Темнота принимала разные формы и очертания: она была живой, подвижной и злой. Она обволакивала со всех сторон, сужая пространство, как змея, душащая свою жертву, перед тем как поглотить ее.
– Где выход? Здесь есть выход?! – все спрашивала Даша, испуганно озираясь по сторонам.
– Есть! Всегда есть выход! – крикнул, сорвавшись, Коля. – Не до тебя сейчас, помолчи хоть немного! Костик, не отвлекайся! Посвети-ка мне сюда!
Пока не иссяк последний свет, Коля пытался сделать перевязку, чтобы остановить у Дениса кровотечение.
Две рваные раны, на локте и на ноге, были настолько большими и страшными, что мальчик не знал, как подступиться к ним. Даже очень хорошо выученная теория оставалась все же теорией – на практике все выглядело иначе, чем на схемах учебника.
– Давай вместе! Так быстрее будет, – попросил Петька. Он не мог просто стоять и смотреть, как из Дениса сочится кровь, унося силы и, возможно, саму жизнь. – Ребята, у кого-нибудь есть ремень или пояс?
– Конечно! У меня же есть ремень! – спохватился Коля.
Торопливо снял его, подсунул под раненую ногу выше колена и крепко затянул.
– Конечно! Ремень – отличный жгут. Что же я сам-то… Теперь хоть кровь наконец остановится, – суетился он.
Петька снял куртку, кофту и рубашку, добираясь до майки. «Хорошо, мама заставила! Такой запас тут, что на всех хватит», – думал он.
– Вот, возьми, рубашка пригодится для раны на ноге, – сказал он вслух. – А майкой я перевяжу Дену руку. – Петя наклонился к брату, всматриваясь в его лицо.
– Он дышит. И даже несколько раз уже глаза открывал… Он живой, Петька, живой… – сказала Даша, шмыгая носом.
Она по-прежнему стояла совсем рядом с Денисом и тихо плакала. Яшка с Костиком тоже притихли и в тревожном молчании наблюдали за происходящим.
– Больно… – вдруг тихо выдохнул Денис. – Как больно…
От рукава его куртки остались только лохмотья. От кожи на руке – тоже.
Кровь набухала крупными каплями, они дрожали и росли, а потом ручейком сбегали по руке на фанеру и дальше, в алчную тем-нот у.
– Потерпи, Денис! Потерпи, пожалуйста!
Петька торопливо оторвал остатки его рукава, освободил рану и начал неумело наматывать майку на искалеченную руку.
– Не спеши… Не нервничай… – говорил Денис. Голос его звучал слабо и тихо, но спокойно и уверенно. – Мы в подвале? Вы уже знаете, где выход?
– Да, – поспешно ответил Костик, отвечая на вопрос о подвале.
– Нет, – в тот же момент сказал Яшка, говоря про выход.
Никто не знал, есть ли выход из этих катакомб. Существует ли вообще иной выход из нижнего яруса форта, кроме шахты с вагонетками и маленькой кованой дверки, повисшей между морем и темнотой.
– Надо звонить родителям… Иначе искать будут сто лет… Они… наверное… уже где-то здесь… Рядом… – промолвил Денис.
– У меня телефон разрядился. Не включается, – кисло сказал Костик.
– А у меня связи нет! Вообще ни одного деления! – испуганно выкрикнул Яшка.
– И у меня! – всхлипнула Даша. – Что с нами теперь будет?!
– Связи нет, – сказал Коля. – Предлагаю позвонить «112». Звонить? – неуверенно спросил он. – Это телефон спасателей.
– Нет, спасателям не надо… Родители рядом… Они нас скоро вытащат, – уверенно сказал Денис. – Пить хочется…
От большой потери крови Денис сильно ослабел, его мучили жажда и озноб.
Яшка с Костиком не сговариваясь сняли с себя свитеры и накинули на него, чтобы ему стало хоть чуточку теплее. Воды ни у кого не было.
– Родители, конечно, уже рядом, но все равно нужно выбираться отсюда, – сказал Коля. – Чего ждать-то? И взрослым легче будет, и мы не замерзнем. Здесь довольно промозгло. Хватайтесь, пацаны, понесли дальше! – скомандовал он.
– Вам тяжело будет, – запротестовал Денис. – Оставьте меня здесь и идите сами. Потом вернетесь вместе с подмогой…
– Ну уж нет! – сказал Петька. – Мы тебя тут не бросим!
Мальчишки все как один подошли к фанере и уцепились за ее жесткий, вгрызающийся в пальцы край.
– Раз-два – подняли! Понесли! – совсем как папа-физрук сказал Коля.
Решено было идти вдоль стены, надеясь, что она куда-нибудь выведет. На ходу мальчишки быстро согрелись.
– Ну ты и кабанчик! – рассмеялся Костик. Ему, как младшему, нести носилки было труднее, чем остальным.
– Я говорил… надо было оставить… там… – повторил Денис.
Его одновременно терзали и совесть, и боль, которая от каждого толчка вонзалась в тело с новой силой, так что начинала кружиться голова и мутиться сознание. Денис снова и снова видел в темноте белоснежных призраков, которые вместо поленьев закладывали в печь трупы животных, отнятых у темноты. И те сгорали, отдавая белый свет. И тьма, ощерившись, отступала, заполняя углы и щели, ускользала по потолку и стенам, но продолжала бороться за свои права.
Денис забывался ненадолго, но через несколько мгновений боль заставляла очнуться, и тогда он не понимал, что было явью, что сном, не мог отделить их друг от друга.
