Полоз его понимал, сам переживал за Пашку. Они аккуратно съехали с дороги, забрались в уцелевшую подворотню, встали под аркой. Вампир отправил «вменяемых» прошерстить дом на предмет зверей и возможных засад. Разведка вернулась быстро – дом еще не был выпотрошен, входные двери закрыты на замки. За аркой начинался пустырь, образованный «сложившимися» соседними домами. Из каменного хлама поднимала свой «горб» детская горка.
– Попали так попали! – Вампир плюнул на стену дома. – Как думаешь, сколько времени потеряем? Час? Два?
– Не знаю.
– Э, милай. Тебе, по ходу, самому хреново? – Вампир взял его за плечо, пристально заглянул в лицо.
– Есть такое дело, – не стал отпираться Полоз.
– Чертов парк! Знаешь, как кольнуло что-то – не туда едем. Сворачивать надо подальше.
– Странно. А мне было – словно следит за мной кто-то. Как думаешь, серые эти там с Судного дня валандаются?
– Да кто их знает? Судя по одежде, с Судного дня. Видел, во что тряпье превратилось? И смотри, нового-то мы не видели.
– Тогда как ты объяснишь припадок у ребят? Реально ведь одежу с себя сбрасывали. У меня вон до сих пор перед глазами вертолет, как с большого бодуна.
– Не знаю, брат, не знаю.
Под аркой пришлось простоять два часа, ждать, пока последствия «временного помрачения рассудка», как сказал Якут, отпустят Нестера и ребят Вампира. Сам Якут ничего не почувствовал, только отбил седалище во время безумных гонок.
– Ну как ты?
Полоз подошел к Нестеру. Свят все эти два часа просидел рядом с Пашкой, не отлучаясь ни на минуту.
– Нормально вроде. – Голос у Нестера был вялый, будто с похмелья. – Поспать бы, часок-другой…
– На том свете отоспимся! – Вампир уже поднимал своих. «Альфовцы» отходили кто как – одни и по истечении двух часов были снулыми, как вытащенные из воды рыбы, другие выглядели бодро.
– Эй, специалист по тайным тропам! Где ты там?
Угорь выскочил из машины, где прятался от гнева вспыльчивого Вампира. Вид у него все еще был виноватым.
– Прокладывай дорогу. И чтоб больше никаких фортелей!
Угорь кивнул. На этот раз он долго сверялся со своей картой, что-то бормотал себе под нос. Группа терпеливо дожидалась, пока Угорь проложит дальнейший маршрут.
С Нижней Масловки съехали на улицу Расковой, потом в одноименный переулок. Полоз обратил внимание на здание кинотеатра на углу. Неизвестная сила оторвала у него заднюю стену, и Полоз не сразу догадался, что белое огромное полотнище, жалко свисающее с опор, на самом деле экран. Внутренности давно растащили по углам, выгребли все, что только могло пригодиться. Заросшие грязью огромные стекла торчали в металлических пазах фрагментами, большинство из них лежало на каменном крыльце. У кинотеатра расположились на отдых собаки. Заинтересованно проводили деформированными носами машины, но нападать не решались.
Угорь внимательно всматривался в мешанину разваленных домов. Видимо, разнос от Вампира не прошел для него даром.
– Здесь осторожнее. Мы уже почти у «садового», могут встретиться банды.
– Большие?
– Не обязательно. Здесь каждый сам за себя, настоящее «Гуляй-поле».
При упоминании о «Гуляй-поле» Полоз помрачнел. Еще свежи были воспоминания о ссоре с Вампиром, толстом борове-хозяине и драке в темной подворотне. Он подумал, как далеко забросила его судьба от Белояра и как-то наладившейся жизни. Воспоминания о Белояре казались затертым сновидением. Когда ты спишь, оно яркое, живое, настоящее. Но наступает пробуждение, сон блекнет, теряет очертания. Козырь, Дециметр на КПП, Митя Гарин смеется над Блаженным. Блаженный. Полоз не вспоминал о нем со времен бойни в лагере Архара. Воха… И про Воху он не вспоминал. Все они как подорожные столбы на пути – проехал и оставил в прошлом. И от этих мыслей ему вдруг стало бесконечно тоскливо.
– И что же, выходит, бандиты твои Сауду не подчиняются?
– Подчиняются, а то как же. Только, несмотря на это, меж собой не ладят. Ну а мы для них тем более чужаки.
– Ладно, бог не выдаст, свинья не съест.
Вдали показалось здание Белорусского вокзала. Вампир остановил машину, приложил к глазам бинокль. Разглядывая разбитые башенки, хмурился и кусал обветренные губы. Здание, судя по всему, давало пристанище крупной банде. У центрального входа копошились люди, стояла техника, разрозненная стайка машин.
– Здесь мы не проедем. Есть другой путь?
– Да, но тут нам придется расстаться. Мы окружной дорогой двинем, а вы вылезайте, – кивнул он Полозу. – Дальше пройдете метров шестьсот и окажетесь на бывшей Триумфальной площади. Там барахолка большая и апартаменты Сауда.
Полоз спешился. Дождался, пока Свят, Якут и Нестер выберутся из машин.
– Ну что, командир, предпоследний рывок?
Полоз не ответил. Проводил взглядом удаляющиеся машины и только потом скомандовал:
– Вперед!
