— Вы можете впустить мистера Ламли, Элис, и скажите ему что я очень занята.
Неприятно влажный, напыщенный и глуповатый Рэдж Ламли работал клерком в кампании «Джиппсленд» и имел «взгляды и мнения» по любому вопросу на свете, от женского образования до некомпетентности местной пожарной команды. Что на этот раз? — думала директриса, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. Что вообще могло его привести из Варрагула без предупреждения?
— Доброе утро, мистер Ламли. Жаль, что вы не предупредили о своём приезде. Сегодня я очень занята и ваша сестра тоже. Вы можете положить шляпу на этот стул, если она вам мешает, и зонт тоже.
Рэдж, пролежавший без сна полночи, представляя, как он выставляет свой ультиматум с возвышающейся позиции власти, неохотно уселся на стул с зонтиком между колен.
— Я не собирался приезжать к вам сегодня, Мэм, пока вчера вечером не получил телеграмму от своей сестры Доры. Она меня очень расстроила.
— В самом деле? Могу я спросить, почему?
— Потому что она подтвердила моё мнение о том, что колледж Эпплъярд больше не подходит моей сестре для работы.
— Меня не интересует чисто личное мнение. У вас есть причины для такого необычного заявления?
— Да, есть. Целый ряд причин. По сути, — он пошарил руками в своих лоснящихся карманах, — у меня есть письмо, на случай если вы не в курсе. Мне прочесть?
— Спасибо, не стоит.
Она посмотрела на часы за его плечом.
— Скажите мне, что собирались сказать, как можно короче.
— Ну, во-первых, эти все истории о колледже в газетах. На мой взгляд, их слишком много с того… эм… несчастного случая на Висячей скале.
— Не припоминаю, чтобы вашу сестру когда-либо упоминали в прессе…? — с едкой миной заметила директриса.
— Что ж, возможно, не сестру… но вы знаете слухи. Сейчас ни одну газету не откроешь, чтобы не прочесть об этом деле. Я считаю, неправильно, что такая уважаемая молодая женщина как Дора хоть как-то связана с этим преступлением и всем прочим.
(Если бы молодое сердце Ламли можно было бы выставить на показ как поэту, на нём было бы выгравировано слово «Благоприличие». По мнению Рэджа, заметки в прессе не были благоприличными, если вы только не кто-то ужасно важный, как лорд Китченер).
— Поосторожнее в выражениях, мистер Ламли. Не преступление. Загадка, если хотите. Совсем разные вещи.
— Хорошо, загадка. И мне это не нравится, миссис Эпплъярд. И моей сестре тоже.
— Мои поверенные уверяют, что в ближайшее время найдётся решение, независимо от того, что вы и ваши друзья в Варрагуле об этом думаете. Это всё что вы хотели мне сказать?
— Дора сказала, что хочет прекратить у вас работать, с сегодняшнего дня — субботы, 21-го марта. И снаружи у меня стоит экипаж, чтобы её забрать. Будьте столь любезны, скажите, что её брат здесь, и что она может собираться. За тяжелым багажом мы пришлём позже.
В тот момент, как молодой человек позже отмечал сестре в поезде, он заметил, что по шее миссис Эпплъярд под сетчатым воротником поползли странные пятна. Её глаза, в которые он каким-то образом никогда не смотрел раньше, округлились как мраморные шарики и казалось вылезут из орбит. В следующую минуту старушка слетела с катушек. «Пффф, Дора, ты бы это слышала! К счастью, я полностью контролировал ситуацию и не пытался с ней спорить». Беспристрастный свидетель заметил бы, что и сам посетитель приобрёл оттенок восковой зелени и заметно дрожал.
— Ваша сестра дурочка с розовыми глазками, мистер Ламли. Я собиралась рассчитать её до Пасхи и без вашего вмешательства. К счастью, вы избавили меня от издержек. Вы, конечно, понимаете, что своим странным поведением и за подобное нарушение договора лишаете её зарплаты?
— Не уверен. Однако, урегулируем это позже. И, кстати, она хотела бы получить письменные рекомендации.
— Ещё бы он не хотела! Но любая рекомендация от меня, содержащая хоть каплю правды, вряд ли поможет ей найти место!
Её рука так сильно ударила по блокноту с промокательной бумагой, что он чуть не соскочил со стола. Мистер Ламли тоже подпрыгнул.
— Я правдивая женщина, мистер Ламли, и если вы ещё не знаете, то я вам скажу: ваша сестра склочная, невежественная дура, и чем скорее она покинет этот дом, тем лучше.
Она дёрнула колокольчик у локтя и поднялась из-за стола.
— Вы можете любезно подождать в гостиной пока горничная позовёт вашу сестру. Скажете ей, чтобы сразу приступала к сборам. И если она поторопится, вы успеете на экспресс до Мельбурна.
— Но миссис Эпплъярд! Я настаиваю на том, чтобы меня выслушали! Неужели вам не интересно узнать моё мнение? Есть довольно много людей, которые…
Странным образом двери оказались прямо за его спиной. С непокрытой головой и дрожа от сдерживаемой ярости, Рэдж в одиночестве стоял в передней. Здесь, в муках от несостоявшегося выступления и уязвлённого самолюбия, он был вынужден коротать время на стуле из красного дерева с высокой спинкой, придумывая как бы вернуть из кабинета шляпу не потеряв лицо.
