее — это точно.
— И вот наступил наш последний день здесь, — заметила Хильда.
Она была слишком молода, чтобы быть столь удрученной, как ее отец, но предательский блеск глаз и легкое подергивание губ выдавали ее состояние.
— Это имеет для вас такое значение?
— К сожалению, да. Мы не принадлежим к тем людям, которые обычно отдыхают на таких курортах. Просто отец выходит на пенсию, и, прежде чем он твердо сядет на режим жесткой экономии, мне захотелось вывезти его в свет, чтобы потом было о чем вспомнить. Мы собирались провести здесь пару недель… Я работаю секретаршей и могу со временем внести свою долю. Но здесь мы чужие, надо это признать…
— Не надо меня жалеть, — с вызовом заявил ее отец. — От подобных случаев даже миллионеры не застрахованы. Я еще не настолько сломлен, что не могу себе позволить пригласить вас на ленч.
Святой задумчиво кивнул.
— Ни один миллионер не смог бы позволить себе больше, Джорж.
— Уже ничего нельзя сделать? — Хильда с надеждой взглянула на него.
— Официально нет, — ответил ей Святой. — Денег у вас не выманивали, я имею в виду явно. Никто не продавал вам воздушных замков или участков на Млечном Пути. Можно обвинить человека, что он жульничает в карты, но что это делают с вероятностью того или иного события… И не смотрите на меня такими глазами, Хильда, я тоже здесь на отдыхе.
С другой стороны, он уже думал о том, что в чисто математическом состязании с мистером Веем у него не больше шансов, чем у — хромого на беговой дорожке…