- Мы и тебе звонили, но на коммутаторе всё та же «жаба» сидит, ничего объяснять не хочет. Кричит «обед!» - и всё тут.
- А, не обращайте внимания, пойдем, по дороге поговорим.
Девушки вышли из кафе и пошли по улице, весело разговаривая.
- Рассказывайте как ваша вчерашняя «охота», - попросила Иволгина.
- Да ни как. Я вчера просидела в кабаке возле полицейской части, помнишь оттуда то ли сбежали двое, то ли их похитили – ещё в газетах писали, - начала студентка.
- Помню. И что?
- Так вот. Подсел ко мне один хмырь – лейтенант молоденький. Разговорились мы с ним, оказывается командир патрульного взвода, только после полицейской школы. Посидели, потом он меня домой проводил, телефон попросил, обещал позвонить. Вот и всё.
- А я вчера прогуливалась возле пехотной части, никто не клюнул, - вторила секретарша, а как у тебя?
- Да у меня тоже что-то не так. Обещал этот сержант объявиться, но не объявился. Попробую его сегодня вечером поймать.
- И как ты собираешься это сделать? – поинтересовалась студентка.
- Имя у него Рудик – его так парень на машине с драконом назвал и машина у этого Рудика не из дешёвых. Думаю, простой сержант не может себе позволить подобную. Пойду по частям, благо они недалеко от моего дома и друг от друга находятся.
- Считаешь, тебе скажут, есть такой или нет? – усмехнулась секретарша.
- Попробую. Вдруг получится.
- Что ж – пробуй. Вдруг, действительно повезёт.
Девушки попрощались и пошли каждая по своим делам.
--------------
Олег не находил себе места. Ему не давали покоя мысли об Инне и о двух малолетних токсикоманах, готовых за бутылку клея совершить любое преступление, вплоть до убийства…
Он думал, что нельзя быть такой бессердечной, как Инна, нельзя на признание в любви рассмеяться, а потом как ни в чём не бывало обсуждать дела, пусть и важные. Он, как и любой мужчина, плохо понимал женщин, те или иные их поступки, считая, что женская половина сама не знает, чего хочет, поэтому и остаётся незакрытым вопрос «чего хотят женщины?». И, естественно, ему даже и в голову не могло прийти, что и этот смех и такой резкий переход к делам – защитная реакция женщины на слова, которых она ждала, но в то же время произнесённых неожиданно, как зима в январе. С мужской точки зрения, всё должно быть ясно: вопрос – ответ, может быть и не сразу, но тогда надо сказать: «дай подумать», или что-то в этом роде. На подсознательном уровне Олег это понимал, но принять не мог…
И ещё он думал, правильно ли поступил, отпустив тех пацанов. Может надо было если и не сдать их полиции, то хотя бы отвести домой и рассказать родителям о случившемся? Но в то, что они согласились бы сдаться родителям, Рогозе верилось слабо, да и кто у них родители, тоже – вопрос. Жалко ребятишек, но отдавать их в руки полиции – не хотелось, да и в «родную» полицию Олег, как и большинство русувичей, не верил. Единственное о чём жалел он, так это о том, что не смог и уже, наверное, никогда не поймает тех двух других. Вот кого бы с удовольствием, молодой учёный наказал и наказал жестоко…
Глова видел, как мучается его помощник и друг, но виду не подавал и не расспрашивал его ни о чём. Пабло был обижен на детскую выходку Олега - надо же, сбежал - вот дитя… Мог бы и объяснить, если что…
Так они молча, каждый занимаясь своим делом, дожили до обеденного перерыва. На обед разошлись тоже порознь. Но после обеда Глова не выдержал:
- Олег, что с тобой творится? Всё нормально?
- Не нормально! Не нормально! – сам не зная почему, вспылил Рогоза.
Переждав эту короткую, но бурную вспышку гнева, главный астролог спокойно и в то же время восхищённо, сказал:
- Настоящий Овен! Молодец! А теперь давай по порядку.
Рогоза рассказал своему другу и начальнику обо всём, что произошло с ним в последнее время. Глова внимательно, не перебивая, выслушал и по отечески улыбнулся.
- Ох, Олежек, какой ты ещё молодой и глупый. Женщин понять невозможно, это я тебе как астролог говорю. Они - существа с другой планеты, и чтобы притереться и понять их, не один миллион лет должен пройти, и то, наверное, не поймём. Проблема ещё и в том, что они не хотят нас понять, а считают себя всегда и во всём правыми. Вообще мужчине понять женщину очень тяжело, если не сказать больше, иначе была бы не жизнь, а сказка. Ненавидеть себя за то, что хочешь кого-то видеть, слышать, чувствовать - глупо. Я уверен, что жизнь намного проще, но в то же время и намного сложнее, чем мы сами понавыдумывали. Поэтому, надо принимать все так, как оно есть. Я не говорю о том, что принять - это идти на поводу обстоятельств как бычёк на заклание и рыдать, жалея себя и сетуя на судьбу - нет. Человек должен сам творить и себя и свою судьбу, иначе он не человек. Надо иметь мужество принять, то, что выпало на твою долю, и если тебе это не нравится бороться или умереть, но опять же, умереть не жалким овощем, а в борьбе - борьбе с собою и с выпавшими испытаниями. Могу сказать одно, надо бороться за своё счастье… А по поводу этих пацанов, ничего не могу посоветовать, тут, как говориться:«Бог им судья», да и тебе тоже. Может и надо было их сдать, чтоб не повадно было.
