— Вы имеете в виду эту девочку? — переспросил доктор. — Элли Берг?
— Да, — Кимура поднял подбородок. — Госпожа Берг покинет нас на этой станции.
И добавил — громче:
— Господа! Совещание окончено. По рабочим местам!
Кают-компания стремительно пустела, возбужденные голоса разносились по коридорам все дальше и дальше. За столом остались лишь Юрий и Тэ Иревиа, но вскоре и аджай направился к выходу, что-то буркнув Гарину.
Юрий его не услышал. В этот момент с ним вкрадчиво говорил вползший в голову призрак:
— Тлен — это бывшее всё…
* * *
Его ждали возле каюты. Погруженный в свои мысли, Юрий не сразу заметил фигуру в тенях. И даже не сразу среагировал, когда человек вышел вперед.
— Юрий, — окликнул напряженный мужской голос.
Гарин отшагнул в сторону, привычно разрывая дистанцию, прищурился, разглядывая лицо человека с мичманскими нашивками.
Он узнал его — командир стрелковых башен левого борта по имени, вроде бы, Дагер. Довольно молодой, с зачесанными назад светлыми волосами, с правильными чертами лица и чуть раскосыми голубыми глазами — прямо рекламная картинка для плакатов «Сфорца».
— Юрий, — Дагер подошел ближе, протягивая руку. — Я тебя жду. Нужно поговорить.
Гарин ответил на рукопожатие, спросил без интереса:
— О чем?
Мичман посмотрел по сторонам, вполголоса ответил:
— Хотелось бы без лишних ушей. Можно в твоей каюте, или давай отойдем из коридора в сторону?
Юрий секунду раздумывал, не послать ли канонира куда подальше — он сейчас не был расположен к беседам. Однако, любопытство взяло свое.
— Заходи, — Гарин отпер каюту, сдвинул в сторону гермостворку.
Белобрысый мичман переступил порог, на миг осмотрелся.
— Присяду? — указал на стул.
Юрий рассеянно кивнул, закрыл дверь и уселся на койку.
Дагер опустился на край стула, подался вперед, упершись локтями о колени.
— Юрий, — начал он, пытливо вглядываясь в лицо Гарина. — Ты не устал рисковать своей жизнью?
— Странный вопрос, — глухо ответил Юрий. — Это моя работа.
— Как и моя, — горячо хлопнул себя по груди мичман. — Но у всего есть свои рамки. Я готов защищать свой дом, свою семью, но чем мы заняты здесь, вдалеке от боев? Ты — настоящий воин, ты тоже понимаешь всю абсурдность нашего задания в условиях войны!
Юрий никогда не доверял льстецам, даже если те говорили правильные вещи. Он поморщился, отвернул лицо в сторону.
— Я знаю, для тебя Империя не так важна, как для остальных, — видимо, Дагер сообразил, что зашел не с того конца, решил сменить тактику. — Но и у тебя есть семья, тебе тоже есть куда возвращаться. Только этот чертов полет угробит нас всех, понимаешь? А ради чего, скажи? Ради корпоративных боссов, вцепившихся в выгодную сделку? Или ради маразматичной прихоти капитана, которого давно уже пора списать на грунт?
— Давай-ка полегче! Что ты хочешь от меня? — Гарину не нравился разговор, казался несвоевременным и пустым.
Мичман сменил позу, с жаром потряс кулаком.
— Мы должны вернуться! Понимаешь? Обязаны! У меня сын растет, вторая жена яйцеклетку сдала для биоразгона. У многих больше месяца от родных вообще вестей нет. Страна разваливается как карточный домик, Язва системы сжирает, на «Полыни» то чудовища, то болезни. Но зато мы, — он сделал широкий жест. — Мы катаем гребанного Высшего по всему космосу, чтобы он какие-то гребанные частицы для своего гребанного эксперимента собирал. Ну не безумие ли?
Он хлопнул себя по ноге, с сожалением покачал головой. Сказал зло:
— Мы несколько раз ходили к капитану, по одному и делегациями. Как об стену горох. Даже не слушает. Пообещал в следующий раз сдать госбезопасникам.
Юрий повел плечами, выпрямляя спину. Приготовился встать и проводить Дагера прочь.
— Юрий, — канонир тоже выпрямился, торопливо переходя к сути. — Мы хотим принудить командование к возвращению домой. Делать это нужно сейчас, пока мы в пределах Млечного пути. Некоторые из нас уже доведены до отчаяния, готовы на крайние меры — до которых мы, само собой, доводить не хотим. Но если вдруг дойдет дело… Юрий, у нас могут возникнуть проблемы с «блохами».
Должно быть, у Гарина был такой взгляд, что мичман невольно отпрянул, нервно облизнув губы.
— Юрий, — он поднял ладони. — Ты не подумай ничего такого, я не призываю тебя кого-то предавать или, боже упаси, идти против своих! Я прошу о безобидном пустяке — если что-то пойдет не так, просто повлиять на них, остановить. Ведь у тебя авторитет, они тебя послушаются! Более того, я уверен, что многие сами с удовольствием поддержат нашу инициативу!
Гарин поднялся, готовый вышвырнуть Дагера прочь. Мельком подумал, не оттащить ли его к Кимуре.
— В благодарность мы отдадим тебе «Полынь»! — выпалил вскочивший и отпрянувший к стене мичман. — Понимаешь? Весь корабль будет твой! Ты сможешь найти свою семью, родных! Отправиться куда хочешь! Нам он ни к чему, нам бы просто добраться до форпоста или торговой станции…
Юрий на миг запнулся. Его рука, потянувшаяся было к воротнику Дагера, замерла.
