Как он меня вербует, а?! Как он меня в стойло отжимает! Любо-дорого глядеть!
«…Он стратег, он даже тактик, словом – спец,
Сила, воля плюс характер – молодец!
Четок, собран, напряжен
И не лезет на рожон…»
Пора его колоть. Ведь ежику ясно, он такой же эмигрант с Кубы, как я певец Федор Шаляпин. Ой, мама дорогая, куда я нахер лезу?! Ой чует задница – ой она получит! Но как с темы-то его спихнуть иначе?! Он же на меня как удав натягивается!
– А вы очень неплохо владеете русским для кубинского эмигранта, сеньор Энрике. Уроки папаши Льяноса?
– Не только. Еще и пять лет в общаге Тимирязевки. Я защитился на экономическом факультете в июне девяносто первого. Золотые годы! Московские девчонки чудо как хороши! Славные были денечки!
– Да, а через два месяца русские предали Фиделя… – встрял в беседу кто-то из молодых.
То ли Паблито, то ли Рафаэлито, я не разобрал. По-русски говорил он скверно, с чудовищным акцентом, но говорил. А по его годам… не должен бы. По идее.
Был я в девяносто четвертом на Кубе. У нас тогда мода завелась, типа каждый предприниматель должен систематически вносить «посильный вклад» в дело «подогрева» братвы, безвинно томящейся на киче. Ну и к нам с Семой их представители наведались. Намекнули, что лично Мамонт будет недоволен нашим отказом. Перепугались мы с Семой, было чего пугаться, включили «крышу» в режим устаканивания. Автобусы наши отогнали на время в деревеньку глухую, от дурных глаз и пакостных рук подальше, и сами от греха свалили из России. Сема с Галкой решили посетить Юго-Восточную Азию, а я, влекомый мечтой детства, навострил лыжи на Кубу. За три недели там проведенные все и случилось. От нашей «крыши» даже никаких телодвижений не потребовалось. Десятого апреля Мамонт, пообщавшись с Сашкой Солоником, сдал бивни в краеведческий музей, и тюменской братве стало сильно не до нас с Семой. И без нас им приключений хватило. На всех. Так и обошлось. Зато хоть на Кубе побывал.
Народ там замечательный проживает. Небогатый, но душевный. Но я к чему тему поднял? А к тому, что как раз в те годы русский язык на Кубе из моды вышел. По понятным причинам. В моду вошел английский. И нонешняя кубинская молодежь по-русски говорить не способна. А эти говорят. И чего бы это значило? Может, и ничего. Может, их мамы научили? Но сомнительно мне. Обижались кубинцы на нас, на россиян, сильно. За предателей почитали. Кстати, о предателях-россиянах:
– Ты не прав, Рафаэль. Причем тут русские? Фиделя предали те же люди, что предали и самих русских.
Тут они слегка заспорили, перейдя на испанский, а я понаблюдал за их спором и выводы кое-какие на ус намотал. И сам себе думу думаю. Воображаю себе, как сижу в Порто-Франковской авиагопкомпании и рассказую приключения свои. Дохожу до этого места, повествую в красках о кубинских гангстерах из Нью-Рино и доказываю народу, что никакие они не гангстеры, а просто прикидываются гангстерами. А так – они вовсе белые и пушистые зайчики. Однако вот настоящие гангстеры в Нью-Рино кубинцев за истинных гангстеров принимают и ничего такого бело-пушистого за ними не замечают. То-то смеху народу наделаю.
Убедительно прикинуться бандитом способен только бандит. Хотя… еще ребята из СС, пожалуй, могут. Спец Службы – они такие. Они при надобности кем хошь прикинутся. Итак, сведем свои наблюдения в систему. Кубинцы говорят по-русски. По крайней мере, многие из них. Кубинцы говорят, что они не гангстеры вовсе, а Санта Клаусы. Мне говорят. Не стесняясь и не опасаясь, что стану разбалтывать их страшные тайны. Врут, однозначно.
Далее, не чую я в них бандитской вольности. Что-то не заметил я в их взаимоотношениях никакой суровой пиратской демократичности, никакой лихой казацкой вольницы, а вот неявные следы армейской субординации для привычного глаза приметны. Вывод. Если они бандиты, то с армейским прошлым. Если из бывших прапорщиков сколотить бандформирование, так они, пожалуй, строем ходить станут. Потому как умные. Кубинские эмигранты с армейским прошлым, знающие русский язык… Что бы это значило, мои маленькие радиослушатели? Ну, милые, поднапрягите извилинку! Что у нас выходит? Кубинская военная разведка? Очень даже может быть… Нате вам конфетку, мои умненькие! Ответ засчитан.
Вопрос – оно мне надо? Что бандюганы, что спецназеры… хрен редьки не слаще… один хер в блудняк втянут. А у меня вот – жена беременная! И еще меня, между прочим, скромность украшает! Ибо оглашение подобных предположений может ненароком мне перышком выйти. В бочину. Значит, будем отползать тишком, помалкивая. С линии огня. Пошли-ка они все в зад, кровельщики разнообразные. Проходили мы эти университеты. Школьными коридорами. «Крыши» и «красные» видали, и «законные». И «пиковые». И иные прочие. И понтовые и беспонтовые. Все идут в баню. Воли хочу.
Улыбнулся молча пассажирам широкой советской улыбкой и к штурвалу повернулся. Я тут пилот, или погулять вышел? Какие ко мне претензии? Какая невежливость? Некогда мне лясы точить. На посадку вести пора машину. Приехали! Бандитская столица – Нью-Рино на горизонте.
