― А если схватили их обеих? ― высказала я новое предположение. ― Сестру они убили, а Галку увезли с собой.
― Конечно, могло быть и такое, но на правду это похоже мало, ― засомневался Димка. ― Людмилу не просто убили, ее долго пытали. Спрашивается, зачем? Нет, Наташа, я думаю, все было по-другому. Галина звонила не из дома. Она спряталась у кого-то из знакомых, надеясь пересидеть трудные времена. Личных вещей второпях не взяла, вот и позвонила сестре, попросила сходить на квартиру, собрать все необходимое и привезти ей. Из осторожности адреса, где скрывается, сестре не назвала, а договорилась встретиться с ней где-нибудь в метро или на улице. Людмила едет к Галине домой, а там ее поджидают бандиты. Скорей всего, они напали на нее, когда она уже открыла входную дверь. Дальше все просто, ее втащили в квартиру и начали с пристрастие спрашивать, где сестра. Людмила терпела, сколько могла, потом назвала место встречи. Ей не поверили, подумали, что она хитрит, и продолжали пытать, она стояла на своем, тогда ее убили и отправились на указанное место. А из этого вытекает то, о чем мы с тобой уже говорили: скорее всего, твоя Галина на сегодняшний день труп. В этом деле мне только одно не ясно.
― Что именно? ― довольно рассеяно поинтересовалась я, поскольку воображение было занято нарисованной Димкой картиной.
― Зачем они так настойчиво искали Галину?
Отвечать на этот вопрос не было никакого желания, поэтому, что бы отвлечь Димку от вредных мыслей, заявила:
― Нужно найти Калину.
― Зачем? ― спросил он, явно изумленный таким поворотом в моих рассуждениях.
― Без него это дело не обошлось, значит, он в курсе событий. Я хочу выяснить, нашли они Галку или нет. Если они ее убили...
― И что ты будешь делать? Мстить? ― скептически вопросил Димка. ― Не лучше ль пойти в милицию и все рассказать?
― Что рассказать? ― вызверилась я. ― Что мой брат бездельник? Что он должен кучу денег, потому, что доверчивый и самонадеянный дурак? Что кредиторы не могут его найти и потому убили сестру его подружки? Да менты меня на смех поднимут с этой историей... Я ведь ничего доказать не смогу, у меня нет ничего, кроме подозрений.
Я захлебнулась собственным криком и смолкла, переведя дыхание, а немного успокоившись, заключила:
― Мне нужен Калина.
― Ага, разбежалась! Так он тебе и скажет всю правду, ― проворчал Димка.
Его возражения здорово нервировали и подрывали веру в правильности моих намерений, поэтому я раздраженно буркнула:
― Скажет ― не скажет, что гадать?
И скорее себе, чем ему, принялась объяснять:
― Понимаешь, не могу сидеть и ждать, когда эти подонки вздумают еще раз прийти ко мне или к деду, не могу без конца бояться за его безопасность. Их надо остановить!
― Ага, и остановишь их ты, ― скептически хмыкнул Димка.
Этот скептицизм окончательно вывел меня из терпения, и я взорвалась:
― Послушай, не нравится тебе моя затея ― выметайся из машины и отправляйся домой, к Антону. Тебя никто не держит!
Димка насупился, но с места не сдвинулся, и уходить, к моему тайному удовлетворению, не спешил. Хоть в запале я и прогоняла его прочь, но идти одной к Калине было страшновато. Бог знает, что там могло ожидать, а вот с Димкой совсем другое дело ― в нем чувствовалась надежность, да и силой его природа не обидела.
― Раз ты уже все решила, так поезжай, чего тут во дворе торчать, ― проворчал он.
Я облегченно кивнула и резво тронулась с места.
Глава 5
Поиски решено было начать с «Алых парусов». Ничего другого я предложить не могла, так как Калину видела только один раз и сведениями из его биографии располагала очень скудными. Галка утверждала, что он завсегдатай этого кафе, так что шанс его там найти у нас был. А если даже он затаился и в «Паруса» больше не показывается, то можно было порасспрашивать бармена и официантов. Они обычно знают своих постоянных клиентов и при желании могли дать ниточку к дальнейшим поискам Калины. Интересно, почему он выбрал эту забегаловку в качестве постоянного места своей дисклокации? Ничего особенного в этом кафе не было, обычное заведение средней руки.
Мы подъехали к кафе, не останавливаясь перед освещенным входом (у меня не было желание демонстрировать присутствие Димки рядом с собой), проехали немного дальше и припарковались в тени следующего дома. Заглушив мотор, я повернулась к своему спутнику, соображая, как бы это помягче сообщить, что его присутствие рядом со мной в кафе будет лишним, но не успела и открыть рот, как Димка сам сказал:
― Тебе лучше туда одной пойти. Мне рядом с тобой светиться не стоит. Одинокой бабе быстрее скажут, где мужика найти.
Я согласно кивнула и, пока он не передумал, выскочила из машины.
Народу в кафе, как и в прошлый раз, было не много. Лишь несколько парочек сидели в дальних углах зала, шепчась о чем-то, только для них имеющем значение. Ввиду почти полного отсутствия посетителей свет в зале был погашен, горели только настольные лампы. Официанты, забыв о своих профессиональных обязанностях, сгрудились у входа на кухню и что-то горячо обсуждали, из обслуживающего персонала на месте был только бармен. Он лениво протирал бесчисленные стаканы, время от времени придирчиво разглядывая их на свет. Решив, что с точки зрения получения информации бармен даже лучше, чем суетливые официанты, я танцующей походкой подплыла к барной стойке, состроила взволнованное лицо и с придыханием спросила:
― А Косырева сегодня нет?
