Закатил глаза. Отпуск. Что это вообще такое? Хотя по сумме за неиспользованные дни отдыха на прошлом месте работы хорошенькое такое дело. Можно смело квартиру покупать. Поближе к этому расчудесному аэропорту.
Правда, во мне еще тлела надежда устроиться в место посолиднее. Сейчас пройдет пара месяцев, шумиха уляжется, и можно будет пробивать по своим каналам, что там творится в профессиональной среде.
Жалко только, этих самых каналов у меня было раз и обчелся. Точнее, без обчелся. Раз. И тот сейчас разговаривал со мной.
– Главное, чтобы твой отпуск не стал бессрочным. Или еще хуже, как у меня, вынужденным.
Друг знал меня слишком хорошо, поэтому весело спросил:
– Знаю я тебя. Переживаешь, что могу выпасть из обоймы и через какое-то время некому будет закинуть удочку насчет твоего триумфального возвращения?
Так. Пора уводить беседу в другую сторону. То ли я стал таким простым, то ли Миша у нас числится подпольной звездой шоу экстрасенсов. В любом случае злоупотреблять его настроением еще больше не следовало.
– Переживаю за твоего семицветика. Не хочется расстраивать мою благодетельницу. Ей еще узнавать кое-какую информацию для меня.
После моих слов возня на том конце трубки резко прекратилась, и Миша затих. Не к добру это. С каждым шагом по специальному терминалу аэропорта мне становилось все понятнее, что идея с привлечением жены друга к моей маленькой авантюре хорошей не была…
– Миша, ты же не хочешь мне сказать, что твоя чудесная супруга снова умудрилась испортить мне всю малину?
Примирительным тоном он попытался меня успокоить:
– Стас, ты только не злись. Ты же знаешь, что у них там эта… Как ее? Солидарность бабская. Я сам был очень зол, когда узнал!
Ну все. Дела плохи. Зол он был. А мне-то теперь что делать?
– Что она опять учудила? Только выкладывай все сразу, а не как в прошлый раз!
Оба мы понимали, о чем идет разговор. Когда Миша только познакомился со Светой, эта дура подумала, что я имею к ней интерес. Высказала это своему ухажеру, но тот, махнув рукой на бабские подозрения, даже не подумал предупредить меня об опасности.
Хотя прекрасно знал, что живем мы со Светой в одном доме. И лично попросил меня по доброте душевной провожать его ненаглядную до метро. В один такой вечер я как идиот поперся выполнять просьбу друга и встречать сей образчик женственности, потому что Миша работал и не мог после очередного свидания тратить полтора часа на дорогу в одну сторону. За что я, собственно, получил перцовым баллончиком в лицо.
Потому что Света поняла все на свой лад. Теперь задавался двумя вопросами: чем это может мне грозить и почему вообще имел неосторожность снова связаться с этой странной семейкой?
Тем временем тишина в телефоне стала угнетать. Фантазия у меня была не то чтобы бурной, но достаточно яркой. Живенько представил себе, как Руслана наматывает меня на свой шест или заставляет висеть вниз головой. Связанного. В костюме слоника.
Потому как Светочка ей все рассказала, и теперь бабская душа требует отмщения. Ибо только в случае успешной вендетты девушка может спать спокойно. Знали. Плавали. Вернее, летали.
– Миша, не томи! Что она сделала? Сдала мой адрес? Номер телефона? Открыла ей место моей работы?
И снова тишина. Что? Все еще хуже, чем я думаю?
– Да ладно, не переживай так. На работу ее все равно не возьмут, она слишком маленькая и аппетитная для стюардессы, так что времени для мести будет не так уж много.
– Нууу… Я бы не был так категоричен, наверняка эта девушка очень хорошо будет смотреться в роли бортпроводницы.
Я чуть не споткнулся о ступеньку эскалатора. В смысле в роли бортпроводницы? Она что, устроила ее на работу в авиакомпанию?!
– Миша, ты же не хочешь сказать, что твоя благоверная додумалась сделать мне бесценный подарок и поставила мою потенциальную любовницу на единственное место, которое убирает этот потенциал в принципе?
Но я был плохого мнения о Свете. Надо было мыслить шире. Гораздо шире. Все-таки иногда женская солидарность появляется в жизни одинокого мужчины в весьма интересные моменты.
Теперь это стало очевидно. Потому что я узрел несколько человек в отвратительной розовой форме моей новой авиакомпании возле стола для предполетного брифинга. И среди них стояла одна девушка, которая выделялась и своим низким ростом, и пышной зад…
В общем, весьма аппетитными формами. М-да. Света не просто подложила мне свинью. Она засунула ее в самое святое для меня место – в самолет.
Словно почувствовав мой взгляд, Руслана обернулась, и на ее лице появилась злорадная улыбка. Прелестно. Просто замечательно. Теперь мне придется вздрагивать каждый раз, когда буду покидать кабину и проверять всю еду на наличие слабительного.
Вскоре и остальные члены экипажа заметили мое приближение. Второй пилот насупился и явно был не рад. Часть бортпроводниц, исключительно женский состав, смотрела на меня с явной настороженностью, а часть – безразлично.
