Бабы вообще странные существа. Вечно спорят и ругаются почем зря. Одна Руслана с губастой чего стоят. И что они не поделили?
Наконец я смог узреть ту, что так любезно подобрал мне самый лучший добрый и женатый друг. А девушка-то оказалась ничего!
Маленькая фигуристая нимфа. Грудь большая, волосы длинные, лицо миловидное. Ну чем не образчик женственности и доступности? Только вот одно не давало покоя… Буркнул:
– Блондинка.
– А не импотентом ли ты стал, Стасик?!
С недавних пор это слово стало вызывать у меня дичайшую злость и раздражение. Импотент? Я?! Ни в коем случае, пусть меня все черти разорвут!
– Ну-ка подвинься!
Залпом допил остатки виски, отодвинул Мишустика с пути и решительно направился в сторону блондинки. Сегодняшний вечер она запомнит надолго!
– Вставай, пьянь!
Знакомый до тошноты женский голос ворвался в мое сознание. А за ним и ощутимый толчок в ребра. А за ним и головная боль с мерзким привкусом во рту. Одним словом – проснулся.
– Свет, уйди, ты мою даму сердца спугнешь.
– Вы там вообще сбрендили с Мишей? Какую, нафиг, даму сердца? Вставай, говорю. Мне надо на работу ехать, а твой друг уже свалил на свою. Через тридцать минут выходим.
Работа? Друг? Я вообще где нахожусь? Постепенно до меня стало доходить, что я не дома. Точнее, дома, но не у себя. Твою ж…
– Свет, будь человеком, оставь меня. Я хоть один приехал?
Приоткрыл глаз, но тут же его закрыл. Слишком ярко. Слишком больно. Желания повторять этот подвиг, тем более двумя глазами, не было никакого.
– Вдвоем с моим ненаглядным. Два ваших тела привезла сердобольная блондинка со своим мужем-качком. Что вы вчера учудили?
Блондинка. Муж блондинки. Качок. Виталий… Память заскрипела шестеренками, смазанными вчерашним виски. Потихоньку в голове стал восстанавливаться ход недавних событий.
Боже мой. За что мне все это? Чтоб я еще когда так нажирался… Да и Миша хорош. Но хорош он стал не так быстро, как я, а уже в битве с Виталием. Который оказался крепким орешком. Человек-непроливайка.
– Стас, вставай, я тебя дома не оставлю. Мне вчерашнего вашего приключения хватило. Вся квартира перегаром провоняла.
Именно поэтому через тридцать минут мое бренное тело тряслось в такси на пути к дому. Именно поэтому моим перегаром дышал хмурый водитель. Я же потом почти сутки отсыпался и отпаивался нарзанчиком и чудесным куриным бульоном из соседнего ресторана.
На рейс я приехал трезвым как стеклышко и полностью восстановленным в физическом плане. Но не моральном. Осадочек-то остался. Да и тело не получило столь желанной разрядки.
В общем, состояние мое оставляло желать лучшего. Я был злым как сто китайцев, которым запретили заходить в мавзолей и фотографировать дедушку Ленина. Я сам был как дедушка Ленин: такой же холодный, обездвиженный и без секса в течение долгого времени. Спасибо, что хоть живой.
Поэтому парочка подростков, которым, казалось, только вчера разрешили пиво в магазинах покупать, взбесила меня немыслимо. Сексом они в туалете занимаются, в моем самолете! В то время, пока я на сухом пайке? Безобразие.
И Руслана эта снова со своими формами, невероятной улыбкой и плавными движениями бедрами. Обижать ее я не собирался, после полета обсужу этот момент с губастой, а вот видеть ее разъяренное лицо спустя всего пару минут после того, как покинул поле, боя было совсем некстати…
Глава 34. Стас
– Сергей, не могли бы вы нас оставить? Мне очень нужно поговорить с моими братом.
Она сказала это так, что у второго пилота глаза загорелись от предвкушения моего скорого линчевания. Даже мне стало не по себе. Но не успел я придумать мало-мальски приличный повод оставить коллегу, как тот со скоростью звука вылетел из кабины.
Так. Пожалуй, стоит начать с извинений, но и тут я немного опоздал…
– Стас, тебе не кажется, что ты охренел? Может, для тебя эта работа не так уж важна и по утрам ты размазываешь черную икру по цельнозерновому хлебцу, но у меня другая ситуация.
Забыл, что хотел сказать до этого. Какая такая ситуация? О чем она вообще говорит? Девушка распалялась все больше.
– Я и так каждую копейку считаю, работаю в твоем темпе, хотя иногда чувствую себя бессмертным полудохлым пони, а ты еще и такие фортеля выкидываешь!
Смутился. Для меня финансовая сторона давно перестала быть столь важной, как и для тех немногих людей, с кем общался. Можно сказать, что я был по-своему богат и действительно не считая деньги.
А вот девушка, очевидно, была по ту сторону жизни. Там, где люди могут в чем-то нуждаться и откладывать. А я-то по глупости подумал, что обидел ее.
Но сейчас, глядя в эти по-настоящему расстроенные глаза, почувствовал, что внутри заворочалось что-то новое. Совесть. Кажется, так называют это чувство. Решился спросить.
– Ты что, копишь на что-то?
