— Какой компот?
Росс выглянул из-под полотенца — только одним глазом. Смотреть на Гиккори двумя никаких сил не хватало.
— Вишнёвый, — пояснил полицейский. — В общем, старикана мы там неподалёку в переулке усадили. Вместе с бутылкой. А сами сюда, в Управление убрались. Ты опять в окошко влетел, благо оно у меня только прикрыто. Ну а я так, ножками. Прихожу, смотрю — ты на полу валяешься, будто по башке получил, — собственно, у Росса складывалось точно такое же ощущение. Но упоминать об этом было лишним. — Я теряться не стал и влил в тебя полбутылки малиновой настойки.
— Зачем?! — простонал альв.
— Да просто видел уже такое же. Там, конечно, не лорд был — полукровка какой-то. Но вот точно как ты вырубился, когда энергию до донышка вычерпал. Медик тогда и сказал, мол, сладкого ему дать надо. А у меня из сладкого только эта настойка. Прости, варенья с джемами не держим.
— Зато имеешь в наличие неиссякаемые запасы дрянного алкоголя, — огрызнулся Росс.
— Ну, почему же неиссякаемы? — удивился инспектор, разглядывая бритву. — Вот, иссякли. Почти.
— Ладно, — Алекс попытался встать, но сумел только вытянутые ноги под стул сгрести. Тело пока отказывалось принимать вертикальное положение. — Всё это, конечно, хорошо. Но мне пора.
— Куда это ты собрался? — удивился Гиккори, обернувшись.
Лучше бы он этого не делал. Пока Росс только отражение полицейского видел, да и то часть — осколок зеркала всего с ладонь размером — выглядел оборотень неплохо. В живую куда как хуже. Глаза кровью налиты, словно у быка, под ними мешки, в которых вполне можно монеты хранить, физиономия жёлтая.
— Сдаваться, — коротко ответил Росс.
И всё-таки встал. Правда, пришлось за спинку стула держаться, покачивало альва заметно.
— Куда сдаваться? — не понял следователь.
— Правильно, — согласился Алекс, с облегчением садясь на стул. — Никуда идти не надо. Я уже тут.
— А если по элезийски объяснить, куда это ты рвёшься?
— Сдаваться, — с несвойственной ему бараньей упёртостью повторил альв. — Я же там нафонил как… Даже Каро меня найдёт с закрытыми глазами!
— А что, госпожа Курой такой плохой теург? — заинтересовался Гиккори.
— Теург она хороший, просто…
Росс стянул со стола мокрое полотенце, которое сам же и бросил, собираясь сдаваться идти. И утёр лицо, будто лишние слова пытаясь стереть.
— Ну, вот просто или сложно — я не знаю, — одарив мающегося альва долгим взглядом, оборотень вернулся к шкрябанью заросшей за ночь щеки. — Да только ты забываешь, что у полиции-то теурги ещё хуже. А то стали бы мы с вами вязаться? К примеру: есть у нас в Управление старикан, недавно перевели. Так он собственное имя не всегда помнит. И не факт, что на пожарище вообще нас вызовут. Скорее уж пожарные инспектора сами дело закроют.
— Там фон магический такой, что… — начал злиться Росс.
— И чего? — меланхолично перебил его Гиккори. — Ну, хорошо. Заметят они этот фон. Дальше? Уничтожено госучреждение с помощью магии. Это дело какое? Правильно, это дело государственной безопасности. То есть, гбэшники этим и должны заниматься. Пойдут в госдэп пожарники и?..
— И? — послушно переспросил Алекс.
— И дадут им там по шапке за то, что они подлогом занимаются и пытаются спихнуть на серьёзных дядей свою работу. Потому как учреждение государственное, конечно, но всего лишь занюханная комиссия. Кому это в голову придёт против неё магические диверсии устраивать? Здание старое, сторож тоже. А, может, он и не компот вовсе пил. Кто знает, чего у них там загорелось? Ты вот лучше возьми бумажку, да напиши. Так, мол, и так. Я, Алекс Росс, случайно прогуливающийся по улице Тридцати страждущих, приложил все данные мне Семью силы, дабы огонь не перекинулся на соседние здания. Пожарной команды дожидаться не стал, ибо не фиг.
— Вот так всё просто? — усомнился альв.
— А зачем усложнять? — криво усмехнулся Гиккори. — Пиши, давай. Это вы у нас чистенькие и правильные, на страже закона не стоите. А нам, этот самый закон охраняющий, привычно истину в самых неожиданных местах отрывать. На то она и истина!
— Не поспоришь, — покачал головой Росс.
— А ты и не спорь, — снисходительно посоветовал инспектор. — Лучше подумай, как теперь нам это барахло пристроить по-умному, — оборотень пихнул ногой учётную книгу, валяющуюся на полу. Валялась она не в одиночестве — под столом ещё штуки три лежало, да пара папок с сиротливыми тесёмочными завязочками. — Я их, конечно, только так, мельком глянул. Но, по-моему, интересное найти можно. Но это уж по твоей части. Меня от бухгалтерии тошнит.
— Ну, теперь понятно, почему у тебя физиономия зелёная, — хмыкнул альв, которому снисходительный тон следователя явно не понравился. — Куда я их пристрою? Бумаги фата ты в качестве доказательства отверг. А эти чем лучше? Тем более что они должны находиться в дотла сгоревшем здании?