- Да, спасибо, дал совет.
- А что ты хочешь? Чтобы я тебе разложил по полочкам твои действия от и до, да и ещё инструкцию приложил - как жить? Олег, это – твоя жизнь и ты сам её делаешь и за неё несёшь ответственность. Знаешь как в песне: «…каждый сам отвечает ТАМ…».
Олег промолчал.
--------------
Фёдор смотрел на опешивших и потому молчащих людей, горько усмехнулся и сказал:
- Не бойтесь меня, всё нормально. А о себе я сейчас расскажу.
Виктория опомнилась первая.
- Фёдор, Вы почему встали? – вскакивая со своего места иподходя к раненому, спросила она.
- Давайте все в комнату, Вы Фёдор, ложитесь, а мы пристроимся рядом и послушаем Вас, - распорядился Виталий Всеволодович.
«Делегация» прошла в комнату, Фёдор устроился на кровати в горизонтальном положении, по нему было видно, что боль в груди, пока ещё, даёт о себе знать. Когда все устроились, где кому было удобно, и приготовились слушать, раненный ещё некоторое время молчал, потом произнёс, как будто ушат холодной воды вылил на головы слушателей:
- Я сын Президента, а стрелял в меня советник Короля Аморалики – Арчибальд Райс.
В комнате повисла тишина. Андрей посмотрел по очереди на всех своих собеседников. «Прямо сцена из Гоголевского «Ревизора»», - подумал он и усмехнулся. Выждав паузу и поняв, что пока никто больше ничего не скажет, Свиридов решил первым возобновить разговор.
- Фёдор, - будничным голосом без капли и тени удивления и сомнения начал он, - расскажите, пожалуйста, поподробней о том, что произошло с Вами.
Отец и дочь, оправившись от изумления, дружно закивали головами:
- Да, да, пожалуйста, подробнее.
Фёдор опять немного помолчал, то ли собираясь с мыслями, то ли пережидая очередной приступ боли в груди, и начал рассказ.
Его слушали молча. Когда сын Президента окончил повествование, в комнате была такая тишина и неподвижность в позах, что, казалось, не живые люди, а восковые фигуры сидят и заполняют пустоту. Андрей опять не выдержал первым:
- Ну и что сидим? Почему молчим?
Но шутку не поддержали. И Андрей замолчал. Наконец заговорил Измеров.
- Если всё, что Вы нам, Фёдор, рассказали – правда, то вырисовывается очень интересная картина. Ваш отец – пешка в руках Аморальских политиканов, об этом народ догадывался и сам. Но вот то, что он уже им надоел и они хотят более изощрённого издевательства над Русувией, говорит о том, что и Король понял – шило в мешке не утаишь, и решил действовать по-другому… Теперь вопрос к Вам, что Вы предполагаете делать?
- Отомстить Арчибальду!
- Как?
Некоторое время помолчав, Фёдор, наконец, сказал:
- Пока не знаю.
- Хорошо, а кроме мести у Вас больше нет никакого желания?
Опять выдержав паузу, сын Президента ответил:
- У меня не было времени подумать
- Ну что ж, теперь оно у Вас есть, – съязвил Андрей.
- Помолчите, пожалуйста, - заступилась за Фёдора Виктория.
Андрей удивлённо взглянул на неё, и в глазах Вики прочёл всё – и любовь к Фёдору, и безразличие к нему - Свиридову и массу других чаяний и мыслей. «Как одним взглядом можно выразить столько чувств, желаний, мыслей?» - подумал он. И в то же мгновение понял, что ему не суждено исполнить заветного желания - вернуться в свой мир с Викторией. По сердцу словно полоснули острым ножом. Андрей даже вздрогнул, и из его груди вырвался непроизвольный стон боли.
- Что с Вами? – сразу же отреагировала «несбывшаяся мечта», но в её голосе Свиридов не услышал ничего кроме дружеского сочувствия.
- Нет, ничего, всё нормально.
- А, ну и хорошо, - успокоилась Вика и опять обратила всё своё внимание на Фёдора.
Глава 32
Глава 32
Егору Егорушкину от роду было 25 лет. Сколько он себя помнил, он всегда жил не в роскоши. Не в том смысле, что детство, отрочество и юность у него проходили в нужде – нет, просто ему всегда чего-то не хватало. Ему всегда родители дарили на день рождения не то, что он хотел, если он что-то планировал, то у него не всегда получалось то, что он задумывал. Отношения с товарищами по двору у него складывались так, что он постоянно был у них на побегушках, опять же, никто над ним не издевался, просто в силу своего характера, он старался всем угодить и как-то само собой получилось так, что его начали использовать. После школы он не захотел идти в институт, испугавшись, что не поступит, поэтому решил стать простым рабочим, тем более что с детства ему родители внушали - все работы хороши, выбирай на вкус - лишь бы тебе это нравилось, и ты был профессионалом в своём деле. Егор окончил профессиональное училище по специальности токаря и устроился на электровозоремонтный завод. Работа ему нравилась, он очень быстро стал токарем пятого разряда, зарабатывал неплохо и уже подумывал обзавестись семьёй, как вдруг внезапно на голову свалились дефолт и девальвация.