Неужели вот он — шанс все изменить? Найти пилота — дело техники, был бы звездолет. А там — забрать с собой Элли, вместе найти ковчег. Справиться с Изнанкой, помочь колонистам.
Начать новую жизнь.
Ему вдруг самому стало противно от собственных мыслей. Это же предательство! Да, пусть он сейчас и в сложном положении, но он все решит, обяхательно решит — только не таким спососбом.
— Пошел вон, — глухо потребовал Юрий.
Дагер попятился, быстро заговорил, все еще надеясь достучаться до Гарина:
— Ты просто подумай, время есть. Мы поможем собрать тебе новый экипаж, понимаешь? Империи все равно конец, это ясно. Никто не станет тебя преследовать или искать. Ты только помоги, повлияй на «блох». Возможно, тебе вообще ничего не придется делать, просто будь на нашей стороне…
Мичман споткнулся о порог, чуть не упал. Гарин успел ухватить его за рукав, угрожающе пообещал:
— Увижу, что крутишься возле абордажников — убью.
Он с брезгливостью разжал кулак и захлопнул гермостворку.
— Подумай! — послышаяся приглушенный пластиком крик. — Это последний шанс вернуться домой!
* * *
В слудеющие дни, пока «Полынь» летела к станции, Юрий несколько раз пытался поговорить с капитаном, чтобы оставить Элли на корвете. Но Кимура был непреклонен:
— «Полынь» — не развлекательный катер. Гражданскому нечего делать на боевом корабле.
Юрий пытался его переубедить, но у него не было весомых доводов, а на эмоции капитану было плевать.
В конце концов, Гарин понял, что с этой стороны проблему не решить. Что ж, тогда он отправится на станцию вместе с Элли. Да, его могут объявить дезертиром, но он девушку не бросит. Да и оставалась надежда, что Кимура не станет поступать таким образом, либо в суматохе эвакуации флотскому командованию будет не до этого.
Была, конечно, еще одна идея. Что если довогориться с Элли о том, что она останется на станции, как того и требовал капитан, но потом использует свои способности и переместится обратно на «Полынь»? Этот вариант порождал целый ворох далеко идущих последствий, и совсем не гарантировал девушке безопасность. Юрий решил оставить его как запасной.
В любом случае, ему нужно самому посмотреть что за обстановка на станции, на месте решить как поступить дальше.
В день прибытия Юрий впервые не стал сопровождать Высшего на поиски «веток иных измерений», сообщив бхуту, что у него крайне важные дела. Господин Грюнер возражать не стал. В конце концов, в открытом космосе от Гарина практической пользы для дистанта не было, а безопасность обеспечивали челнок и четверо контракторов в «ракшасах». Это если не считать снующего рядом икс-джинна, способного в одиночку справиться с большинством угроз.
Поэтому Юрий вполне легально занял место среди тех, кто собирался перейти на станцию.
— Красиво! — с восхищением сказала девушка, чуть ли не хлопая в ладоши. — Как же это красиво, Юра!
Они стояли в центральном шлюзовом коридоре, наблюдали за стыковкой по широкому виртуальному экрану. Наплывающий массив станции еще не успел закрыть обзор, и сияющая межзвездная пелена, занимающая половину обозримого пространства, являла себя во всей красе.
— Самые красивые вещи обычно самые опасные, — прокомментировала Кира, сложив руки на груди и бросив многозначительный взгляд на Гарина.
Юрий, если бы не был столь сосредоточен, наверное, рассмеялся бы столь прозрачному намеку.
Несколько дней назад Аоки пришла к Гарину и потребовала объясниться по поводу Элли. Заявила, что не ревнует, но «какого черта все это означает?».
Юрий, как смог, рассказал их общую с Элли историю, начав с ковчега и закончив встречей на «Полыни». Он разумно опустил некоторые подробности, вроде определенных способностей девушки, но Аоки это и не интересовало. Она слушала довольно внимательно, не перебивая, но спрашивая и уточняя. В конце сказала:
— Интересная история, доно. А теперь давай, без соплей и потупленных глаз — у вас с ней что-то было?
О, это был тяжелый разговор для Гарина, не привыкшего к подобным выяснениям отношений. Понимая, что каждое слово Кира может воспринять по-своему, он очень осторожно и мягко уверил девушку, что Элли для него — все равно, что младшая сестренка, что между ними ничего «такого» никогда не было, и он даже об этом не думал. Что же до самой Элли…
— Это для меня не важно, — отрезала Кира. — Главное, что между нами, а остальное — по боку. И, кстати…
Она ехидно улыбнулась, в свойственной себе манере:
— Девчонка действительно симпатичная. Зря ты не воспользовался моментом, пока мог.
С тех самых пор отношения Киры и Элли напоминали Юрию отношения матерой рыси и котенка, случайно забредшего в ее охотничьи угодья. Поначалу Аоки относилась к девушке настороженно, кружила вокруг, наблюдая и размышляя, не сожрать ли? Потом, удостоверившись в абсолютной безобидности Элли для их с Юрием отношений, буквально взяла девушку под опеку, мотивируя тем, что «двум девочкам нужно держаться вместе, пока вокруг полно похотливых кожаных мешков с ливером». Досталось даже Маракши, который, по обыкновению, заявился к Элли после ночной смены «поболтать». Кира так запугала бедного парня, что Иова, припертый к стене, поклялся всеми мыслимыми клятвами, что не причинит Элли неприятностей, и вообще «очень серьезно подумает для чего он здесь».