— Потому что я все еще опасаюсь тебе доверять, — ответил Гарин.
— Вопрос доверия вне корректности моего функционала, — возразил модулятор. — Мои протоколы лишь следуют прописанным алгоритмам.
— Вот это меня и беспокоит, — Юрию не хотелось вдаваться в долгий диспут. — У меня нет уверенности, что кто-то еще не сможет использовать тебя как шпионское устройство.
Модулятор миг молчал, потом произнес:
— Техническая ограниченность любого устройства исключает понятие «уверенности».
— Это так, — согласился Юрий.
— Жаль это слышать.
Гарин промолчал, занятый диагностикой орудийных систем.
— Сегодня я выбираю имя Нагуаль, — наконец сообщил голос сверху. — Перехожу в режим ожидания команд.
— Договорились, — буркнул Юрий.
Он вдруг испытал легкий стыд перед модулятором, словно обошелся с ним чересчур сурово. Тряхнув головой, отгоняя ненужные сантименты, вернулся к обзорному экрану.
Десантный фрегат Содружества стремительно разворачивался в сторону «Полыни». Было видно, как разъезжаются бронепластины под брюхом, как выдвигаются десантные капсулы с абордажными отрядами.
Прежде, чем Юрий смахнул изображение, он успел увидеть немногочисленных рейтарских «каракатиц», вылетающих навстречу врагу.
— Внимание! — громко скомандовал лейтенант Джаббар. — Готовность номер один!
— Наконец-то! — зарычал Одегард.
Юрий мысленно отсчитывал секунды, практически пошагово представляя разворачивающееся по ту сторону обшивки действо.
Первой волной на «Полынь» упадут «пауки», принимая на себя основной огонь защитных систем корвета. На дальних подступах их будут расстреливать реактивными ракетами и плазмой, потом подключатся пулеметные расчеты, системы САО и нойз-пушки.
В это время находящийся на отдалении кирасир Содружества начнет подавлять огневые точки рейтар, заодно пробивая защитное поле. Самое большее, чем сможет ответить «Полынь», это несколькими торпедами и редкими залпами пучковых лазеров.
Пока «пауки» занимают оборону корвета, десантный фрегат подойдет ближе и произведет пуск капсул с абордажниками. Кирасир даст последний, самый мощный залп, и в образовавшуюся брешь бросятся штурмовые группы, прогрызая броню рейтарского корабля, словно скорлупу старого ореха.
Боевым палубам и башням «Пролыни» придется продемонстрировать всю свою выдержку и холодный расчет, чтобы не допустить гибельного для корвета штурма.
Если у них не получится, в бой бросят последние резервы — закованных в механизированные доспехи контракторов класса S. Для которых этот бой, скорее всего, будет славным, но последним.
Мигали огни в ангаре, сыпались рапорта о повреждениях и потенциальных угрозах, взмыленные технари с грохотом сбрасывали в угол ангара пустые ящики из-под боеприпасов.
Корпус сотрясало все сильнее и сильнее. Трещали переборки, гасли лампы. Наконец тряхнуло так, что на миг огни приборной панели превратились в изогнутые разноцветные линии, мелькнувшие перед глазами.
Все, финальный залп! Сейчас будет прыжок!
Юрий вцепился пальцами в жесткие страховочные ремни, прижал подбородок к груди и прикрыл глаза, ожидая скоростного падения в шахту и резкого перехода от перегрузок к невесомости.
Шли секунды, но ничего не происходило. Мерно гудел генератор, пощелкивал цепной блок пулемета, мигали в прорези забрала огни — а команды на спуск так и не поступало.
— Какого хрена? — не выдержал Одегард.
Что-то неразборчивое прошептал Журавлев.
— Господин лейтенант, — обратился к Джаббару Гарин. — Что происходит?
Кахир ответил, чуть помедлив, голос у него был озадаченный:
— Поступила команда прекратить огонь по всем бортам.
— Это еще почему? — вновь спросил Рэй.
— Одучи сдаваться не собирается, — угрюмо заявил урсулит.
Предположение о том, что командование могло принять решение о капитуляции, вызвало бурю возмущения.
— Тишина в эфире! — громко и твердо приказал Кахир. — Никто никому не сдается.
— Тогда в чем дело? — повторил свой вопрос Гарин.
В ответ Джаббар издал несвойственный ему удивленный смешок. Сказал, словно сам себе не веря:
— Кажется, мы теперь под охраной монолитов.
* * *
Ничего подобного Гарин в своей жизни раньше не видел. Окружающее пространство сияло и переливалось, заполненное разноцветными фигурами, нитями и плоскостями. Многокилометровые ленты чистой энергии, струящиеся подобно рекам. Многогранные облака, заполненные бурлящим газом. Завивающиеся кольцами радиоактивные ветра, пойманные лучистыми магнитными полями. Гигантские серебристые полотнища, способные накрыть целую планету.
Человеческий глаз был не способен охватить даже часть этих объектов и явлений, взгляд неминуемо терялся в сплетениях и слоях. Что-то казалось невозможным, Многое казалось непонятным и странным, а что-то и вовсе невозможным.
— Система Эль Гордо, Структуры Шиесса, — сообщил модулятор. — Материнский мир монолитов.
