— Ты мне нужен, а это главное! И вообще, старый конь борозды не портит…
— Да только глубоко не вспашет, — из чистого упрямства проворчал растроганный в глубине души старшина.
— Отставить разговорчики! Садись сзади меня на мотоцикл, я тебя домой отвезу. И побыстрее, а то мне еще к одному человеку успеть надо…
— Так поезжай, — пожал плечами Игнат. — Куда мне тут уместиться. А завтра я, так и быть, приду, да поклонюсь Владимиру Васильевичу. Может, и впрямь возьмет меня убогого… Да не боись, не сбегу. От вас, одаренных, рази скроешься!
— Крестный, с деньгами у тебя как? Тут неподалеку гостиница хорошая, давай номер до утра снимем.
— Дорого… Поищу чего попроще.
— Нет. Ты уж выбирай. Или со мной едешь, или в гостиницу! А про деньги не думай. Тогда на маяке я был твой гость, теперь ты — мой. К слову, у меня же завтра последний экзамен на пилота.
— Ого, поздравляю.
— Рановато еще. Надо еще сдать.
— Так чего ты на меня — старика время тратишь? Поди заниматься надо, а не лясы точить с прохожими.
— Нет, — упрямо тряхнул головой Март. — Сначала в отель. Решим вопрос с твоим жильем на ближайшие сутки, а потом уже рвану дальше.
— Ну, коли так, тогда не станем мешкать.
* * *
После неудачного, как ему казалось, разговора с китайцами Крылову отчего-то очень не хотелось возвращаться домой. Еще совсем недавно казавшаяся ему такой удобной и уютной квартирка вызывала практически физическое отвращение. Считавшийся вполне приличным район виделся теперь скопищем притонов, а сам Дальний, несмотря на свой столичный статус, ужасным захолустьем. В какой-то момент жалость к себе дошла до того, что Павел Александрович малодушно хотел было утопить ее в вине и даже купил для этой цели бутылку крымского хереса. Но в последний момент передумал и отправился на службу. То есть в госпиталь.
Там, как всегда, нашлось много разных дел, потом выяснилось, что один из коллег заболел, и некому провести плановую операцию. В общем, как говорят в народе — «была бы шея, а хомут завсегда сыщется». Но сегодня доктор схватился за нежданно-негаданно свалившуюся на него работу, как утопающий хватается за брошенный ему спасательный круг.
Как и следовало ожидать, любимое дело помогло ему отвлечься от свалившихся неприятностей, и из операционной уставший, но довольный целитель вышел уже совершенно другим человеком.
— К вам посетитель, — равнодушно сообщил ему служитель. — Давно дожидаются.
— Кого там еще нелегкая принесла? — удивился врач.
— Не могу знать, ваше благородие.
— Ладно, пойду посмотрю, — направился в приемную Крылов.
— Я здесь, док, — подал голос скромно сидевший в уголочке Март.
Лицо и куртка молодого человека были покрыты толстым слоем пыли, отчего казалось, что он разом постарел лет на двадцать.
— Господи, что с вами?
— Со мной все нормально, — отмахнулся Колычев. — С вашим делом, в общем, тоже. Хотя я бы рекомендовал вам сменить место жительства. И конечно же продать злополучную квартиру.
— Все так серьезно?
— Более чем. Но в любом случае эти люди вас больше не побеспокоят.
— А что с ними… — начал было доктор, но тут же застыл как громом пораженный от ужасной догадки.
— Не задавайте неуместных вопросов, Павел Александрович, — криво усмехнулся Март. — Не получите уклончивых ответов.
— Боже мой, получается, я теперь…
— Получается, что вы едва не попали в лапы японских диверсантов. Да-да, вас собирались не обокрасть, а заставить лечить раненых врагов.
— Но это невероятно!
— Увы.
Расстроенный целитель немного помолчал, после чего неуверенно поинтересовался:
— Возможно ли было избежать… э… крайних мер?
— Док, я ведь не живодер, — устало вздохнул Колычев. — Но хороших вариантов в сложившейся ситуации не просматривалось. А вот плохих сколько угодно. Война все-таки…
— Простите меня, Мартемьян Андреевич, — немного смущенно попросил Крылов. — Я сам втянул вас в эту историю, а теперь веду себя как последний чистоплюй.
— Не парьтесь, — отмахнулся Март.
— И все равно, я вам очень обязан.
— Ничего вы мне не должны. Разве что…
— Слушаю вас.
— Павел Александрович, если вдруг полиция начнет задавать вопросы по поводу вашего общения с покойными мошенниками, не надо упоминать мое имя.
— Конечно-конечно. Но вы полагаете, что это возможно?
— Вполне. Вас видели в харчевне, да и помощники нотариуса могли знать, с кем у него встреча. Но не волнуйтесь. Без документов никто ничего не докажет, а их уже нет. Так что никто вашу жилплощадь не отнимет.
— Какое ужасное слово, — поморщился врач. — «Жилплощадь»! Где вы их только находите? И вообще, эта квартира теперь не вызывает у меня ничего кроме отвращения.
— Лишний повод от нее избавиться, — развел руками Колычев.
— Да-да, — задумался о чем-то своем доктор, после чего быстро спросил, пристально заглядывая в глаза своего ученика: — Скажите, Мартемьян, я слышал, что вы скоро уходите в рейс…
— Верно.
— Эм… а нельзя ли мне отправиться вместе с вами?
— Пассажиром? Вряд ли.