— Эти лучше, потому что они с печатями и подписями, — делая ударение на последний слог, растолковал Гиккори, с менторского тона съезжать не собирающийся. — Думай-думай, ты лорд или не лорд? У вас от природы голова большая.
С этим бы Алекс и мог поспорить. В данный момент его голова не по воли природы пухла. Но подумать действительно стоило.
Яте аккуратно прикрыл за собой дверь лаборатории — не из любви к тишине. Просто боялся раздолбать её вместе с косяком, стеной и половиной конторы. Фея страдала. И от её тихих и жутко жалобных всхлипов деваться некуда, даже в кабинете у Алекса это щенячье поскуливание слышно. Разве что на улицу сбежать. А нельзя. Росс чётко сказал: «Остаёшься здесь и приглядываешь за ней!». И так перед боссом проштрафился — дальше некуда. Вот и будь любезен сидеть и сопли подтирать.
Потому что, собственно, тегу больше делать и нечего было. Побои, конечно, выглядели жутко. Но именно что выглядели. Никаких действительно серьёзных повреждение Курой не обнаружил. А синяки с ушибами заживали на нежной феечке, как на орке.
Но — видят Семеро! — лучше б уж она в коме валялась! Стенания заказчицы действовали на нервы, выматывали душу, капали на мозги. И доводили Яте до состояния невменяемости. Он вообще рыдания, особенно женские, с трудом переносил. А тут же даже не рявкнешь: больная, да ещё клиентка. Но, прежде всего, больная. На всю голову. Отравленная жестокой судьбой, трагической гибелью сестёр, отцом-тираном, равнодушным женихом и общей неустроенностью жизни.
Оставалось только сбегать. Но далеко ли убежишь в конторе?
Входная дверь распахнулась, привычно и довольно равнодушно ботнув в стену. Ворвавшийся вихрь из меха и зелени повис у тега на шее.
— Я соскучилась! — прошелестело на ухо.
На эксперта пахнуло весной, свежестью, талой водой и ещё чем-то таким и эдаким.
— Ты что здесь делаешь? — ошалело просипел Яте.
Впрочем, в том, что фразу ему удалось целиком выговорить, медик был не уверен. Как и в том, реальна ли дриада, нежно к нему прильнувшая, или это галлюцинации на почве нервного переутомления начались.
— В том симпатичном кабинетике кто-то есть? — мурлыкнуло дивное виденье.
Курой неуверенно оглянулся, убедившись, что «кабинетик» Алекса действительно выглядит довольно мило. И пусто. Эксперт кивнул. А потом и головой помотал — для уверенности.
— Очень своевременно, — улыбнулась девушка.
Ну а следом грянуло цунами.
Яте понятия не имел, сколько прошло времени: может быть, полчаса, может, полсуток, а, возможно, и вечность. Но цунами схлынуло, уползло обратно в океан, оставив на берегу обломки и искорёженный труп тега. Кажется, носившего фамилию Курой — в этом медик клясться бы не стал, ибо уверенность отсутствовала. Сообразить бы, где ноги с руками. А голова с киселём, мозгами называемым, повременит — не до неё.
Дивное виденье уселась на край стола, оперлась обеими руками, задумчиво глядя в окно и меланхолично болтая голыми ногами.
— Что там? — разбойничьим голосом просипел тег.
— Снег снова пошёл, — элегически ответила дриада. — Слушай, я забыла, зачем к тебе пришла…
— А-а… — поражённый до глубины души, о наличии которой и не подозревал, Яте даже нашёл силы, чтобы соскрести себя со столешницы. В смысле, голову эксперт поднять сумел. — Я думал… Да. Так зачем ты пришла?
Курой очень не любил чувствовать себя дураком. Ненавидел просто. От чрезмерно болезненного самолюбия все теги страдали, но некоторые мучились особенно остро. Так вот, Яте входил в категорию «лучше даже не трогать». Сейчас же то самое самолюбие корчилось в агональных судорогах, истерически попискивая.
Ну а что может быть глупее, чем мужик со спущенными штанами, медузой распластавшийся по столу? Да ещё только что узнавший: юная прекрасная дева навестила его не из горячего желания видеть, а по делу? Взрыв же страсти, по всей видимости, шёл приятным бонусом.
Кровь предков требовала немедленного ритуального самоубийства. Приобретённая практичность велела принять вид, будто всё идёт по плану. Ну, ещё штаны подтянуть.
Курой решил, что самоубиться никогда не поздно. Но одежду в порядок привёл.
— Вспомнила! — радостно воскликнула дивное виденье и даже в ладоши хлопнула от избытка эмоций.
— Ты бы оделась, — мрачно посоветовал Яте, старательно косясь в сторону. — Холодно, простудишься.
— Дриады простудой не болеют, а ты ханжа! — надула губки… как же её звали? Лали? Лулу? Отец-доктор точно как-то называл и именно такой дурацкой собачьей кличкой. Всё не досуг как-то спросить. — Я тебе, между прочим, помочь хотела.
— Ты и помогла… — Курой осёкся, нервно причесав пятернёй чёлку. — В смысле… Там, в приёмной доктора… — по всей видимости, когда за шиворот за порог вытащила? — Я имею в виду…
— Как же мне это нравится… — мурлыкнула дриада, оказавшаяся вдруг близко-близко — тег и не заметил, как она на его стороне стола очутилась. Только что дулась, болтая ножками, а уже стоит на четвереньках: тёмно-зелёные, словно дымкой подёрнутые глаза — огромные. Губы припухшие. А дальше… одежды нет. Ну, с