Но было одно лицо, которое сразу привлекло мое внимание. Высокий рост, пухлые накачанные губы, выпирающая грудь, стройное тело. И этот фирменный взгляд хищницы. Да она даже улыбнулась по-звериному.
Тяжело вздохнул. Теперь такое меня интересовать не должно. И дамочке этой надо сразу дать понять, что я с недавних пор блюститель женской благодетели. Выборочно.
Но это будет сложно, особенно когда эта губастая гарпия выступает вперед, призывно выпячивая грудь и томно произносит:
– Добро пожаловать на борт, наш капитан.
Глава 20. Лана
Неделя началась странно. То ли я отстала от жизни, то ли за это время в нашей стране победили коррупцию. Потому что прохождение комиссии стало для меня жутко неприятным испытанием.
В первый день едва не грохнулась в обморок от того, что из меня выкачали буквально всю кровь. Нет, подобные процедуры, безусловно, не были для меня в новинку, но так много меня из меня еще не сливали.
Медсестра сочувственно потрепала меня по руке и направила в кассу. Первый и самый дорогой этап врачебно-летной комиссии был практически позади. А потом пошло веселье.
Окулист долго не мог поверить, что «в таком-то возрасте» у меня сохранилось идеальное зрение. Действительно. В моем-то возрасте следует быть слепой как крот и щуриться от яркого солнца. Двадцать девять – это вам не шутки!
В психоневрологическом диспансере и вовсе потеряла целый день в ожидании вожделенной справки. Квест под названием «Пойдите в кабинет на седьмом этаже, там вас отправят на третий, после этого пописаете для анализа на первом и вновь вернетесь на седьмой, чтобы поставить печать на четвертом, а потом в кассу заплатить пятьсот рублей и забрать справку у главврача в соседнем здании» был окончен.
Следующие несколько дней я думала, что ничего хуже и интереснее со мной случиться не может. Что шесть дней и несколько литров крови, не говоря уже о других анализах, – последние приключения. Ан нет.
– У вас ожирение первой степени, – заявил мне старенький морщинистый хирург.
Мои глаза после этих слов едва не выпали из орбит. Нет, я, конечно, не стройняшка-фитоняшка, но чтобы так сразу…
Он-то явно привык видеть на моем месте тощих девиц, поступающих на курсы стюардесс. А тут какая-то ожиревшая девушка. Да еще и в преклонном возрасте, судя по комментариям окулиста. И если второе пережить оказалось просто, то, когда тебя называют толстой, хоть и медицинскими терминами, становится обидно.
И вообще. У меня голодание интервальное. Уже неделю! Семь дней честной беспробудной диеты. Ну, почти. Один раз на тридцать минут закосила, но это не в счет.
Да мне мои весы говорят, что еще неделька – и я красоткой стану! И сразу в платье-рубашку влезу. Хоть праздники у родителей мне теперь и не светят. Врагу не сдается мой гордый «Варяг», а враг в лице принципиального папы никогда не признает, что его дочь выросла и вправе сама решать свою судьбу.
Хотя узнай он о том, что я сегодня буду в небе в розовой форме бортпроводницы, то был бы в неописуемом восторге. А мама перекрестилась бы, воздала хвалу Господу и закатила бы пир, на который умудрилась бы позвать сразу пятерых потенциальных ухажеров.
Потому что последние три показали себя не очень: много пили, много ели и думать не думали мне досаждать. Почти. Один из них все же подсел ко мне для приличия и завел разговор, который привел нас к моему увлечению.
Со злорадством осадила распустившего слюни парня, сообщив ему, что я не стриптизерша. Ну, он и отсел от меня практически сразу после этого заявления. Баба с возу – кобыле легче. Мне иногда кажется, что они приходят просто скоротать вечерок.
Не то чтобы мне было жалко родительскую еду, но все равно как-то обидно. На самом деле я, может, и не против, чтобы меня сосватали нормальному жениху. Мне двадцать девять, и я вполне созрела для отношений. Нормальных. А не это вот все… Поэтому ситуация не из приятных.
Почти такая же, как и заявление о моем ожирении. Пришлось с древним доктором спорить. Доказывать, что нет во мне почти девяноста килограммов. Шестьдесят с хвостиком. Ну, со средним таким хвостиком.
А он все стоял на своем и раздел меня едва ли не до трусов. Закралось сомнение, что он просто хочет на меня попялиться. Но не спрашивать же старого человека о таком?
В итоге поругалась с ним, притащила от ошалевшего терапевта электронные весы и ткнула пальцем в правильную цифру. А его металлического монстра с ручным приводом советской эпохи посоветовала выбросить.
Вторым ударом для меня стал невролог. Я полагала, что после суток в психоневрологическом диспансере с подобными специалистами будет покончено. Но что-то пошло не так. С какого-то то перепугу он принялся крутить и вертеть мне конечности. Хотя это должен был делать хирург.
Но тот, хвала сломанным весам, был занят моим раздеванием и поиском истины: купить новый прибор измерения за свои деньги или мучить сомнениями народ на казенном.