Про монолитов Гарин знал немногое — впрочем, вряд ли кто-то вообще мог похвастаться обширными знаниями об этой расе. Читал лишь, что они — Высшие, считающиеся первыми разумными существами во Вселенной, хотя, сложно оперировать термином «разум», когда речь идет о шарообразных энергетических существах, каждый из которых размером с небольшой астероид.
— Разорви меня пополам! — восхищенно выдохнул Маракши. — Это же родина этих… Как их? Черт, лопни мои глаза — мы же в центре Вселенной, мужики? Понимаете? Я всю жизнь мечтал сюда попасть!
— Считай, попал, — угрюмо прогудел Рэнт. — Теперь бы выбраться.
«Блохи» сгрудились в своем кубрике, рассматривая развернутую над столом демонстрацию с внешних камер. С момента короткого столкновения с кораблями Рхеи прошло несколько часов, за которые «Полынь», подхваченная неизвестной силой монолитов, преодолела значительное расстояние и оказалась на окраине системы Эль Гордо.
— Я слышал, это бхут сигнал монолитам подал, — как бы между делом сказал Журавлев. — Чтобы они нас защитили.
— Монолиты запрещают разборки в своем пространстве, — со знанием дела откликнулся Одегард. — Удаленно заблокировали орудия рхейцев, и все дела.
— Они так могут? — покосился на норвежца Андрей.
— А сам как думаешь? — хмыкнул Рэй, кивая в сторону раскинувшейся панорамы.
Юрий опустил глаза на вифон. Как только стало ясно, что бой завершен, он тут же вызвал Киру, спросил, как у них с Элли дела. Аоки, в свойственной ей ироничной манере, посетовала, что пока «доно» беззаботно парился внутри «голема», ей пришлось очень несладко. Мало того, что дежурящий у кровати Элли Тэ Иревиа полчаса бубнил кажущуюся бесконечной историю о своем отпуске на Терре, так потом еще уснул, и храпел так, что Кире казалось, будто где-то лопаются переборки корабля.
— Смотрите! — Журавлев аж подпрыгнул от радости. — Наши!
На экране, выделяясь на фоне разноцветной мешанины, появился темный силуэт имперского крейсера — длинный, похожий на обломок лезвия корпус, перевитый спиралью защитных колец. Вдоль него медленно плыла тройка легких истребителей, поблескивая иглами крыльев-стабилизаторов.
— Не только наши, — вдруг поднял руку Глебович, указывая на что-то в верхнем дальнем углу.
— Ну-ка, — Ярвис сделал жест пальцами, приближая изображение.
Изображение скакнуло вперед, на секунду сделавшись размытым, потом вновь обрело четкость, замерев статической картинкой.
По кубрику пронесся напряженный вздох.
То, что сначала показалось Гарину просто еще одним строением монолитов, оказалось монитором Содружества — дрейфующей гренадерской платформой, мощной и дальнобойной.
* * *
Кира встретила Гарина возле каюты Элли, откуда помощники Тэ Иревиа выносили медицинское оборудование. На вопрос Юрия, находящийся тут же корабельный врач ответил, что Элли, скорее всего, скоро переместят на имперский крейсер, где и оборудование лучше, и специалистов больше. Гарин попытался выяснить чье это указание, на что получил от старого аджая вполне конкретный ответ: «Насколько я помню, о чем-то подобном вы и договаривались с капитаном, не так ли?».
Рядом стояла Аоки, и ее лицо было странно безэмоциональным. Она холодно и даже с какой-то отстраненностью отвечала на вопросы, почему-то старалась не смотреть в глаза, а когда Юрий припер ее к стенке, прямо спросив в чем дело, то ответила с невеселой усмешкой: «Сама виновата», после чего вырвалась и быстрым шагом ушла по направлению к кубрику.
Элли лежала завернутая в мягкий реанимационный кокон, снаружи виднелось лишь непривычно бледное лицо и прядь кудрявых волос, которую так и не смогли спрятать под капюшон. Встроенные в кокон датчики показывали, что девушка находится в состоянии глубокого сна, что все жизненные параметры работают в штатном режиме, что питательный раствор был введен чуть менее получаса назад.
Юрий присел рядом, сгорбившись и опустив голову.
Девушка казалась безмятежной и умиротворенной — спокойное дыхание, чуть подрагивающие веки. Казалось, коснись, и Элли откроет свои большие глаза, улыбнется приветливо.
Гарин протянул руку и осторожно тронул девушку за плечо. Толкнул, раз, другой. Наклонился, позвал вполголоса:
— Проснись, слышишь? Проснись.
Он в какой-то момент поверил, что сможет пробиться, сможет достучаться до Элли. Ведь у них есть какая-то странная ментальная связь! Он же видел ее сны, видел то, что происходило с ней за Горизонтом!
Но сколько бы Юрий не пытался разбудить девушку, сколько бы ни шептал, ни посылал мысленных сигналов, все было бесполезно. Элли по-прежнему спала, датчики не улавливали ни малейшего изменения в показаниях.
Гарин отстранился, вздохнул.
Что ж, у нее все получилось. Элли ушла на глубину, не позволив себе всплыть, и всех спасла, как и хотела. Только что случилось с ней самой? Куда она пропала? То, что ее тело еще живо, означает ли, что она не утонула, что ее не сожрало существо за Горизонтом?
Юрий устало потер ладонями лицо, собираясь с мыслями.