10Чудовищный музей
– Все, я устал! Давайте отдохнем. – попросил Костик.
– Я могу его заменить, – предложила Даша. Сильные переживания, неизвестность и страх превратили ее в тень.
– Вот еще, ты же девчонка! – сказал Коля. Ему было жалко Дашу, но фраза его прозвучала довольно презрительно.
Девочка только безразлично фыркнула в ответ.
Стена закончилась. Ребята оказались в большой просторной зале. Здесь было гораздо светлее, можно было разглядеть сводчатый потолок и тускло светящиеся ниши в стенах. Окон не было, второго выхода – тоже.
Выбрав ровный участок пола, мальчики осторожно положили носилки.
– Фуф! Так-то лучше! Я тоже устал, – сообщил Яшка.
– Простите… Правда, простите… – уныло протянул Денис. – Зря я полез… Хотел как лучше, а только вас подставил…
– Ага! Подставил! – возмутился Петька. – Да ты нас спасти хотел! Ты на разведку пошел, а нас спрятал! Ты… Ты вообще герой! Просто нам отдохнуть немного нужно. И мы снова… И выход скоро найдем!
– Ой, фу-у-у! Это еще что такое?! – завопил Костик, который первым подбежал к нише и сунул туда свой нос.
– По-моему, он не так устал, как говорил, – усмехнулся Коля. – Носится везде как угорелый!
– Фу-у-у-у-у-у! – повторил Яшка, как только подошел к брату. – Тут кишки лежат законсервированные!
Петька с Колей побежали смотреть, что такое нашли неугомонные братцы, а Даша села рядом с Денисом на пол и участливо спросила:
– Ден, тебе очень больно?
– Терпимо, – усмехнулся Денис, стараясь пересилить мучительное жжение боли.
– Знаешь, Ден, я думаю, мы отсюда уже никогда не выберемся… Послушай, мы находимся в лабиринте. Я много раз читала об этом: когда люди попадают в царство подземных эльфов, то обратного пути у них нет.
– Дашка, ты в своем уме?! Какие эльфы?! Откуда они здесь… – удивился Денис. – Бросай эту чушь… пока не рехнулась… Лучше рыдай или злись. Тебе так легче будет… И знаешь, мы не под землей, а на земле… мы выше уровня моря… иначе здесь была бы вода. Мы на земле… – повторил он.
– Правда, кишки! – присвистнул Коля.
На полках в нише стояли стеклянные, плотно запечатанные банки, испускающие в темноте флуоресцентное свечение. В них по одному были разложены внутренние органы. На боку каждой банки была приклеена бумажная этикетка: надпись давала исчерпывающие сведения не только о самом органе, но и о его хозяине.
Коллекция выглядела отвратительно. Из-за упорядоченности и педантичности, с которой экспонаты были расставлены по полкам, казалось, что это дело рук какого-то маньяка. Кто в здравом уме станет консервировать и выставлять напоказ, полку за полкой, стеллаж за стеллажом, банки с внутренностями?!
– Легкие лошади, умершей от чумы, – прочитал Костик, с трудом разобрав на этикетке непривычный шрифт.
– Почки верблюда, умершего от чумы. Почки сурка, умершего от чумы. Почки крысы, умершей от чумы. Паразиты, разносчики чумы, снятые с павшей лошади. – Яшка пробежал вдоль одной из полок, оглашая весь имеющийся на ней перечень.
– Селезенка. Даша Добрякова. Девять лет. Деревня Высокие Горки, – прочитал Петька этикетку с первой попавшейся ему на глаза банки.
– Ты меня звал? – переспросила Даша, подходя к нему со спины.
Петька вздрогнул от неожиданности и отскочил в сторону.
– Фуф! Ты чего так пугаешь-то?!
– Селезенка. Даша Добрякова. Девять лет, – помертвевшими губами прошептала Даша. – Я так и знала, что выхода отсюда нет… Увидите сами… Мы все обречены… Это искупительная жертва за то, что мы побеспокоили их…
Слова Даши звучали страшно. Она говорила это с такой внутренней уверенностью, что сердце у Петьки оборвалось. И вдруг он почувствовал, что стал гораздо взрослее, чем был сегодня утром. Что-то детское, что еще оставалось у него в душе и в мыслях, покинуло его навсегда, вырвалось и упорхнуло на свободу. А освободившееся место занял мрак, тяжелый как свинец.
– Это не так! – выкрикнул во весь голос Петька, не готовый складывать от бессилия руки, сдаваться без боя. – Это вранье! Идемте, мы должны сейчас же найти выход!
– Правильно! Отдохнули – и хватит, – поддержал его порыв Коля.
– Смешные… – улыбнулась Даша. – Вы еще верите в это…
– Смотрите, смотрите! Здесь есть еще сердце какого-то индийца, умершего от чумы! Вот это да! Он-то откуда здесь взялся?! – рассмеялся Яшка.
Радость его была неуместной и противоестественной.
– Круто! Надо на память взять, – сказал Костик, хватая с полки банку с сердцем индийца.
Но рука его не встретила сопротивления стекла и проскользнула внутрь, заняв место зараженного сердца, проеденного чумой.
От неожиданности у мальчишки потемнело в глазах. Он смотрел на свою руку через стекло, и ему казалось, что на этикетке было написано: «Рука Кости Соломкина, умершего от чумы».
– Пошли, – потряс его Яшка. – Ты чего завис? Идем выход искать!
Время, проведенное в этом странном музее, не принесло отдыха и не добавило светлых надежд на будущее. У каждого на душе осталось неприятное ощущение и тяжелый, склизкий осадок.