Еще левее. Я ударился о штабель, рванул на пару метров, ныряя в позицию флангового удара. Цели взяты, готов работать. АК послушно дрогнул, отрабатывая. Хриплые подвывания смешались с хрустом и глухими шлепками.
Еще левее!
Что-то быстрое мелькнуло на периферии — определенно крупнее Крысы и внушающее тревогу. В абрисе стремительного силуэта скупо блеснула сталь. У гостей есть аэро… А у нас есть автомат.
Черкнул очередью диагональ, уходя в короткий кувырок назад. На финише застопорился в полуприседе и оформил противоположную отсечку — вроде крест-накрест. И сразу скользящий бросок, что вывел к неуверенно замершей цели.
Невысокий мужичок преодолевал — сочился кровью из двух дырок в отвороте куртки и пытался сорваться в движение, медленно опускаясь на колени. Подергивался марионеткой, пуча мутный глаз.
Мимо, падла. Коротко хлестнул ножом по судорожному кадыку и вновь ушел в партер, откуда и засадил остатки магазина.
А потом в воздухе распустился темный багрянец кровавой взвеси. И визг, что принадлежал комку ярости.
Важины не дрогнули, только перегруппировались к хренам, уходя по новым векторам. В отсветах пламени я разглядел символику Чумок и стало немного понятнее. Семнадцатой позиции сучата достигли обоснованно — чувствовалась определенная командная выучка, которая достигается «цатым» повторением. А моим вот не хватило. И точка.
Позиций смены № 7 противник достиг числом более одного — при условии фронтальной атаки запишу себе в минус. Смелые упыри в лобовой не должны выживать, если только их не дохера. А их не дохера, и присутствует моя серьезная недоработка.
Невнятно рявкнул Шест, делая выпад щитом. Звук получился какой-то подозрительно глухой. В общий завывающе-грохочущий фон добавился треск.
Нож в мягкой плоти, горячее на пальцах. Вражеское горло булькает. Я рвусь, спотыкаюсь… И кадры сменяются диковатым хороводом.
На вытянутой руке чумки болтается мелкая, суча конечностями. Безумный оскал мужика обтекает багрянцем, и мне не успеть…
Шея упыря надломилась, а позади завершила рывок Николя в двуручном хвате крупной заточенной железяки. К ней дернулась нервная тень и расцвела фонтанчиками крови. Отблески пламени отвоевали у сумрака Оторву, целившую из непонятного пистолета, — с виду чуть ли не кремниевый, но выдавший серьезную серию.
— Вобля!!
Клан пришел. В проходах нарисовались вооруженные силуэты, криками и лязгом обозначая намерения.
Глава напрыгнула, хрустом вмяв каблуками попавшуюся голову, и от души заслала пару выстрелов в конвульсии подранка:
— Это мой лагерь, блять!
И вот не поверите — прошло от силы минут пять. Говно пришло, наследило и разрушило ночь.
Я почти успел заметить движение в небольшом отнорке по правую руку. Скользнул в защиту, срывая нож и… не перешел в атаку. Из прохода с занесенным топориком выпал чумка — прям неэстетично лег мясом в полный рост. Следом выдвинулся чуть запыхавшийся Клин, короткой отмашкой избавляя сталь от багрянца:
— Цел?
— Обрисуй, — издал я первый звук. В горле першило.
— Не все чумки приняли перемены. Часть решили поднасрать и раствориться в зоне.
— И?
— Поднасрали. — Мужчина оглянулся на зарево пожара. — Основная часть прорвалась, но с десяток решили предъявить обидчику. Я заметил.
— Почти помог, — согласился. — Насколько серьезно?
— Ушли матерые. А они любят делать больно, — нехотя ответил Ищейка. — Совет организует преследование…
— Удачи. — Незаданный вопрос, получил неявный ответ. Пусть справляются сами, у меня есть, чем заняться. Клин понял, и молча ушел в тень, только мусор хрустнул. Опять же шустер, чертяка. Но сейчас о другом.
До телеги метров пять — на один рывок и вопрос:
— Статус?
А ответа нет. Нервы окатило холодком, но я отчетливо вижу движение у Марты. Одним прыжком достигнув телеги, зафиксировал метания кулинара на телеге и врезался в борт.
— Помощь нужна? — вырвалась из темноты Николя.
Я отмахнулся, одолевая броню. Фрау безумно оглянулась, продолжая зажимать рану на груди медика. Ива мелко дрожала в попытке сфокусироваться:
— Командир… Джимми…
— Био! — оттолкнул я кулинара. Короткий взгляд обрисовал проблему. Комбез справа под ключицей сочился багровым. Но это еще не показатель, видали и похуже. Ведь так, да?
Несколькими взмахами ножа расширил дыру в защитном комплекте, заголяя бледную синеватую кожу с черной дыркой, из которой сифонила жизнь. Чутка повернул тело и распорол защиту на спине.
Есть выходное и можно чуть выдохнуть. Глаза защипало от капелек пота. Побоку. Калибр не серьезный, но проделать сквозное сумел — кровь не пузырится, уходит слабыми толчками. И если припомнить краткие курсы полевой медицины, то большую часть я, сука, забыл.
— Ива! — у колесницы возникла Крыса, хрипя садненным горлом.
— Замеса смотри! — рявкнул, не оглядываясь.
Зажать, не зажать?! Рядом в позе Самсона пыхтела Фрау, мучая рюкзак — сыпалось, разлеталось барахлишко. На исходе десятой секунды мелькнули зеленые искры в блистерах.