Интересную я зависимость приметил. Если снижаться по пять метров в секунду, то снижение надо начинать при совпадении высоты в сотнях метров и расстояния до аэродрома прибытия в милях. Это, конечно, не очень точная зависимость, но пользоваться ей вполне можно.
Высота у меня двадцать семь сотен метров. Дистанция до Рино – тридцать миль. Еще три мили пролетим, и можно автопилот настраивать на высоту круга и скорость снижения задать. По пять метров в секунду. Связался я с бандитским диспетчером, получил погоду и указание садиться на двадцать четвертую полосу. Схемку выщелкнул из книжки, закрепил на рогах защелкой. Поглядел, нормально выходит. Нехило братки местные замахнулись. Могучий аэропорт в перспективе отгрохать можно будет. Три полосы асфальто-бетонных, треугольником. По три версты каждая. По полста метров шириной. Это сколько бортов можно принимать… со всех направлений? Это покруче Салоников будет. Они собрались жить вечно. Мафия бессмертна!..
И город под стать аэродрому. Раскидистый такой городок у них образовался. На глаз не скажешь, сколько здесь населения, но таких масштабов населенный пункт мне тут еще не встречался. Интересно, сколько же в нем народу проживает? А с приезжими? Людное, похоже, место. Вот только оседать здесь совсем меня не тянет… Однако пассажиры или груз в Россию вполне могут отыскаться. Охотно подвезу.
Вышел я сразу к четвертому развороту, утроил внимательность и приземлился согласно наставления о производстве полетов. Мягко и нежно. Коснулся ВПП, пробежался по взлетке, снижая скорость и завывая турбиной и винтом затормозился. Диспетчер мне намбер стоянки назвал, определился я по схеме, съехал на рулежку, освободив полосу, и покатил в назначенное мне место.
На стоянке кубинцев встречали представители кубинской мафии. Яркие представители. И грузовичок. Две темпераментные смуглые девицы в коротеньких и умопомрачительно ярких платицах, под стать рубашкам мужской части встречающих, приплясывали от нетерпения в ожидании своих дружков. С десяток молодых парней, одетых в стиле аналогичном с моими пассажирами стояли у навороченных «хаммеров», блестя золотыми бранзулетками.
Только я успел зарулить на стоянку, затормозиться и отключить подачу топлива, как кубинские братки, вооруженные короткими, явно американского вида автоматами, деловито и профессионально взяли самолет в коробочку. Под охрану, надо понимать. Не дожидаясь пока винт остановится, водила грузовичка дерзко подкатил к левому борту, и развернувшись, сдал кузовом к грузовому люку. Я откинул свою дверку и кулаком ему погрозил, показывая на вращающийся винт. Этот белозубый паразит, блеснув всеми тридцатью двумя, изобразил пожатием плеч свою полную непричастность к нарушению правил ТБ. Мол, я не я и лошадь не моя, а грузовик тут со времен покорения Крыма зависает. Выпустив пассажиров из салона через правый люк, открыл я и грузовой. Нахальный нарушитель моментом оказался в кузове и певуче произнес несколько испанских слов.
– Добрый день, друг! Не сердись! Ведь ничего не случилось, – перевела мне Катя.
– Когда случится, ты не успеешь извиниться! Тамбовский волк тебе амиго, с такими выходками! В следующий раз я тебе за такие штучки оторву ручонки, коими ты руль крутишь, и отшлепаю ими тебя по заднице! В сугубо воспитательных целях.
Этот меня не понял. Но поскольку рев двигателя перестал давить на уши, меня расслышали все присутствующие. И доброжелатели поспешили адекватно перевести ему сказанное. Парень покраснел, схватившись было за художественно разукрашенную белыми костяными накладками рукоять «Беретты». Однако был решительно остановлен строгим окриком начальства и покраснел еще шибче. Горячий паренек, однако.
– И зачем хвататься за ствол, мой свирепый мачо? Слезай с кузова! Я тебе и так в дыню насую, если у тебя душа просит. Катя – переведи!
Катя перевела, слегка ошарашенная стремительным развитием конфликта. Как оказалось, перевод прекрасно понял и Морс, выдвинувшись на передний план и обнажив клыки в доброжелательной улыбке. Мачо смутился и, с опаской поглядывая на нашу с Морсом кодлу, пошел на попятную. Сунул я Морса под мышку, пока он дел не наделал, на всякий случай, и слегка надавил на нарушителя:
– Чо, застремался, хомбре? Врукопашку-то? Вот! Так-то-от правильнее будет! А то взяли моду бошки мне под винт совать, а потом за пестики хвататься. Гангстеры-херанстеры! Понимашш! Пока в дыню не постучишь, ни херасеньки не догоняют. Давай-кось, чико, вали отсель, пока цел. Крути-верти свою баранку.
Однако станцевать танец победы на морально поверженных в прах костях мне не позволили. Паренек, по глазам было видно, собрался ответить мне какой-то непристойностью, не признавая себя побежденным, однако меня аккуратно взяв за бока задвинули в глубь аппарата, затем и вовсе деликатно приобняв, выперли наружу через другой люк. А в кузов грузовика потянулись ящики с крокодилятиной. Водила ящики те принимал и укладывал. На этом наш скандал и заглох. Пока шла разгрузка, пошел я к боссам кубинским. Шел и ворчал, потея от впрыснутого адреналина: