Тем временем Одегард рассказывал, мерно вспыхивая маршевыми двигателями впереди:
— Все не так плохо, как мы думали. Кто-то сильно погрыз этих уродов, за минусом катеров и десантников-камикадзе, им воевать особенно нечем. Видишь, как плюется?
Юрий невольно перевел фокус на рхейский звездолет, который выпускал в сторону «Полыни» редкие плазменные заряды.
— Выдыхается, скотина, — прокомментировал норвежец. — Или генераторы перегрелись. А остальное вооружение жестко расхерачено, да так, что аж до обшивки продрало, — чувствовалось, что Одегарду доставляет удовольствие столь плачевное состояние противника. — Видишь, «плавник» главного калибра на сторону торчит? Так бы уже жахнули по нашей посудине, никакая защита бы не спасла.
— Если мне не кажется, — сказала Кира. — То торпедные фермы вполне целые.
— Не вполне, но местами, — согласился Рэй. — Потому и ползет на дистанцию удара. Мы уже хотели в Арку прыгать, а вас нет нигде. Уж не знаю, какими аргументами там пользовался Кахир, но «Полынь» на второй круг пошла, пока мы вас искали.
Гарин даже пропустил уважительную интонацию от Одегарда в адрес лейтенанта Джаббара, сглотнув от осознания того, что они чуть было не остались одни среди разбитого рхейского флота.
— Больше не буду шутить про крабиков, — иронично вставила Кира. — Чуть не дошутилась…
У Юрия промелькнула мысль о том, как долго кружила бы «Полынь» под вражеским огнем в поисках двух пропавших контракторов?
Следовало разобраться в причине сбоя навигационных систем. Еще раз пересмотреть тактические схемы, вдруг закралась ошибка.
Его мысленные терзания прервал сигнал модулятора — радары засекли подрывы мин далеко позади.
— Сработали! — то ли с облегчением, то ли с изумлением воскликнула Кира.
— Кто сработали? — не понял Рэй. — Это ваши там жахнули?
— Обнаружена неопознанная сигнатура, — сообщил модулятор. — Пытаюсь обновить библиотеку соответствий.
— За нами что-то движется, — с легкой нервозностью произнес Тихомир. — Крупное.
Гарин сбросил скорость и развернулся.
— Наши! — радостно воскликнул Одегард.
Из бело-серебристого тумана с величественной неторопливостью выдвигался треугольный нос имперского крейсера — знакомые линии надстроек, кольца боевых рубок, три телескопические «спицы» основных калибров.
И, вместе с тем, что-то с кораблем было не так.
Пропуская мимо ушей радостные возгласы товарищей, Гарин максимально приблизил изображение звездолета.
Чем бы это ни было, оно все еще формировалось — в мелочах, в малозаметных деталях, дорабатывая структуру и цвет. Стягивалось друг к другу черными нитями, обрастало гранулами, превращалось в знакомые объекты.
— Элли? — пораженно прошептал Юрий.
То, что выглядело как имперский крейсер, открыло огонь из бортовых пушек.
Кассетные снаряды начали рваться так густо, что фигуры «блох» полностью исчезли за зеленой пеленой разлетающейся кислоты и осколков.
— Не стреляйте! — закричал Рэй. — Мы свои!
Грохот и треск стоял такой, словно «голем» засунули в камнедробилку. Гарина мотало в плотной сцепке страховочных ремней, огни приборной панели вырисовывали в воздухе разноцветные линии.
Юрий топнул по педалям, врубил форсаж — ему было все равно куда прыгать, лишь бы выйти из зоны поражения. Крикнул в эфир, не зная, кто его услышит:
— Разлетаемся!
На экранах горели тревожные сообщения — доклады о пробоинах, утечках, разрывах. Выведено из строя наплечное вооружение, перебиты суставы одного из манипуляторов, растет давление в камерах преобразования плазмы.
— За мной! — мимо пронесся Рэй. — Быстрее, черт побери!
И они прыгнули — так далеко, как позволяли двигатели. Они давно так ни от кого не убегали, виляя, словно кузнечики по полю, оставляя за собой хлопья разъеденной брони, дорожки замерзшего кислорода и капли охлаждающей жидкости. У «голема» Глебовича почти полностью снесло ноги и оторвало часть корпуса, сквозь пробоину виднелась серебристая полусфера кабины. Его, словно рюкзак, тащил на себе норвежец, нещадно сжигая остатки топлива.
Над головой возникла и пропала широкая светлая полоса, вонзившаяся в корму зависшего напротив Арки рхейского корвета. Звездолет Содружества вспух болезненным фурункулом и лопнул, разваливаясь на две части.
На обзорных экранах было видно, как гаснет одно из орудий главного калибра странного крейсера. Тот полностью вышел из облаков и теперь полным ходом шел к месту боя.
«Полынь» грузной птицей свалилась откуда-то сверху, заваливаясь на левый борт. Обшивка звездолета выглядела как паленый окорок, по ней деловито ползали редкие «каракатицы», заливая все, что можно аварийной пластпеной.
— Домой! Живее! — донесся из динамиков возглас Джаббара.
«Блохи» прыгнули, сменив курс. Прямо им навстречу с корвета понеслись пулеметные очереди, пролетая практически вплотную — канониры пытались сбить идущие по пятам за контракторами торпеды с крейсера. По-русски матерился Тихомир, что-то злобное выкрикивала Аоки. Гарин шептал имена отцов-духовников, стараясь не смотреть на быстро тающие показатели системы жизнеобеспечения.
Выстрел из главного калибра крейсера пронесся так близко, что, Юрий успел заметить смазанное пятно снаряда. «Полынь» спас маневр Си Ифмари, который в последний момент поднырнул под контракторов, разворачиваясь брюхом вверх, тем самым подставляя лучшую позицию для приземления.
Они рухнули на корвет, словно дети на огромную мамашу, прижимаясь и притираясь как можно плотнее. Си Ифмари тут же включил форсаж, устремляясь прямо к Арке.
Времени ползти к шлюзу не было, рейтары договорились грузиться через десантные шахты — они несколько раз отрабатывали подобный вариант на тренировках. Первым полезла Кира, которая должна была вытащить с той стороны Глебовича, потом сам Тихомир — его пришлось опускать вдвоем. Следом неуклюже пополз Рэй, царапая трубу вспененной от кислоты нагрудной броней. Последним шел Гарин.
«Полынь» пролетела мимо разваливающегося рхейского корабля, расталкивая в стороны обломки и мертвецов. Корвет мотало то вниз, то вверх, и Гарину приходилось шаг за шагом приближаться к шахте. Конструкция «голема» не позволяла смотреть себе под ноги, приходилось ориентироваться по мониторам. Когда появился край люка, Юрий бесстрашно шагнул в него, надеясь проскочить.
«Голем» провалился по плечи и застрял, перекосившись. Гарин дернул рычагами — безрезультатно.
— Ну чего ты? Быстрее! — раздался возглас Рэя.
— Я застрял, — откликнулся Юра. — Сейчас.
Он выпрямился, приникая лицом к внутренней поверхности шлема. Скосил глаза.
Чертов разбитый манипулятор поднялся вверх и теперь упирался в край шахты, не давая «голему» опуститься.
— Юра! — встревоженный возглас Киры. — Я сейчас выйду за тобой!
— Не смей! — рявкнул Гарин. — Сейчас все сделаю.
— Несколько секунд до входа в Арку, — предупредил Джаббар.
Юрий не ответил. Он напряженно орудовал рычагами управления, пытаясь «клешней» подцепить вторую руку «голема».
Чья-то сгорбленная фигура появилась в поле зрения — рхейский десантник в грязном скафандре тяжело шел по направлению к Гарину, держа в опущенной руке тяжелый пистолет. Юрий застыл, лихорадочно думая как быть. Обычная пуля не пробьет броню боевого костюма, но если у десантника есть мина, или кумулятивный заряд в том же пистолете, то это может плохо закончиться.
Десантник выпрямился, широко расставив ноги, и направил пистолет на Гарина. На его непрозрачной лицевой броне отражались вспышки близких разрывов и сияние силовых щитов.
Вдруг он поднял голову, увидев что-то по ходу движения. Резко развернулся, согнул ноги и что есть силы прыгнул прочь от обшивки, исчезнув где-то позади.
Юрий развернул шлем, пытаясь разглядеть, что же так испугало десантника, отчего тот предпочел остаться в открытом космосе.
На них стремительно неслась Арка, словно перекошенный рот уродливого великана. Миг — и «Полынь» нырнула в нее, оставляя позади поле боя и преследующий их крейсер, появившийся из пустоты.
* * *
Он был захлебывающейся песчаной дюной, растянувшейся во времени и пространстве. Ему не было края, он одновременно устремлялся во все стороны, формируя головой и плечами пик бархана, и в то же время присутствовал где-то в центре этой бесконечной пустыни, парализованный, задыхающийся. Его рот, глотку и легкие забивал черный песок, сухой и горячий, он мешал вдохнуть или выдохнуть. Этот колючий, кажущийся живым песок, двигался при любой попытке освободиться, он осыпался вниз с легким шелестом, уничтожая тело Гарина, превращая его в пологую поверхность. Обжигающая боль в груди захватила каждую клеточку организма, каждую секунду сознания, но все, что мог Юрий, это пытаться кричать.
Мечтать о том, чтобы вырваться из этого ада.
Рядом были другие барханы, другие дюны. Они тоже осыпались, их деформировал налетающий ветер, уносил с собой вверх, закручивал тонкими смерчами.
А выше, на удалении предчувствия, медленно двигалось, перетекало, переползало нечто невероятно огромное. Такое всеохватывающее, что, казалось, будто шевелилось само небо.
— Рэка-рэка-рэка! — неслось со всех сторон.
И пустыня орала от боли, разевая немые рты, она визжала и плакала.
Это продолжалось всегда, хотя иного времени здесь не существовало.
А потом появился кто-то еще — одновременно маленький, но, в то же время, способный быть огромным — настолько, что смог обнять пустыню, закрыть от страшного неба.
Забрать с собой и прошептать: «Я тебя не брошу».
* * *
Это напоминало тяжелое пробуждение после наркоза, медленное всплытие из глубин беспомощности к мутной реальности. Густая тишина медленно рассеивалась, наполнялась звуками, сначала еле различимыми, потом четкими и узнаваемыми. Подводило зрение, выдавая танец нечетких бликов за окружение, но через несколько минут восстановилось и оно.
После Арки «Полынь» приходила в себя несколько часов. Экипаж со стонами и возгласами выходил из странного оцепенения. Кто-то слепо ползал на карачках по полу, натыкаясь на стены и мебель, кого-то тошнило, кто-то испуганно подвывал, забившись в угол. И лишь Элли бегала от одного отсека к другому, стараясь помочь и успокоить.