— В рану давай! — поторопил женщину.
Не мудрствуя, заколотили с десяток био прям в дыру — кровь, насыщаясь изумрудом, на краткий миг точно наливалась светом и густела. Ива дернулась, выгибаясь — вышла на сложный изгиб и опала, начав дышать более глубоко и свободно. Синюшные оттенки на лице сменились нездоровой бледностью, но во взгляде проявилось больше осмысленности.
— Раствор. Живее! — одернул замершего кулинара. Она точно чудо узрела, разве что ручки не сложила.
— Да, да…
Над бортом возникла физиономия тощего, расцвеченная гематомой на половину лица. Доклад был краток и суров:
— Замесу ногу пробило. В двух местах.
— Кость проверь!
Из-под телеги заорали.
— Крыса! — Замес выдал матерную серию и снова заорал.
— Да не дергай! — я шаркнул ладонями, изгвазданными кровью, по штанам, и вывалился на землю. Сместился к багровеющему умнику.
— Командир… убери… убери…
Тощий поймал зеленку, переброшенную Фрау, и плюхнулся рядом.
— Нога шевелится, — Крыса шмыгнула носом. Переволновалась дивчина, вижу по глазам, блестящим влагой. Убивать умеет, но удар держит посредственно.
— Дура, — выдохнул Шест.
Я вновь покусился на одежду бойца — нож послушно разделал штанину. Одна дырка, вторая — легко кучно, если что, стрелок неплох. Но кость не задета, артерии тоже, а разодранное мяско заживет.
— Повязку наложите, эскулапы. Био не жалеть, — сказал и недоверчиво глянул на правую руку. Трясется что ли? Да не в жизнь, просто свет от разведенных костров и набежавших факелов лег неудачно. Сжал кулак… Очень, ну просто очень захотелось погрузить костяшки в плоть любого чумки — чтобы на разрыв и до красных пузырей на губах.
— Био нужно? — Оторва заняла скромные позиции в паре метров от стоянки.
— Косяк снят, — сказал я Никки, что мялась по флангу от главы.
Женщина судорожно кивнула и резковато махнула подскочившим клановым:
— Собираем навар. Падаль в отстойник, покажем совету.
Я уже в телеге, где порозовевшая Ива вцепилась в мою ладонь.
— Даже понять не успела, командир, — сказала она виновато. — Даже понять… Удар и падаю.
— Статус, — посмотрел я спокойно. Лирика закончена.
— Все целы? — спросила она, на мгновение прикрыв глаза.
— Умнику ногу отстрелили.
— Командир, — раздалось укоризненное из-под телеги. Фыркнул тощий и Замес, шипя от боли, посоветовал ему отправиться нахер.
— Не до конца, — уточнил я в ответ на испуг санитарки.
— Тогда двое раненых, но исход благополучный. Встанем на ноги за пару циклов, — не растерялась девушка.
С минуту я понаблюдал, как Фрау бережно бинтует пациентку, и вновь полез за борт. Прям туда и обратно, сука. Все хорошо, вот только чуйка уверенно сигнализировала — надо торопиться, рвать коготки из гадюшника. Клин может и обучен, но мимику контролирует не до конца — в его понимании случилась серьезная незапланированная проблема, которая принесет последствия. Где-то совет просчитался с Чумками и мне не хочется разгребать чужие говна.
— Чего? — я непонимающе глянул на шмыгнувшую Крысу, что подступила ко мне с бинтом. Девушка молча ткнула пальцем в мое левое плечо. А там распоротая куртка и оттенки красного — рвануло по касательной, распахав мышцу. Мелкая опять ткнула, но уже в челюсть. Я послушно потрогал… и сразу подтупила боль, организм точно очнулся и намекнул.
Вслед за моим кивком мелкая приступила к процедуре. Дерганая она какая-то, фонит потаенными горькими мыслями:
— Троих убрала хорошо, — сказал я ровно. Дернулся под неосторожными пальцами. — Но не проконтролировала фланги. Двигалась в ритме, а значит предсказуемо. Аэро не панацея.
— Я поняла, командир, — Она прикусила губу. — Но ведь троих хорошо забрала?
— Уже сказал, — усмехнулся я, глядя как она оттаивает. Невозможно всегда идти по красоте, иногда полезно и оступиться, чтобы научиться подниматься. Тема не помню, какого инструктора, но человече был справный.
— Сраные чумки, — подступила Оторва. Ей неймется расставить точки над «и», что объяснимо. — Если их упустят, быть беде. А нам еще зону топтать.
— Не клич стремное, — посоветовал. — Просто сделай, а проблему реши.
— Как навар поделим? — мгновенно перешла она к практичному.
— 60 на 40? — спросил равнодушно. Глава ощутимо обрадовалась. Пусть, мне бы порешать с ближайшими планами, а прибылью пусть тощий займется. Уже и ушки навострил, морща побитую лицевую часть. Кстати, любопытно: — Обо что оцарапался, боец?
— Обращенные, — буркнул костлявый. — Недолюбливаю.
— Справедливо. — покивал. — Займись приходом, хватит сачковать.
— Само собой. — Он попытался улыбнуться и скривился. — Ну че, клановая, сдавай богатства.
Бойцы клана потихоньку рассосались, отступив к центральным кострищам. Остаток ночи пройдет в бурных дискуссиях, не иначе, а может и по пять капель намахнут, да под горячее. Типа победа — доблестные воины отбились, укрепив позиции. Посрать. Чего же так зудит на подкорке и нервы шальные — надо двигаться, Джимми, надо двигаться.