Сам виноват. Не стоило так сближаться с ней, окунаться во внутренний мир и привязываться. Теперь будет намного сложнее отпустить. А надо. Пока я не готов менять свою жизнь так кардинально.
Наблюдая, как она берет в руки чехол и уходит в помещение за шторками, резко закрывая их, развернулся и поплелся в кабину пилотов. В кои-то веки мысли были не о любимом деле и небе, а о женщине. Пленительной, но в силу обстоятельств недоступной.
Проверил все системы, связался с диспетчерской. Делал необходимое на автомате. Годами отработанный сценарий не давал сбоев, чему был очень рад. Все-таки профессионализм не пропьешь.
Одного не пойму: почему этот рейс в нарушение всех возможных правил и нормативов состоится? По-хорошему, я должен был отказаться выполнять эти условия. Мы не можем лететь так.
Но что-то останавливало меня. Назвал бы это шестым чувством. Все внутри буквально подталкивало мои руки к штурвалу. Лететь навстречу приключениям. Вместе с женщиной моей мечты.
Последняя мысль немного удивила. Даже нет: ошеломила, потому как бессознательно уже стал признавать свой проигрыш в жизненной игре. Но я подумаю об этом завтра.
Настроил все приборы. Получил разрешение на вылет и погнал самолет на взлетно-посадочную полосу. Хотел уже отправить сообщение в салон, как дверь отворилась и Руслана сама заглянула ко мне.
Обиженным голосом спросила:
– Мы уже? Тогда пойду пристегнусь.
В голову пришла интересная мысль.
– Постой, садись в кресло второго пилота. Какая разница, где быть, когда самолет в нашем полном распоряжении.
Она на секунду замешкалась, но лишь на секунду. Потом зашла и опустилась в кресло. Только тут заметил, что на ней новая форма. Хотя смысл был переодеваться? Если только свести меня с ума.
На девушке было облегающее платье насыщенного винного цвета. Цвета того самого вина, которое лишь вчера мы пили в милом садике отеля. Ткань облегала ее тело, а когда она повернулась ко мне задом, сексуально натянулась на пятой точке, открывая прекрасный вид в разрезе.
Девушка уселась и попыталась застегнуть ремни, но не смогла самостоятельно справиться со старой системой. Черт меня дернул подорваться к ней и помочь. Потому как мои глаза буквально утонули в невероятно откровенном вырезе платья. Что за?..
Руслана проследила за моим взглядом и усмехнулась:
– Мне кажется, тут еще блузка или шарфик идут в комплекте, но мне забыли их положить. Красивая форма, правда?
Могла бы заявить это менее мстительно. Красивая не то слово.
Сделав над собой усилие, оторвался от нее и вернулся в кресло. Сейчас она забудет про все. Потому что взлет в кресле пилота никогда не сравнится со взлетом на откидываемом кресле. Даже если ты смотришь через окно иллюминатора. Сейчас Руслане предстоит боевое крещение.
Мы тронулись. Как всегда на взлете, был крайне сосредоточен. Важна аккуратность, серьезность, скрупулезность. Но в этот раз нет-нет да отвлекался на сидящую рядом коллегу.
Она внимательно и напряженно следила за каждым моим движением, смотрела вперед и, когда самолет оторвался от земли, охнула, вцепившись в поручни кресла.
Когда ситуация позволила, накрыл ее холодную руку своей.
Глава 51. Стас
Она вздрогнула и удивленно посмотрела на меня. Потом немного поерзала на кресле, а затем уверенно переплела наши пальцы. Теперь уже удивленно смотрел на наши руки я.
Вот вроде всего ничего, как решился остановить, прекратить все. Но как-то она снова умудрилась просочиться сквозь мои установки. Не глядя на меня, улыбалась заходящему вдалеке солнцу. Счастливая.
Никогда в жизни так не хотел, чтобы эмоции женщины, находящейся рядом со мной в кабине, были связаны не со мной. Пусть это счастье будет посвящено небу, первому взлету в кабине пилота. Восторгу от переполнявших эмоций, а не от того, что наши пальцы были сплетены вместе.
Первые минут тридцать мы молчали, не разжимая рук. Не хотел прерывать эту идиллию. Боялся снова решить, а через некоторое время передумать. Я же мужчина! Мужчина всегда должен отвечать за свои слова и даже мысли. Особенно перед собой.
А не превращаться в унылое г… в проруби. Тем более что на меня это было совершенно не похоже. Раньше подобного никогда себе не позволял, был строг, но принципиален.
А потом в мою руку скользнула теплая ладошка Русланы, и все, поминай как звали. Хваленый профессионализм рассыпался на глазах. Отпустил ее руку и тут же начал шарить по приборной панели. Прикрыл бегство, называется.
Высота была набрана, и Руслана тихо отстегнулась. Ушла в салон. Минут через двадцать вернулась с потрясающе ароматным кофе.
– Здесь стоит чудесная кофемашина. Всегда любила ею пользоваться.
С благодарностью принял горячий напиток. Она снова упорхнула. Настроение девушки мне не нравилось. Искренне рассчитывал отвлечь, подарить незабываемые эмоции, но вместо этого, кажется, лишь загнал в душу неправильные мысли.