Глава 17
Весь город лежал в руинах, представляя собой жалкое зрелище. И центр не был исключением. Разбитые машины, из которых вытащили все, что можно, вплоть до сидений и стекол, порушенные здания… И сломленные люди.
Штаб группировки Сауда располагался в бывшем отеле «Пекин». В верхние этажи здания гостиницы во время катастрофы врезался вертолет. Разворотил перекрытия, разметал взрывом стекла и большую часть стен. Теперь вместо шпиля «Пекин» был украшен месивом из камней и стекла, с добавлением торчащих лопастей и хвоста вертолета. В целом картина получилась захватывающей, ни дать ни взять иллюстрация на тему «апокалипсис наших дней». В подвалах и на уцелевших этажах располагалось производство всевозможных предметов первой необходимости в этом одичалом городе. Полноценного оружия и бронежилетов на всех не хватало, поэтому масса людей бегала по развалинам в чем придется. Искатели «разламывали» город как гигантский кусок пирога, долгое время провалявшийся на помойке. Тут гниль, тут плесень, тут червоточина. А вот тут «есть» можно. Попадались и редкие в столице «ляльки», свойства которых проверяли на свой страх и риск. Все это было лучше делать в самопальной броне из «пекинских мастерских». И отбиваться от монстров и мародеров сподручнее сделанными там же копьями.
На Триумфальной площади, вокруг памятника Маяковскому, от которого остался один постамент, теперь располагалась барахолка. Предприимчивые и удачливые меняли редкие «ляльки» на патроны, армейскую амуницию и неплохую, по нынешним меркам, еду. Менее удачливые торговались за «пекинские» изделия, а совсем неудачливые пытались сбыть с рук поношенные берцы за кусок чего-нибудь съедобного. Все это безобразие шумело, ругалось, орало, а иногда дралось под «крышей» и надзором местной группировки, державшей весь центр бывшей столицы под своим контролем.
Расположившись на последнем из уцелевших этажей гостиницы, глава группировки «Рублевские» с удовольствием наблюдал за суетой людей, пытавшихся воссоздать старый мир, по глупости начиная с худших его сторон, таких, как торгашество, обман и насилие. Тем не менее за порядком он следил строго. Между рядами торгующих прохаживались вооруженные дубинками и пистолетами люди. «Шавки», как называл их Сауд. Ни к чему не годные, кроме бытового насилия, но тем не менее старающиеся жить «по понятиям». К любому, кто был уличен в воровстве, открытом или скрытом обмане, незамедлительно применялся весь арсенал, к которому добавлялись точные удары ногами под ребра, плевки и оскорбления.
Торговцы, не принадлежавшие к группировке, платили Сауду откат. Плата зачастую была непомерно высокой, но других мест, где можно было торговать в относительной безопасности от мутантов, поблизости не было. Да и потом, вооруженные патрули «рублевских» могли запросто пристрелить торговца вне рынка и конфисковать весь товар.
Окинув взглядом местное «великолепие», воцарившее на закате цивилизации человечества, Полоз невольно задумался об очистительном пламени ядерного взрыва. Мысль, подобно змее, мерзким холодком скользнула по спине, заставляя содрогнуться.
– Вот это я понимаю, – будто услышал мысли командира Свят. – Вот это по-человечески. Знал бы, к чему придет наш столичный народ, в свое время сдал бы всех арабам, к чертовой матери…
Нестер и Якут усмехнулись.
Увидев что-то интересное, Свят ускорил шаг и свернул в сторону. Остальные двинулись за ним, по пути отвергая заманчивые торговые предложения.
Среди торгашей стоял дед в поношенной военной форме. Хотя, может, и не дед – лет на двадцать старше их, нынешних. Очень старили глубокие морщины около глаз и мощная борода. Он пытался продать старую чайную пару, офицерский ремень и тому подобную мелочовку. Но взгляд профессиональных военных привлекло не это. На груди у деда висел потертый орден Мужества. Свят скрипнул зубами, подошел ближе.
– Здорово, отец! – проглотив комок, приветливо заговорил он. – Что, торгуешь?
– Здорово, сынок. Меняю. – Старик усмехнулся, услышав уважительное, в то же время простоватое, теплое обращение. – Вот хоть немного выменять пытаюсь, а то жрать нечего.
– А что у вас тут в цене? – Нестер достал из рюкзака гранату. – Такие штуки ценятся?
– Еще как. – Старик усмехнулся: – За них можно много чего выменять.
– Тогда держи. – Нестер протянул ему гранату, и Свят последовал его примеру.
– У меня нечего вам взамен дать, братцы, – забеспокоился дед.
– Фигня война, – оборвал его Свят. – Ты лучше расскажи, где отличился?
– За «горкой», – коротко ответил дед. – Вы, я смотрю, тоже не просто так интересуетесь. Знаете, что ношу. – Голос его дрогнул, но он сдержался.
– Не разучился пользоваться, отец? – спросил Якут, глядя, как неловко дед пытается упаковать гранаты. – Боевые. Может, помочь?
– Не разучился, не боись, – по-стариковски, ворчливо, отмахнулся старик.
Связав гранаты, как грибы в узелок, он настороженно посмотрел на толпу, сгрудившуюся вокруг них. Видимо, этого старика тут не считали за человека и с нетерпением ждали, когда же он перестанет коптить и без того закопченное небо. Поступок Нестера их несказанно удивил.