Прозвучало глупо, но внезапно мне стало крайне любопытно заглянуть не просто под ее форму, но внутрь ее жизни. Она закатила глаза и раздраженно пояснила:
– Ну не думаешь же ты, что я вечно буду стюардессой, брошу танцы и стану блюсти твою добродетель? Я снова собираюсь открыть школу танцев. Для этого нужно иметь определенный капитал.
Она раньше говорила что-то про пожар и сгоревшую студию. Интересно, а каково это, когда ты достигаешь заветной цели, а потом раз – и все. И тебе приходится заново проходить все этапы на пути к желаемому.
Девушка раскрывалась для меня с новой стороны. И это было странно. Умная, остроумная, работящая. А еще потрясающе обаятельная и красивая. Зря я раньше не заглядывал во внутренний мир женщин, с которыми просто спал, может, кто-нибудь и зацепил бы меня так же, как она.
Внезапно даже для самого себя произнес:
– Давай я помогу. Сколько тебе нужно денег? У меня много накоплений, дам тебе беспроцентную ссуду, а отдашь, как начнешь зарабатывать. Или можешь вообще не отдавать.
Кажется, Руслана не ожидала такого поворота событий. Ее пухлые губы приоткрылись, а глаза широко распахнулись от удивления. Она теребила краешек пиджака.
Мне нравилось, как сидит на ней летная форма, очень. Именно пиджак, блузка и юбка-карандаш. Еще у них были розовые платья и какие-то кофточки, но именно этот комплект ей шел больше других.
Девушка приходила в себя. Выражения на ее лице менялись со скоростью света. Удивление, неверие и в, самом конце, смущение. Ее щеки окрасил нежный румянец, делая Руслану еще привлекательнее, если это возможно. Она сказала, снова теребя край пиджака:
– Спасибо, конечно. Твое предложение очень неожиданное, но приятное. Только я не привыкла впрягаться в долговую кабалу и рисковать чужими деньгами. Предпочитаю сама заработать на свой танцкласс и оборудование.
Она нервно заправила за ухо локон, но тот снова выбился. Упрямая. И невероятно гордая прекрасная девушка.
Повинуясь порыву, заправил проказливую прядь волос. Она дернулась и посмотрела на меня так странно, словно впервые видела. А я не выдержал и наклонился к ней, на секунду задержавшись около ее губ.
Руслана сжалась и прошептала:
– Мы не должны. Если нас увидят, то тебя уволят.
Улыбнулся и хмыкнул:
– Мы аккуратно, если других возражений нет…
Не дал ей договорить: аккуратно прижался к мягким губам. Ну я же живой человек. Как можно устоять, когда рядом такая женщина? Правильный ответ: никак.
Руслана окаменела, но руки выдавали все. Они предательски дрожали и буквально раздирали край треклятого пиджака. Взял их в свои и заставил отпустить ни в чем не повинную ткань.
Девушка попыталась отступить назад, но уперлась в дверь. В мою голову лишь мельком прокралась мысль, что ситуация и вправду рискованная. Но видит Бог, как же мне не хватало этого!
Не хватало ощущения мягкости и податливости ее пухлых губ. Нежности кожи и твердости духа. Совсем уже крыша поехала с этим вынужденным воздержанием.
Через силу заставил себя оторваться, понимая, что мне срочно нужно сесть за штурвал. Иначе кто-нибудь непременно заметит мою совершенно не братскую реакцию на девушку.
Руслана распахнула глаза, прикрытые во время нашего короткого, но чувственного поцелуя. Они блестели. А прядка снова выбилась. Тихо сказал:
– Кажется, тебе нужно поправить прическу.
Она было открыла рот, чтобы возразить, но тут дверь сзади нее отворилась, и мое наваждение едва ли не выпало из кабины. За спиной девушки стоял Сергей и рассыпался в извинениях.
Я поспешил сесть за штурвал и с раздражением наблюдал, как он помогает девушке. Слишком уж эта помощь была вычурной, а улыбка Русланы – наигранно-лучезарной.
– Ничего, ничего! Спасибо большое, что дали нам поговорить. Мы все выяснили, и, думаю, Стас согласится со мной, что ему срочно нужно кое-что сделать. Чтобы перестать на людей бросаться.
Мой коллега сделал грудь колесом, раздражая меня все больше. Не знаю, что он там себе напридумывал, но давать волю очередным сплетням я не был готов.
– Да, Руся, с удовольствием посещу твоего психолога. Раз тебе так помогло, то и я должен справиться.
К девушке тут же вернулся боевой настрой, и я видел, как возмутили ее мои слова. А что ты ждала? Минутная слабость позади, возвращаемся к прошлому режиму!
При этом оба прекрасно понимали, о чем идет речь. На секунду мне стало даже любопытно, как она собирается решить вопрос с моим перевозбуждением. В конце концов, мы вполне можем проводить время вместе, и теперь никто не скажет, что это ненормально. Родственники ж.
Только я был на сто процентов уверен, что если еще раз предложу ей стать моей любовницей, то после этих слов очнусь в больнице, весь переломанный и с шестом, засунутым мне в какое-нибудь оригинальное место. Она может.
Да и все равно рисковать не хотелось. «Нельзя», оно и в Африке «нельзя». Мало ли… Как я говорил, что еще не родилась та женщина, которая сравнилась бы с любимым небом.
– Тогда договорились, братик: как только приземлимся, то с радостью буду ждать тебя сначала на семейную, а после и на индивидуальную терапию. Встретимся тогда после брифинга. Разрешу тебя меня домой подвезти. По дороге все и расскажу, ведь зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сейчас?