Бармен на секунду оторвался от стаканов и бросил на меня настороженный взгляд:
― А зачем он вам?
Стало ясно, что словоохотливостью он не страдает и на досужые вопросы приблудных девиц отвечать не станет. Следовало срочно придумать какое-то правдоподобное объяснение моему интересу к Калине. Тут, к счастью, я вспомнила, что он где-то подрабатывал автомехаником, проникновенно заглянула бармену в глаза и трагическим голосом сообщила:
― У меня машина барахлит. Он обещал посмотреть ее, мы договаривались здесь встретиться, а я опоздала!
Для большей убедительности, глаза были распахнуты как можно шире, а на лице появилось выражение сладкого идиотизма. Бармен отставил стаканы в сторону и уставился на меня в ожидании дальнейших разъяснений. Я решила не обманывать его ожиданий и с жаром продолжила:
― На той неделе еще договаривались! Он, наверное, ждал, а я задержалась и не смогла прийти вовремя! Мне так неудобно, он, наверное, жутко расстроился! Не подскажете, где его можно найти?
Я умоляюще смотрела на бармена, всем своим видом показывая, что только он может меня спасти. Не знаю, что за домыслы родились в голове этого служителя стойки, судя по ухмылке, довольно гнусные, но они помогли ему принять правильное решение. Он еще раз оценивающе оглядел меня и пустился в объяснения:
― Это здесь, рядом. Повернете за угол и справа увидите серое здание с металлическими воротами. Да вы не заблудитесь, там вывеска огромная висит...
Я поблагодарила его томным голосом, послала самую ослепительную из своих улыбок и выплыла из зала.
Не успела я шагнуть из тусклоосвещенного вестибюля кафе на мостовую, как наткнулась на Димку. Вопреки ожиданиям, он не остался сидеть в машине, а пристроился под деревом, прямо напротив зеркального окна и теперь сурово сверлил меня взглядом.
― Ты чего здесь делаешь? ― воскликнула я. ― А если тебя увидят?
― Кто увидит? Этот хмырь, с которым ты кокетничала?
― Что это ты такое говоришь? Как это кокетничала? Я задание выполняла! ― всплеснула я руками.
― Твое задание было пойти и спросить, где Калина! А ты начала глазки этому проходимцу строить, ― укорил меня Димка.
От обиды на такое несправедливое обвинение я задохнулась:
― Ну, знаешь!
― Знаю, знаю, ― проворчал Димка. ― Вы, женщины, все одинаковы! Как увидите смазливую рожу, так сразу голову теряете!
От абсурдности такого обвинения я не смогла сразу изобрести достойного ответа и потому выпалила:
― Ты, Димка, отъявленный дурак!
Конечно, фраза не самая остроумная, но она позволила мне оставить последнее слово за собой и покинуть поле боя с высоко поднятой головой. Я шла к машине с пылающими щеками и глазами полными слез, а Димка топал сзади и сварливым голосом бубнил:
― Ага, я же еще и виноват. Сама кокетничает с первым встречным, а как правду скажешь, так обижается.
Отвечать ему не стала, молча села за руль, дождалась, пока Димка устроится рядом, и тронулась с места.
Мастерская, где трудился Калина, и впрямь находилась совсем рядом с «Парусами». Огромный щит, прикрепленный на столбе рядом с зелеными металлическими воротами, оповещал всякого, кто случайно попадал на эту улочку, что здесь располагается авторемонтная мастерская, выполняющая все виды работ. Я хотела было подъехать прямо к воротам, но Димка меня остановил:
― Паркуйся вот тут, под кустами, ― ткнул он пальцем в сторону чахлых кустов сирени.
Я недоуменно посмотрела на него, не очень понимая, чего он добивается, и Димка терпеливо пояснил:
― Откуда мы знаем, что нас там ждет? Чего лишний раз без причины светиться? А здесь машина в глаза не бросается, если нужно будет спешно удирать, добежим до нее и смотаемся.
Подивившись Димкиной смекалке и оглядев улицу с точки зрения рекогносцировки, согласно кивнула и поставила машину на указанное место. В мастерскую решили идти вместе. О том, что внутри кто-то есть, говорили не очень плотно притворенные гаражные ворота и фиолетовая «десятка», приткнутая в сторонке. Договорились, что я войду первой, а Димка останется за дверью и будет действовать по ситуации.
Хотя визит к Калине был от начала до конца моей затеей, меня пробирал нервный озноб. Стараясь производить как можно меньше шума, я проскользнула в гаражную дверь и оказалась в большом сарае, приспособленном под мастерскую.
Верхний свет в гараже был выключен и оттого его углы тонули в темноте. Прямо передо мной страшным чудищем возвышался подъемник, слева громоздился огромный верстак, заваленный кусками жести, какими-то инструментами и деталями непонятного назначения. Груда ржавого металлического хлама, наваленная рядом с верстаком, усиливала впечатление заброшенности и запущенности, и без того присущее всему помещению. Справа стоял старый канцелярский стол с не менее старой настольной лампой, которая и освещала скудным светом центральную часть помещения. А рядом со столом, в древнем обшарпанном кресле, спиной ко мне сидел Калина и увлеченно говорил по телефону. Решив не мешать ему, я осталась на месте, дожидаясь, когда разговор подойдет к концу. Калина несколько раз повторил: