Ирби даже не пришлось играть холодное презрение:
— Хватит голосить, сенатор, — дернув губой, ответил он, разглядывая список Арок. — Я еще не добралась до информационного пакета.
— Ты меня слышишь? — взвизгнул Аладьев. — Майерс мертв!
— Слышу, — Ирби сделал вид, что замешкался. — Постараюсь как можно быстрее вернуться. Здесь сложности с транспортом.
— Да уж постарайся, — едко передразнил молодой политик. — На меня тут всех его собак вешают, будто я преемник. А мне своих дел хватает!
— У администрации есть инструкции на этот случай, — ответил Ирби. — Должны разобраться с делами, в том числе, с корпоративными. Как это случилось? Я имею в виду, что именно произошло с…
И понял, что напрочь забыл имя Майерса. Зашипел про себя, но ситуация спас Демид, который сбивчиво принялся рассказывать о том, как и кто обнаружил тело сенатора, о том, что охранные системы взломаны, что Квинт стоит на ушах и требует крови. Сказал, что госбезопасность проверяет всех и каждого, в том числе и его, что особенно возмутительно. По секрету сообщил, что, главный подозреваемый — мажордом Тэ Инлис, аджайский ублюдок, якобы «случайно» пропавший в день убийства Майерса. Госбезопасность связывает его с террористами-радианами, выполняющими заказ рхейского Куба.
Ирби что-то кольнуло в рассказе Демида, но тут же пришла мысль о том, что пока все идет верно — он сам организовал «исчезновение» несчастного и слишком преданного Майерсу дистанта, сам создал не слишком явную, но все же заметную профессионалу цепочку улик, указывающую на связь Тэ Инлиса с аджайскими радикалами.
— На меня давят со всех сторон, — пожаловался Демид. — Я словно орех под прессом. Старика еще не успели разложить, а его долю уже рвут на части. Но главное, Женя, я чувствую, что они уже под меня копают!
Ирби только усмехнулся — без протектората Майерса Аладьева сожрут в два счета. Слишком много желающих потрепать мягкое тельце заносчивого малька.
— Не переживайте, — Ирби решил завершить начинающий надоедать разговор. — Я скоро прилечу, помогу перехватить активы господина Майерса. Там есть чем дать по носу акулам.
— Конечно, прилетай! — воодушевленно сказал Аладьев. — Но я тут тоже не сидел сложа руки, подстраховался — пользуясь случаем, напросился с Квинтом на Тефию…
И замолк так резко, словно сболтнул лишнего.
— На Тефию? — переспросил Ирби.
На Тефии находилась одна из резиденций Императора. Несколько лет назад терраформированный спутник утащили с орбиты Сатурна, превратив в настоящую планету-крепость.
— Да, — нехотя согласился Демид. — На Тефию. Я смог убедить Си Бон, что тоже под ударом, она разрешила мне лететь с ними. Они все вместе сопровождают Императора, так что охраны там будет более чем…
Ирби не сразу осознал услышанное, потом поперхнулся, спросил с максимальным безразличием:
— Военный совет?
— Какой военный совет? Эвакуация! Императора, который все еще без сознания, и Квинт перевозят в резиденцию повышенной безопасности. Глядишь, и меня спрячут под «Ледяным панцирем».
«Ледяным панцирем» назывались внутренние апартаменты Суратова на Тефии — неприступный подземный бункер.
— Через три дня вылетаем с «Аластора», — информация сыпалась из Демида словно болты из старого робота. — За Венерой нас встречает конвой и сопровождает до Арки.
— Не уверена, что успею до твоего отлета, — произнес Ирби, уже прикидывая как поступить со сведениями.
— А зачем тебе успевать? — искренне удивился Демид. — Ты прилетай да разгребай тут все! Как уляжется — поглядим, может, замолвлю за тебя словечко.
— Так и поступлю, сенатор.
От распирающей язвительности голос Ирби стал слаще патоки, и он с удовольствием прервал связь, словно смахнул назойливое насекомое.
Император и Квинт в одном месте — это очень заманчивое предложение. Настолько заманчивое, что похоже на ловушку.
Но настолько бесхитростное, что вполне может быть правдой. Если Суратов действительно в коме, то члены Квинта в очень непростом положении. Сейчас многие политические силы пытаются оседлать власть, пользуясь хаосом в стране, и многие не постесняются физически убрать с дороги тех, кому еще недавно вынуждены были кланяться.
Ирби помассировал холодными пальцами лоб и виски, закрыл глаза и запрокинул голову, ощущая, как слабая, но пульсирующая боль сползает к затылку.
Должно быть, это момент триумфа. Человеческая Империя превращается в разваливающийся айсберг, «бессмертного» Суратова сожрал Хурсаг, некогда грозные армия и флот размазаны по всей Вселенной, и между ними пропадают Арки.
Только почему нет радости и удовлетворения? Почему лишь серое безразличие и обволакивающая мигрень?
Он ударил себя по щеке, с силой втянул носом ионизированный воздух. Не обращая внимания на разноцветные пятна в глаза, вернулся к рабочему столу, почти упал в кресло. Свернул список Арок — пока не до него.
Пусть Империя разваливается, пусть политики грызутся, пусть армия теряется среди звезд. Но если есть возможность одним махом обезглавить и без того раненого зверя, он, Ирби Юст Кааб, не мог упустить такого шанса.
* * *
Тэ Иллирит не доверял ему, это было видно невооруженным глазом. Более того, командир самой крупной ячейки повстанцев-радиан хотел убить Ирби, и сделает это при первой же возможности. И это несмотря на то, что они некоторое время назад провели вполне удачную операцию на «Семаргле», а потом Ирби помог аджаю скрыться от ищеек госбезопасности.
И тем не менее…
— Я тебе не доверяю, рхеец, — проскрипел дистант. — Если я хотя бы почувствую подвох, я тебя убью.
— Я знаю, — Ирби позволил себе еле заметную улыбку.
Он все еще находился в оболочке Жени Матиус — другую искать было некогда, да и план предполагал использование именно этого облика.
Сидящий напротив аджай с прошлой встречи заметно осунулся, на лице будто бы прибавилось шрамов, отчего и без того потерявшее симметричность родимое пятно на лицо приобрело сходство с раздавленным ежом.
— В прошлый раз из-за тебя погибло много моих братьев и сестер, — продолжал Тэ Иллирит. — Кубу плевать на мой народ.
— Хватит делать из своих бойцов жертвенных овец, — Ирби не был настроен спорить, его мелко потряхивало от количества принятых энергетиков. — Ты прекрасно знаешь цену войны. И обязан нам за то, что все еще способен дышать и сражаться. А теперь, если не собираешься меня пристрелить, давай уже перейдем к делу.
Командир радиан, худой и угловатый, демонстративно похлопал себя по тупорылому пистолету, висящему на груди. Развернулся в кресле пилота, провел ладонью над консолью, сухо скомандовал на аджайском. В ответ прилетел ворох пиктограмм, среди которых Тэ Иллирит выбрал две, похожие на спирали, бросил через плечо:
— Они здесь. Тебе пора.
Ирби поднялся, поправил одежду, критически посмотрел на свое отражение в заботливо возникшем зеркале.
Женя Матиус переживала не лучшие времена, это сразу бросалось в глаза. Несмотря на то, что под официальным брючным костюмом все еще читалось подтянутое тело, лицо и какая-то кривая сутулость выдавали страшную усталость. И если бледность смогли скрыть дорогие виртуальные тени, то вот глаза… Глаза были пустыми и потухшими, будто Ирби смотрел на мир сквозь пыльное стекло заброшенного дома.
Он посмотрел на руки, узкие худые кисти с тонкими пальцами, увенчанные дорогим маникюром. Пальцы заметно подрагивали — не от страха, от боевых ускорителей в крови.
Ирби сжал пальцы в кулаки, унимая дрожь, поправил отворот пиджака с поблескивающим рубином сенаторского штаба. Еще раз осмотрел себя с головы до ног и кивком головы открыл шлюзовую дверь.
— Жди сигнала, — напомнил он Тэ Иллириту, выходя наружу. — Без самодеятельности.
Вышел без ответа — зная, что его не последует.
Их катер — премиумная «Сцилла» с загнутыми серпом антикрыльями и дорогим бархатным покрытием из нанополимеров, мог бы наделать фурор на какой-нибудь периферийной станции, но здесь, в сердце Метрополии, он ничем не выделялся на фоне таких же дорогих собратьев.
«Умная» дорожка предложила Ирби доставить его к выходу, но он отказался, пошагав параллельно мигающей ограде вдоль стартовых сот, разглядывая разноцветные клумбы возле барьера. Мимо прокатилась овальная тележка с легкими закусками, услужливо притормозила рядом, но не найдя отклик, унеслась дальше по маршруту.
Ирби шел по серебристо-голубому прозрачному туннелю, и сам себе казался бесплотным призраком в бесконечном лабиринте. Ноздрей касался тонкий аромат чужих для него, но, тем не менее, красивых земных цветов. По ту сторону барьера горизонт ломали профили шикарных межзвездных катеров, каждый — произведение искусства от неизвестных инженеров Высших. То и дело небо пересекали пусть и синтетические, но очень похожие на настоящих птицы.
Ирби шел, но, казалось, плыл между небом и землей, зажатый в черепе оболочки, уставший и теряющий память лучший агент Куба. Ему так хотелось просто идти, ни о чем не думая, не выбирая, не рискуя. Пока он здесь, пока шагает по этой пружинистой пешеходной дорожке, ничего не могло случиться, все было простым и понятным.
Он так и шел, кажется, вечность, пребывая одновременно здесь, на Венере, и где-то еще, в молочный пелене «белого шума» подсознания.
Дорожка расширилась, влилась в большую круглую площадь, непривычно пустую для будничного полудня. Светился в центре столб информатория со «слепыми» окнами вылетов рейсовых челноков, над головой одиноко моргали указатели, бесшумно проплывали следящие дроны. В отдалении молчаливой шеренгой стояли синты-охранники в сиреневой форменной броне.
Ирби моргнул, словно переключая рубильник, вновь взял себя под контроль. Ускорил шаг.
Нужно успеть оказаться в нужном месте в нужный момент. Не хватало еще все испортить из-за собственной безалаберности.
Нужные ворота он увидел сразу — оранжевая дуга, под которой скучали таможенники. Рядом с ними возвышался полосатый членистоногий охранный робот.