— Нет-нет, вы меня неверно поняли. У вашего опекуна вакансия корабельного целителя занята или свободна?
— Ну, милейший Павел Александрович, вы меня рассмешили. Побойтесь Бога. Откуда у корвета рейдеров в экипаже целитель? В лучшем случае обычный фельдшер…
— А взял бы Зимин меня в команду?
— Вероятно, это будет очень дорого… — состорожничал Март.
— Что вы, какие деньги?! — всплеснул Крылов руками. — Я готов сам доплатить.
— А как же ваш госпиталь?
— Да бог с ним. Ценз я уже практически выслужил, особенно если вспомнить, сколько у меня не использованных выходных и отпусков. Если бы не начало военных действий, можно было бы паковать чемоданы… в общем, неделю-другую я взять могу, а там и просто перевестись к вам на корабль.
— Но мы летим в Китай… — многозначительно намекнул Колычев.
— Это пустое, — легко отмахнулся доктор и пояснил в ответ на недоуменный взгляд собеседника: — Ваш Зимин известен как сильный лидер и человек, который своих не бросает. Находясь на «Буране», я положительно рискую менее всего.
— Нет ничего проще, Павел Александрович. Только опять же обо мне не упоминайте. Точнее, скажите, что занимались со мной, ставили интересные эксперименты. Засиделись и хотите немного проветриться. Ну, или как вам будет угодно. Можете и реальную историю за вычетом меня обозначить.
— Так и поступлю. Позвоню вашему командиру немедленно. Как его имя-отчество?
— Владимир Васильевич Зимин. Капитан второго ранга в отставке. Давайте я продиктую его номер.
Крылов уже взялся за телефонный аппарат, но, словно спохватившись, шагнул к Марту, ухватил его за руку и принялся энергично трясти ее, повторяя:
— Как же я вам признателен, Мартемьян, как же я вам признателен. Я только теперь сообразил, какой опасности смог избегнуть… Я вам теперь по гроб жизни обязан. Ведь ужас какой…
— Оставьте, Павел Александрович. Не стоит благодарности.
— Отнюдь. Не может быть и разговора. Если вам понадобятся мои услуги, вы всегда можете на меня рассчитывать.
— Не знаю право… — пожал Колычев плечами, но потом в голове его мелькнула здравая идея. — У меня есть очень близкий человек. Мой названый крестный. Ветеран-абордажник старшина Игнат Вахрамеев. Он был тяжело ранен, долго лечился. Но правая нога все равно покалечена. Если бы удалось добиться ее полнейшего восстановления… Уже я, в свой черед, был бы вашим должником.
— Прекрасно! Вы еще и подбрасываете мне отличную возможность проверить на практике результаты последних исследований и наработок! Обязательно возьмусь за этого бравого флотского унтер-офицера.
— Значит, договорились. От меня любые средства и помощь. Обращайтесь. Он сам с вами созвонится… Ах да, мы же, вероятно, улетаем вместе… К слову, вы запишете номер Зимина или запомните?
— Диктуйте, — снова берясь за трубку телефона, решительно распорядился Крылов.
Не успел Колычев заглушить мотор своего стального коня и зайти в дом, как навстречу вылетел явно поджидавший его Ким.
— Ты где так долго?
— Да так… — Март покрутил запястьем, изобразив пальцами нечто неопределенное, но Виктору явно не терпелось поделиться своими новостями. Поэтому он, ухватив друга за руку, лосем помчался на второй этаж, прыгая через две ступеньки. Его распирало от желания продемонстрировать новинку.
На столе и вправду лежал некий угловатый сверток. Витька включил лампу, направив ее свет прямо на объект.
— Смотри! — почти выкрикнул он, торжественно сдернув кусок промасленной холстины, явив глазам Колычева стальной агрегат. — Это пистолет-пулемет! Я его с помощью нашего инженера-конструктора, Сергея Александровича, сделал сам! Он еще недоработан, сам видишь, но уже работает!
Аппарат выглядел неказисто, да и что требовать с рабочего прототипа? Март взял оружие в руки, повертел, оттянул затвор. Приемник магазина слева, кожух вокруг ствола, рукояти управления огнем считай, что и нет, вместо нее изгиб шейки рамочного приклада. Изысканностью оружие не отличалось. Март вопросительно посмотрел на Кима, ожидая более подробных объяснений.
— Автоматика работает за счет отдачи свободного затвора, стрельба с заднего шептала. Он простой и дешевый. И сделать его смогут в любой мастерской! — с гордостью сыпал полюбившимися ему терминами изобретатель. — Может стрелять и очередью, и одиночными!
— А какой патрон? — заинтересовался Колычев.
— Восемь на двадцать два миллиметра, — немного смешался Витька.
— Никогда не слышал, — честно признался Март.
— Это японский, — охотно пояснил приятель, — под пистолет «Намбу».
— Странный выбор.
— И ничего не странный! — возмутился уязвленный в самое сердце Ким. — Просто их тут много и вообще… мне его Сергей Александрович порекомендовал!
Последний аргумент, судя по всему, должен был сразить приятеля наповал, но отчего-то не произвел желаемого впечатления. Впрочем, немного подумав, тот догадался, в чем дело. Японский патрон в отличие от того же «русского браунинга» или «маузера» был намного слабее. Где-то на уровне «нагана». Зато у использовавшего его оружия была вполне комфортная отдача и вполне приличная меткость. Это он знал из рассказов крестного. Так что, вполне вероятно, выбор для неказистого ПП, отдаленно напоминавшего приснопамятный бри