В течение часа Доре Ламли удалось утрамбовать свой скудный запас одежды и несколько личный вещей: японский веер, записную книжку с днями рождения и гранатовое кольцо матери в плетёную корзину для одежды, несколько сумок и тюков из коричневой бумаги, и уже сидеть рядом с братом в экипаже Хасси. Вряд ли стоит добавлять, что кеб спускался вниз по дороге под пристальным наблюдением многочисленных глаз. Любопытство имеет свои проявления: к сказанному добавляются поднятые брови, кивки, покачивание головы и пожимание плеч. В субботний вечер 21-го числа, любопытство в колледже Эпплъярд достигло высшей точки. Несмотря на строгое правило соблюдать тишину, очень чуткое ухо уловило бы непрестанное похожее на мошкару жужжание на лестницах и переходах между ними: бессловесный гул женского любопытства нарастал, но всё ещё оставался неудовлетворённым. После того как отъезд мисс Ламли с братом увидели сегодня после полудня, странный набор спешно упакованных вещей вызвал самые дикие предположения. Уехала ли младшая воспитательница насовсем? И если да, то почему в такой спешке? Все согласились, что упустить возможность эффектно попрощаться было не в духе мисс Ламли. Горничную умоляли повторить, что говорил брат по приезду и сколько его продержали в передней. И что сказала мисс Ламли, когда Элис сообщила ей, что брат ждёт её внизу с экипажем. Всё казалось чрезвычайно загадочным и послужило весёлой разрядкой в противном случае совершенно бесцветного дня: Дара Ламли и её несносный брат давным-давно стали всеобщим предметом потехи.
Единственной, кто не проявил никакого интереса к отъезду Доры Ламли была Сара Вейбурн, весь день пробродившая с книгой по территории колледжа. Мадмуазель, пораженная растущей бледностью малышки, решила «взять быка за рога» и попросила миссис Эпплъярд вызвать доктора МакКензи. После того случая в гимнастическом зале Диана чувствовала в себе новую неведанную ранее силу. Теперь её не страшил гнев миссис Эпплъярд, оказавшийся бессильным против гнева небес.
До среды, дня, когда колледж закроется на пасхальные праздники, оставалось ещё 5 дней. Потом, когда она окажется в объятиях Луиса, колледж Эпплъярд покажется ей не больше чем плохим сном. Взглянувшая на неё за ужином Розамунд, увидела её внезапную улыбку над тарелкой ирландского рагу и догадалась о чём она думает. Без присутствия очаровательной Мадмуазель жизнь в колледже станет нестерпимой. «Почему я здесь со всеми этими глупыми детьми?» — подумала она и решила попросить родителей навсегда забрать её отсюда на Пасху.
В докторе МакКензи нуждалась не только Сара Вейбурн, но и миссис Эпплъярд. За последние несколько недель она сильно похудела и широкие шелковые юбки свободно свисали с её тяжёлых бёдер. Иногда её дряблые щёки бледнели и западали, а иногда покрывались красными пятнами и «раздувались», как Бланш нашептывала Эдит, «словно у рыбы, перележавшей на солнце». Две девочки хихикнули в тени статуи Афродиты, наблюдая за директрисой, медленно поднимающейся по ступенькам. На полпути к первому переходу между лестницами директриса заметила Минни, несущую поднос с красиво выложенной кружевной скатертью и японским фарфором.
— У нас что, в доме больной? — холодно спросила она.
Минни, в отличии от кухарки и Элис, никогда не боялась миссис Эпплъярд.
— Это ужин мисс Сары, мэм. Мадмуазель попросила ей что-нибудь отнести, зная, что у девочек по субботам нет домашних заданий и дитя плохо себя чувствует.
Минни уже взялась за ручку двери комнаты Сары, как миссис Эпплъярд, рано удалившаяся в свою огромную спальню прямо над кабинетом, снова её окликнула.
— Пожалуйста, скажите мисс Саре, чтобы она не гасила свет, пока я с ней не переговорю.
Сара сидела на постели, газовая лампа была приглушена. Густые распущенные волосы спадали на узкие плечи. Минни подумала, что лихорадочный румянец и тёмные блестящие глаза делают её почти хорошенькой.
— Мисс, я принесла вам хорошенько отваренное яйцо по особому указанию Мадмуазель. А желе и крем я отщипнула от ужина Мадам.
Сара резко выбросила тонкую руку из-под одеяла.
— Унесите. Я не стану есть.
— Ну же, мисс Сара, совсем как ребёнок! Вы же взрослая девочка, вам ведь уже тринадцать, правда?
— Не знаю. Даже мой опекун не скажет наверняка. Иногда мне кажется, что я живу уже сотни лет.
— Это пройдёт. Вы покинете школу и все мальчики будут у ваших ног, мисс. Всё что вам нужно это немного повеселиться.
— Повеселиться! — повторила девочка. — Веселье! Подойдите сюда, поближе к кровати и я вам кое-что расскажу. Никто в колледже об этом не знает, кроме Миранды, а она обещала никому не рассказывать. Минни! Я выросла в приюте. Веселье! Иногда он до сих пор мне снится, и потом я не могу заснуть. Однажды я сказала, что было бы весело стать цирковой всадницей и ехать на прекрасной белой лошади в расшитом блёстками платье. Надзирательница испугалась, что я убегу и побрила мне голову. Я укусила её за руку.