Скорость «Вымпела» уже лежала за пределами измерительной шкалы, но адаптивный интерфейс показывал относительный прирост как семнадцать процентов сверх максимума. И это, разумеется, был не предел.
Завыла сирена тревоги. Ограничители были отключены, регламент отменен, но никак не реагировать на преступное пренебрежение безопасностью корабля и экипажа компьютер не мог. В конце концов Эльга отключила сирену вручную.
На семи «же» большая часть экипажа отключилась. Держались только Эльга и Грег. А скорость уже достигла тридцати пять процентов сверх максимума.
Все пространство вокруг вражеской эскадры мерцало сейчас от множества разрывов. Это императорский флот пытался отвлечь внимание оборонительных систем «халифов» от уже запущенных и запускаемых в данный момент ракет. Взрывались в основном имитаторы и всякая мелочь, вроде артиллерийских снарядов. На такой дистанции ничто из этого не могло причинить противнику настоящий вред, но зато загружало бесполезной работой их «периметр».
Эрик затребовал отчет тактического моделятора. Все те ракетоносцы, которые должны были пройти сквозь метеоритный пояс, уже вынырнули из каменной реки и шли сейчас на максимальной скорости по направлению к эскадре. Пусков они пока не производили, видимо, понимали, как и Эрик, что шансы попасть в цель с такого расстояния ничтожно малы. От Эрика они уже сильно отстали, так что, если ему удастся сломать «халифам» строй, удар шестнадцати тяжелых ракет, запущенных вдогон, станет поистине смертельным.
– Отключаюсь… – не голос, хрип.
– Пока, Хеге! – напутствовал ее Эрик. – Хороших снов!
И в этот момент «предпрыжок» начал выдавать предельные эффекты. Ускорение увеличилось скачком, который в буквальном смысле слова едва не выбил из Эрика дух. Перегрузки из семи «же» превратились без какого-либо видимого перехода в восемь. Перед глазами поплыл туман, в ушах стоял слитный гул, но все, что нужно – самое важное, если о том идет речь, – Эрик воспринимал достаточно хорошо. И попытку завалить его с помощью ракет ближнего радиуса действия заметил и оценил, вот только ракеты попросту потеряли цель, когда произошел резкий скачок ускорения.
Между тем скорость достигла шестидесяти трех процентов сверх максимума и все еще продолжала расти.
«Время!»
Эрик выпустил имитаторы и ловушки и начал противоракетный маневр. И вот этот слалом был поистине ужасен. Просто агония, если честно. Однако продлилось это, к счастью, недолго. Во всяком случае, когда Эрик снова пришел в себя, он все еще был жив, скорость возросла еще на одиннадцать процентов, и «Вымпел» неожиданно оказался на расстоянии пистолетного выстрела от перекрывшего ему путь тяжелого крейсера. Как раз в этот момент с крейсера по Эрику начали лупить лазерные кластеры ближнего боя, и приборы защитного периметра засекли многочисленные пуски противоракет. Но Эрик ждать их не стал, он произвел пуск двух ракет – одну за другой с интервалом в одну секунду – и сразу же изменил курс, от чего едва не умер на месте, но все-таки пережил и этот момент.
Поймав корпусом с десяток осколочных попаданий и два удара лазерами, «Вымпел» совершил невероятный маневр уклонения и все-таки ворвался внутрь вражеского ордера. Теперь медлить было нельзя, потому что счастье недолговечно, а фортуна изменчива. Но главное, Эрик чувствовал, что уже балансирует на грани и в любой момент может потерять сознание. К тому же он добился, чего хотел – прямо по курсу величаво плыл носитель, с которого лихорадочно уходили истребители и прочая мелюзга.
«Покойся с миром…»
Последним усилием Эрик произвел пуск оставшихся шести ракет и хотел уже вырубить подпространственный привод, но в этот момент рядом с «Вымпелом» сдетонировала запущенная вражеским истребителем ракета, осколки ударили по корпусу, и Эрик окончательно отключился.
Возвращаться не хотелось. Хотелось умереть окончательно, но с упорством, достойным лучшего применения, кто-то не позволял ему уйти навсегда.
– Эрик, твою мать!
Ну конечно, командир своего не упустит.
– Я сирота, – сказал Эрик, открывая глаза.
– Но когда-то же она у тебя была… – пожала плечами Эльга. – Ты как?
– Даже не знаю, что тебе сказать…
Ощущения были странными. Ноющая боль во всем теле и одновременно некая легкость в нем же. Голова пустая, но при этом болит. В общем, не пойми что.
– А конкретнее?
– Жив, – вздохнул Эрик. – Чувствую себя хреново, но вроде бы ничего смертельного. Сколько времени я был в отключке?
– Двадцать семь часов…
«Двадцать семь часов? Царица небесная! Да что же здесь произошло?»
– Если можно, хотелось бы поконкретнее…
– Конкретно, что-то пошло не так, и «Вымпел» вошел в прыжок.
– Далеко?
Могло ведь кинуть куда угодно.
– Да нет, – пожала плечами Эльга, сидевшая у Эрика в ногах. А сам он, к слову, все еще находился в ложементе, только был не пристегнут и без шлема. – Всего полторы астрономических единицы. Мы дрейфуем на самом краю системы.
