– Да! Так ему, суке! – вторил майору Леший и еще несколько голосов.
Я тоже поддерживал всеобщее ликование, правда, довольно скромно. Во-первых, потому как меня все еще колотил нервный озноб, а во-вторых… Во-вторых внутри меня притих, съежился маленький ошарашенный человечек, которому уже в тысячный раз доказали, что он никакой не царь природы, что существуют силы куда более властные и могущественные. Однако все же, что там не говори, сейчас мы победили, а это кое-что да означало. Пусть мы не первые, но зато и не последние.
Именно на этой оптимистической волне полковник Ветров и вернулся к реальности, вернулся и сразу сообразил, что следует как можно скорее уходить подальше от этого места. Серая дымка от Шибанки потихоньку ползла в нашу сторону, а к тому же на пьедестале все еще оставались Т-34-85 и ИСУ-152М, и мне совсем не улыбалось вести бой с этими двумя героическими машинами, тем более, если они накинуться на нас обе разом.
Вновь выехав на асфальт Кубинского шоссе, я погнал «восьмидесятку» в Наро-Фоминск, в царство сумрака и аномалий, в то самое дьявольское место, в которое мне не удавалось пробиться уже больше года.
Глава 9
Фактически до самого города оставалось менее двух километров, хотя теоретически мы пересекли его черту уже давно, в тот самый момент, когда въехали в Шибанку. Правда, какой нахрен тут город? Воинские части, коттеджные и дачные поселки, бывшие деревеньки, а между ними пустыри, чахлые рощицы и болота. Настоящий город начинался только после моста через Гвоздню. Эта не широкая речушка как бы являлась границей, которую, кстати говоря, мне удалось прорвать всего несколько раз. И то, было это… Черти когда было! В те времена, когда аномалии вели себя куда потише и попристойней, чем сейчас.
Вспомнив о большинстве своих неудавшихся попыток, я с опаской покосился налево. Широкие, хорошо различимые полосы дотла выжженной травы уходили на северо-восток. Именно там, за обветшалыми одноэтажными домишками, за электрической подстанцией и гаражами, находились огромные боксы Кантемировки. Оттуда и приходил «шайтан». Аномалия словно чувствовала мое появление и с неизменным остервенением бросалась наперерез БТРу.
– Слева! Приближение слева! – неожиданно прокричал Петрович из башни. – Что-то большое, очень большое.
Ну, вот и он, вернее она, легка на помине. Раньше, получи я такое известие, то уже непременно давал бы задний ход. Что ж поделать… не получилось проскочить, значит, не получилось. Но только вот теперь, когда на броне «302-го» красовался энергетический щит, было грех не попробовать совладать с этой бестией.
Не скажу, что я принял это решение переполненный олимпийским спокойствием. Наоборот, страшно было до усрачки. Кто его знает, что за хреновина на самом деле этот «шайтан» и справится ли с ним защитная установка. Но только вот выбора у нас не было. Ждать мы не могли. Отступать? Куда же нам отступать? Так что вперед, только вперед!
– Включаю щит! – прохрипел я неизвестно для кого. Скорее всего, для самого себя, тем самым сообщая, что решение принято, и схватка с аномалией началась.
Памятуя, о том, что защитная система еще должна разогнаться, я вдавил кнопку пуска заранее. И как выяснилось, правильно сделал. В тот самый миг, когда за бортом закружил белый вихрь, на дорогу впереди метнулось ЭТО.
Я отчетливо видел языки оранжево-желтого хищного пламени. Они были живые и невероятно подвижные. Огромный, размером с пятиэтажку огненный спрут тянул к нам свои чудовищные щупальца, пытаясь испепелить, превратить в ничто. Почему огонь? – пронеслось у меня в голове. – Ведь раньше…
Что было раньше, я так и не успел припомнить. «Восьмидесятка» с ходу влетела в огненный ад. Почувствовался довольно сильный толчок, и вокруг все закружилось, завертелось в неистовой дикой пляске. Лево перепуталось с право, а верх с низом. Мы оказались втянуты в какой-то невероятный штопор. Все тело стонало от бешеной перегрузки, и я прикладывал невероятные усилия, чтобы не отпустить руль. Не отпустить! Не отпустить и не повернуть! Это все о чем я думал в этот момент. Дорога здесь широкая и ровная как взлетная полоса, так что если мы все еще мчимся по ней, если мы все еще в этом мире…
Неожиданно в углу самопального фанерного щитка замигала небольшая красная точка. Ее призывное, молящее о помощи биение вмиг затмило ослепительное сияние огненного монстра за бортом. Перегрузка защитной установки – вот что означал этот сигнал. «Шайтан» с жадностью пожирал энергию нашего щита и тот держался на самом приделе своих возможностей. Как долго протянет защита? Секунду? Пять? Десять? Не думаю что больше. Предчувствуя неминуемый конец, я весь сжался. Вот сейчас полыхнет и…
Новый, еще более сильный удар сотряс бронированный корпус, вслед за ним последовала белая вспышка, и неистовый гигантский водоворот выплюнул нас прямо на грязный растрескавшийся асфальт шоссе. Рефлексы сработали безотказно, и я выровнял срывающуюся в занос машину. После этого пришлось сбавить скорость, а вскоре и вовсе остановиться. Сердце выскакивало из груди, руки тряслись, глаза заливал холодный пот. В таком состоянии я не мог продолжать движение. Нужна была пауза, передышка хотя бы на минуту, на несколько секунд.
– Как ты его… – Леший тоже хватал ртом воздух, а поэтому смог выдавить из себя лишь эту короткую полуфразу.
– Кого? – прохрипел я в ответ.
– Этого…
– Да кого, черт тебя побери!
– Не знаю, – в конце концов признался огорошенный и пришибленный подполковник ФСБ. – Зверя.
– Зверя, – я криво усмехнулся, хотя в данный момент эта ухмылка, наверняка, больше походила на оскал. – Эй, там сзади! Кто еще чего видел? Докладывайте!
– Мы в туннель влетели, жуткий, темный, как… как… – Нестеров от перевозбуждения никак не мог подобрать нужные слова.
– Как дорога в ад, – Помог ему башенный стрелок.
– Ты тоже видел? – милиционер кивнул, тем самым подтверждая точность данного определения.
– Видел… – это было не утверждение, а скорее издевка. – То, что я видел еще понять надо. Смерч какой-то, водоворот и молнии из него били, багровые.
– «Шайтан» называется, дьявол по восточному, – подытожил я, так как понял, что больше никто и ничего путевого не скажет. Людям, находившимся в десантном отделении, использующим для наблюдения лишь узкие амбразуры, было сложно оценить лицо аномалии.
– Это был клубок из огромных черных змей! – неожиданно прокричал звонкий мальчишеский голос. – Они кинулись грызть броню нашего БТРа!
– Вот-вот, я и говорю, «шайтан», – Я махнул Пашке, благодаря за службу. – Каждый видит эту аномалию по-своему. Почему так, не знаю. Страхи что ли у людей разные.
– «Шайтан» опасен? – поинтересовался Фомин.
– Еще как! – подтвердил я. – Ничего не оставит ни от человека, ни от машины, ни следа!
– Петрович глянь, как он там? – тут же приказал Фомин своему телохранителю.
Мотострелок задрал ствол КПВТ, что бы тот не цеплял блоки щита и развернул башню. После нескольких секунд наблюдения он доложил:
– Уходит. Медленно, но уходит. – Затем майор не преминул добавить: – Смерч это, я же говорил.
Наплевать. Пусть будет смерч, – подумал я про себя и включил первую передачу. Только что одержанная победа внушила уверенность в своих силах. Это плохо. Знаю по собственному опыту: как только задерешь нос, так сразу его и расквасишь об какое-нибудь с виду совсем плевое препятствие. Так что о том, как мы здорово разделались с «шайтаном», я постарался поскорее позабыть. Впереди ждало свидание со спорткомплексом «Нара» и поселившимся в нем «зеркалом».
К этой встрече я стал готовится как только «302-ой» поравнялся с заправкой «ЛУКОЙЛа». Аномалия «зеркало» сама по себе не смертельна, но пройти ее не так просто. Как я уже понимал теперь, связана она была с искривлением пространства. Сунешься не в ту сторону и попадешь прямиком в кислотную Нару или на городское кладбище, или на кишащую тенями улицу Маршала Жукова. Хотя у «зеркала», облюбовавшего спорткомплекс, радиус действия был совсем не велик, километра три всего, но и этого разлета вполне хватало, что бы угодить в конкретную переделку.
Понимая это, я сбавил скорость и буквально по-черепашьи пополз вперед.
– Андрей! – решив, что два глаза это хорошо, а четыре лучше, я позвал Лешего. – Сейчас смотри в оба. Мы не должны сбиться с дороги.
– А что такое? – Загребельный приблизил лицо к бронестеклу своего смотрового люка и с недоумением стал пялится на отчетливо видимую проезжую часть.
– Увидишь, – пообещал я.
Зрелище, которое я обещал приятелю, возникло уже метров через двести. Вначале все предметы вокруг странно изменились. Высокие мертвые деревья вдоль обочины вдруг стали карликовыми и уродливо перекособоченными, уцелевшие строения повело, перекосило, словно это были их отражения в кривых зеркалах комнаты смеха. Мозг еще не успел переварить эти изменения, как к ним уже добавились новые. Я не очень обращал внимание на неожиданно возникшие вдоль дороги ряды многоэтажек и промкорпуса, которым здесь быть явно не полагалось, на низкие серые облака, в которых терялись уже пятые или даже четвертые этажи зданий. Самым важным сейчас являлось держать полосу движения. Дело в том, что теперь на дороге их было не две, как раньше, а как минимум десять. Все абсолютно одинаковые с грязным битым асфальтом и полустертой, едва заметной дорожной разметкой.
Я наблюдал за нашей полосой, стараясь даже не моргать. Не дай бог сбиться или хотя бы вильнуть! Ведь совсем не факт, что всего секунду назад покинутая дорожная полоса, на которую ты вновь сумел вернуться, она и есть та самая, по которой БТР катил раньше. В «зеркале» все меняется и притом очень быстро, почти мгновенно.
– Максим, видишь! – сквозь мою сосредоточенность пробился встревоженный голос Лешего. – Там… Впереди!
На долю секунды оторвав глаза от дорожной разметки, я различил впереди темное пятно. Оно находилось чуть справа, примерно через полосу от нас. И все бы ничего, кабы это пятно оставалось неподвижным. А то ведь нет, оно двигалось, металось из стороны в сторону. Цирк-зоопарк, это кто ж тут у нас такой? Что за тварь угораздило заскочить в «зеркало»?