Хотя дальше время потекло очень быстро. Мы немного болтали, потом ели из заготовленных заранее ланчбоксов. В этот раз старая карга явно решила меня задобрить, и питание было заказано самое лучшее.
Это подняло мое настроение. Кажется, настроение Русланы тоже. Она весело напевала что-то в салоне. Мелодичный голос эхом разносился по всему самолету, не заглушаемый даже звуком работающих двигателей.
Словно пела она специально так громко.
И вот, когда уже расслабился, всего часа за полтора до приземления, заметил неладное. Сначала не придал значения. Все-таки техника не новая, мало ли где клинит.
Такое часто разбиралось на аварийке. На каждую ситуацию есть протокол и четкий порядок действий. Только вот все равно не существует всех вариантов развития событий. И этот был как раз из такого разряда.
Нахмурился. Стал монотонно проверять все системы. Прошелся по знакомым алгоритмам. Ничего. Все вроде бы работает прекрасно. Как идеальные швейцарские часики. Хоть и очень старые.
Но ошибка никуда не делась. Более того, мне сообщали, что до полной потери управления оставалось минут двадцать. Сверившись с картой, понял, что время на принятие решения осталось от силы двадцать минут.
Дотянуть до ближайшего аэропорта не сможем. Сажать самолет в тайгу – то еще удовольствие. Найти трассу? Сюжет, может, и для фильма, но в жизни все обстоит немного иначе.
По спине покатились струйки пота. Ошибка Сергея показалась детским лепетом в сравнении с тем, что творилось сейчас. Конечно, существовала еще маленькая вероятность, что… Это будет запасным вариантом.
Судорожно думал, а потом перед глазами возник образ Русланы. Черт! Вот теперь-то страх не просто окутал – он сковал меня, мешая дышать. Оставил штурвал и вышел в салон.
Она дремала на одном из удобных кресел, нагло разложив его. Мне стало безумно жаль, что девушка попала со мной в эту историю. Осторожно тронул ее за плечо.
Руся распахнула глаза и сразу же села. Схватила меня за руку и серьезным голосом спросила:
– Что случилось?
Не знал, что ей ответить. Как объяснить, что мы можем разбиться? Никак.
– Возьми все необходимое, надень парашют и иди в кабину пилота. Пять минут тебе на это.
Сам отправился еще раз проверить системы. Девушка неожиданно догнала меня. Без парашюта. Заскрежетал зубами и крикнул:
– Я тебе что сказал? Пошла выполнять! Без парашюта чтобы не видел тебя!
Она ответила обиженным взглядом. Резко развернувшись, скрылась из виду. А я приступил к запланированному.
Через пять минут стало понятно, что ничего не меняется. Ошибка отсчитывала минуты до страшного момента потери контроля. Боже. Что же делать?
Едва ли не в первый раз в жизни совершенно потерялся. Словно время и место было выбраны максимально неудобно для любого сценария спасения. Не меня, так хотя бы ее. Я сделаю все возможное, чтобы выжить, но не выбрасывать же мне девушку на парашюте одну в тайгу?
Схватился за волосы в бессилии. Хорошо хоть, в истерику не впал. А самое страшное сейчас было то, что связь работала с перебоями. Сразу же отправил сообщение авиадиспетчеру, но ответ до сих пор не пришел. Что делать?
В этот момент на плечи опустились нежные женские руки. Она обняла меня и спросила:
– Что, и совсем никаких вариантов?
Оглянулся. Парашюта на ней, естественно, не было. Зарычал от бессилия:
– Я тебе что сказал надеть?!
Она обошла меня и села на колени, снова обняла прижавшись всем телом. Спокойная, невероятно собранная. Выдохнул ей в макушку.
– Ты невероятная, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
– А я – чтобы с тобой.
Такие простые слова на грани смерти. Такие простые эмоции, отбеленные страхом и затаившейся где-то на задворках разума паникой. Считаные минуты до принятия решения о том, что я могу предпринять.
И она, такая мягкая и доверчивая. Такая внешне спокойная, льнущая ко мне.
– Я максимально снижусь, и ты прыгнешь. Возьми с собой все доступные средства связи, ты…
Она заключила мою голову в тиски своих неожиданно сильных рук. Смотрела прямо в глаза, не отрываясь. Ресницы едва трепетали, все же выдавая волнение.
– Я. НИКУДА. БЕЗ. ТЕБЯ. ПРЫГАТЬ. НЕ. СТАНУ.
Захотелось надавать ей по заднице. Заорать. Дать понять: это не шутки и не дешевый третьесортный любовный роман. Не фильм, в котором долго и счастливо.
– Здесь ты выполняешь мои приказы. Если я сказал, что ты прыгнешь, то ты прыгнешь.
Она яростно замотала головой.
– Не прыгну!
Наконец-то ее спокойствие дало трещину. Из глаз брызнули слезы. А времени оставалось все меньше.
– Иди ты ко всем чертям собачьим со своими приказами! Сказала, не оставлю тебя тут одного! Кто, если что, тебе ногу пришивать будет и с дерева стаскивать? От волков спасать и медведей отгонять?
Поймал себя на мысли, что чуть не улыбнулся. Только Руся может в такую минуту воображать себя сибирской амазонкой, стоящей на страже интересов и жизни раненого командира воздушного судна.