– Что значит дрейфуем? – Эрик приподнялся и осмотрел командно-боевой модуль. Все было на месте, даже Грег, занятый какими-то вычислениями.
– У нас нет хода, – объяснила командир. – Двигатели в ноль. Очень сильные разрушения. Судя по всему, у нас на хвосте ракета взорвалась.
– Наверное, это из-за взрыва… В смысле прыжок.
– Возможно.
– Как остальные?
– Все целы… Отделались легким испугом.
– Мы без хода и?..
– Три часа назад удалось связаться с одним из фронтиронских кораблей. Они нас забрать не могут, фрегат секретный, сам понимаешь.
– Но нашим-то они передали?
– Передали.
– И что дальше?
– Наши обещали быть не раньше чем через сутки.
– Мило…
– Да, как-то так, – согласилась Эльга. – Но, с другой стороны, грех жаловаться. Мы целы, система жизнеобеспечения хоть и покоцана, но не слишком. Сутки всяко-разно продержимся.
– Ладно, – согласился Эрик. – Теперь рассказывай о сражении.
Он уже понял, что империя победила, иначе какая, к черту, связь! Но все-таки хотелось знать подробности.
– Мы все после прыжка еще несколько часов были не в форме, так что самое интересное пропустили. Но у нас сохранились записи с наших собственных камер, плюс, пусть и с опозданием, но к нам снова приходит рассылка оперативных данных. Сам потом посмотришь, а пока скажу тебе, Рик, самое главное. Мы… Ну, то есть не мы, Эрик, а ты… Ты убил им тяжелый крейсер. Два попадания в корпус, как на учениях. Первая ракета пробивает коридор, вторая убивает. Там, может быть, живые и остались, но ход он потерял, так что теперь по-любому будет наш. Но это крейсер, а вот корабль-матку ты, Рик, считай, насмерть убил. Пять попаданий из шести, и все в яблочко. Это, конечно, уже от везения зависит, но тебе и всем нам сказочно повезло: у них, видимо, боезапас детонировал, а потом, до кучи, главный двигатель рванул.
– Так не бывает…
– Я тоже так раньше думала, но факт налицо.
– То есть мы им ордер все-таки взломали?
– Так точно, пилот! Вскрыли, как консервную банку! Наши, те, кто шел вслед за нами с отставанием по времени, завалили еще один крейсер и подранили второй… но и сами получили по максимуму.
– Совсем? – Эрик предполагал, что все так и случится. И не только с теми двумя, но и с ними самими. Слишком плотный заградительный огонь… То, что он уцелел, было чудом. То, что не уцелели они, – статистикой военного времени.
– Расстреляли влет.
– Жалко ребят…
– Эрик, из нашей бригады, похоже, только мы уцелели. В других бригадах уничтожена половина бортов, а остальные покалечены. Ты же догадываешься, почему за нами придут только через сутки.
– Догадываюсь, – признал Эрик, с ужасом представляя себе размеры потерь. – Дальше давай!
– Мы им треть эскадры за час боя уничтожили. Истребители тоже между собой сошлись, но наши оказались круче… А когда начали подтягиваться тяжелые корабли, «халифы» совсем спятили. Окончательно потеряли строй… Тут их фронтироны и ударили, сразу во фланг и в тыл… Дай бог, если треть кораблей ушла в прыжок. В общем, полный разгром!
– Это да, – согласился Эрик. – Но ты же понимаешь, что они вернутся?
– Вернутся, – согласилась Эльга. – Но не в этот раз.
– Что-то еще?
– Да, – кивнула Линдблат. – Под конец боя подошла эскадра из дальнего космоса. Трилистник, если знаешь.
– Слышал, но без подробностей.
Сейчас Эрик вспомнил, что в миссии Трилистника работали Лив, Трис и Грит.
– Это союз трех миров чуть ли в двадцати прыжках отсюда. Названий не помню, но это и неважно. У них вроде бы разведданные были. Вот они и пришли помогать. А специально припозднились или так карта легла, бог им судья.
– Большая эскадра? – уточнил Эрик, пытавшийся представить себе цивилизацию, развившуюся за пределами цивилизованного мира.
– Тридцать тяжелых кораблей.
– Неслабо так. Это кто же там в дальнем космосе живет? А наши что? Приняли как само собой разумеющееся или не очень? А что Фронтир?
– С Фронтиром у Трилистника, оказывается, имеется какой-то договор, а про наших не скажу. Не знаю. Но воевать вроде не собираемся. Есть хочешь?
– Нет, – отказался Эрик. – Я бы чего-нибудь горячего выпил, если есть.
– Чай с коньяком тебя устроит?
– А коньяк откуда? – удивился Эрик.
– Ну, ты, Рик, как дите малое, – покачала головой Эльга. – У хорошего командира, чтоб ты знал, всегда есть НЗ, даже если он не предусмотрен уставом…
Эрик вернулся на «Пакс Романа» прошедшей ночью. Не на «Вымпеле», а на пассажирском транспорте, доставившем на «носитель» выживших членов экипажей поврежденных ракетоносцев. Своим ходом, если верить слухам, на матку вернулись только пять бортов. Из двадцати четырех. Как ни посмотри, а по любым критериям огромные потери, но кто-то из древних сказал,